Гунны - Арман Аскаржанович Умиралиев

вид, что рассержен. Гай сразу же помрачнел.

– Да шучу я. Что ты сразу обижаешься? – успокоил я его и продолжил. – Пошли человека с приказом, пусть пять когорт атакуют парфян на их левом фланге, а остальные окружат этих, – показал я саблей на каре гвардейцев Спалариса, – отправь к ним парламентера, пусть сдаются, взамен я им обещаю жизнь и свободу после окончания битвы. А сам расскажи, что так долго там возился.

* * *

– Легат, впереди дверь, она заперта, – произнёс легионер, освещая факелом окованную бронзовыми листами дверь в конце подземного тоннеля.

Гай подошел к двери и попробовал сам толкнуть ее. Она даже не шелохнулась.

– Посвети, – Гай снова осмотрел дверь, которая стояла на косяке, сделанной из массивных бревен, вставленных глубоко в камни, которые уходили вверх и по обе стороны от нее.

– Будем ломать? – спросил легионер.

– Эту дверь без тарана не повредишь. Да и могут услышать, тогда нас перебьют по одному, пока будем выбираться отсюда.

– Что нам делать? Будем возвращаться?

– Нет, бой уже идет. Царь скифов послал нас сюда, чтобы через этот проход мы пробрались в город и открыли ворота, у которых идет сражение, а затем всеми нашими силами ударили в спину парфян. Если мы не сумеем этого сделать, то скифы потерпят поражение в этом сражении и уйдут обратно в свои степи, а нас оставят. И как думаешь, что сотворят с нами парфяне?

– Но как мы проберемся? Дверь закрыта. Может парфяне увидели нас и заперли ее?

– Вряд ли. Тот землепашец хотел провести нас через этот проход в готовую ловушку. И если бы они увидели нас сейчас то, скорее всего оставили бы дверь открытой, дали нам возможность войти в город и потом перебили. Думаю, для этого много людей не надо. Пяток лучников и десяток копейщиков хватит, чтобы расправиться с нами по одному на выходе. Ну-ка посвети сюда еще раз, – попросил Гай.

– Похоже на каменную кладку в земле какого-то дома, – задумчиво произнес легионер, освещая факелом каменную стену.

Гай вытащил из ножен гладиус и начал ковырять щели между камнями в стене. Через несколько минут он вытащил один из стены.

– Вытаскивайте остальные, – скомандовал он стоящим позади легионерам, – только осторожно. Смотрите, чтобы стена и потолок не обвалились.

Двое римлян быстро заработали кирками, которые наряду с оружием и доспехами входили в обязательную амуницию легионера.

– Да тише вы, – зашипел на них Гай.

Когда вытащили очередной камень, то с образовавшейся дыры подуло свежим воздухом. Легионеры заработали активнее и расчистили проход, в который протиснулся первый из них. По ту сторону было темно.

– Подайте факел, – попросил он, – легат, да это винный погреб!

– Луций, – снова зашипел Гай, – дверь открой!

– А, отсюда этой двери не открыть. Это другое помещение, – ответил Луций, осмотревшись, – там, вдали есть еще одна дверь.

– Ладно, деваться нам все равно некуда, все заходим сюда, – произнес Гай, втискиваясь в проделанную щель и дождавшись, пока погреб наполнится легионерами, направился к двери, которая находилась в дальнем конце помещения. Она легко поддалась. Легат осторожно выглянул. По ту сторону было освещение, которое исходило из маленького оконца вверху, куда вела деревянная лестница.

Гай поднялся по лестнице, слева снова оказалась дверь, через щели в которой проникали лучи света. Он подошел к окошку.

– Вот ворота, – прошептал он, подзывая легионеров, – стражи только около полусотни.

– Еще вон там есть, – показал пальцем Луций на лучников, расположившихся на башнях и меж бойниц над воротами.

– Ты с двумя десятками деканов22 Тита и Спурия уберешь тех лучников, – приказал Гай Луцию и продолжил, – Квинт, Нумерий, вы со своими десятками прикроете меня, пока я с остальными ребятами не разберусь со стражей и не открою ворота. И смотрите, чтобы никто не смог уйти. Кыран, ты со своими гуннами прикроешь Луция.

– А если нас услышат и поднимут шум? – выразил сомнение Луций. – До них отсюда шагов сто.

– А что делать? Придется рискнуть. Времени уж совсем нет. Сражение в разгаре, судя по шуму. Может и не услышат нас. Ну все, выходим, – решительно закончил Гай.

Римляне, открыв дверь, выбегали из помещения и сразу же занимали свои места в строю. Сорок легионеров во главе с Гаем почти мгновенно выстроившись, пробежав несколько метров и метнув пилумы в ничего не подозревающих стражников, в следующие несколько секунд уже дрались в рукопашном бою. Десятки Тита и Спурия, минуя с двух сторон рубящихся, забегали в проемы башни на лестницы, ведущие наверх в башню. Кыран с десятком гуннов, заняв позиции позади всех легионеров, начал расстреливать стражников находящихся на стенах и башнях.

Через несколько минут все было кончено. Легионеры Квинта и Нумерия перебили оставшихся стражников, пытавшихся спастись, убегая в разные стороны.

Ворота широко распахнулись. Гай стал внимательно прислушиваться.

– Вроде все в порядке. Нас никто не заметил, – сказал он спустившемуся с башни Луцию, – как там у вас было?

– Да все было бы хорошо, если бы не они, – и на вопросительный взгляд Гая продолжил, – пока мы добрались наверх, эти не знающие промаха скифы, перебили всех стражников, а их там было почти три десятка.

– А мы еще отказывались, не хотели их брать. Хорошо царь скифов настоял. Эти скифы прирожденные воины. Будь тогда у Красса хотя бы тысяча таких, все могло бы закончиться в той злополучной битве совсем наоборот.

– Да уж, пусть избавят боги Рим от войны с этими варварами. Они могут погубить нашу цивилизацию.

– Рано или поздно Риму придется иметь с ними дело, – задумчиво ответил Луцию Гай. Новый царь скифов очень энергичен и, если его не отравят шпионы страны Серес, он почти наверняка скоро сможет объединить все кочевые племена от океана, который находится в тысячах миль отсюда на восток, и до скифов, живущих у северных берегов Понта Эвксинского23. А это почти у самых наших границ.

– Хм, даже если он сможет объединить такое количество племен, то контролировать огромную территорию без постоянных опорных пунктов он будет не в состоянии. Насколько я знаю, таких у скифов немного.

– В этом и спасение всех цивилизаций. Боги, наградив с лихвой скифов воинскими талантами, храбростью, силой и выносливостью, дали им чрезмерное свободолюбие, честолюбие и чванливость по отношению друг другу. Почти каждый кочевник, став вождем даже самого захудалого племени, начинает мнить себя более великим, чем другие, начинает завидовать более удачливому соседу и при удобном случае не упускает возможностей напасть на него и ограбить. Такие, могут признать власть над собой только поистине великого вождя. А молодой царь