Дорога превращений. Суфийские притчи - Джалаладдин Руми

Осел и репейник

Здесь содержится намек на умение шейхарезким, неожиданным и порой жестким вмешательством в жизнь мюридаосвободить последнего от тяжелых внутренних состояний и душевных страданий. Подобная практика («упреки-укоризны») применялась и в других системах духовного обучения, в том числе в дзэн-буддизме. В притче можно усмотреть также и намек на благодарность, воздаваемую суфием своему учителю: ведь посредством наказания Сам Бог исцеляет и совершенствует человеческую душу (ср. слова апостола Павла: «Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности» – Евр. 12, 11).

Д. Щ.

***

Смысл наказания («удара ногой») в суфийской педагогике состоит в том, что оно освобождает от бо?льших страданий, исцеляет пороки. Во время наказания ученик избавляется от «шипа» – будь то внутренний изъян, склонность к злу или страдание невежественной души. Полная противоположность суфийскому подходу – взгляд на наказание как на способ избавить общество от нежелательных проявлений человеческой самости, притом без оглядки на человека как такового.

М. Х.

Осел и репейник

Один осел почувствовал укол,В репье гуляя. Стал он буен, зол,

Но, сколько ни лягался, ни брыкался, —А шип все глубже в зад ему втыкался.

Всем надоев, ревел он час-другой.Вдруг кто-то дал ему под зад ногой,

И этим, как целитель наилучший,От кожи отодрал репей колючий...

...Так иногда упреки-укоризныСпособны возвратить нам радость жизни!

Мышь и верблюд

Притча является иносказанием о взаимоотношениях между мудрецами-суфиями и светскими правителями. Переносящий тяготы странствий по пустыне и довольствующийся малым верблюд – символ мудреца, а ничтожная, но раздувающаяся от спеси мышь, – надменного властелина. Мышь, захватившая часть уздечки, считает, что теперь она возымела над верблюдом власть, может им распоряжаться... Однако при первых же затруднениях в управлении государством («но тут перед ними возникла вода») именно мудрецы своими советами спасают правителей («залезай и на горб мой садись»), являя этим истинную высоту своего духовного положения. Другой аспект притчи – вразумление, даваемое наставником возгордившемуся ученику.

Д. Щ.

***

Духовные различия между людьми, не видимые глазом, несравненно более выражены, нежели физические. Так, размерами тела один человек не может в сотни, тысячи раз превосходить другого, а на уровне духовном это вполне возможно. Кроме того, как учит данная притча, внутренний облик одного человека («верблюд») может разительно отличаться от другого («мышь»), в то время как внешне все люди, в основных чертах, похожи. Не случайно как в Библии, так и в Коране некоторые персонажи сравниваются с животными (львами, змеями, агнцами и т. п.). В Священных Писаниях духовное величие посланников Божьих порой изображается очень образно и наглядно (ср. слова Моисея в Торе: «...Разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка» – Числ. 11, 12). «Гиганты духа» и «карлики духа», конечно же, живут по разным законам («Здесь мало воды, чтоб тебя окропить, // Но хватит ее, чтоб меня утопить!»): их дарования, цели, возможности несопоставимы, как у героев данной притчи.

М. Х.

Мышь и верблюд

Сумела раз мышь откусить и украстьВерблюжьей уздечки короткую часть.

Верблюд вслед за мышкой отправился в путь,Чтоб этот кусочек уздечки вернуть.

«Верблюда я саном и разумом выше! —Пришло тут на ум возгордившейся мыши.—

Он мне покорился теперь навсегда!»Но тут перед ними возникла вода.

«Чтоб цели достигнуть, не ждут, а идут», —Сказал поспешавший за мышкой верблюд.

А мышь: «Уж идти, так идти, я не спорю,Но как же пройти по безбрежному морю?»

Верблюд отвечает: «Вода не страшна,Всего по колено ее глубина!»

А мышь: «У тебя не колено – утес,Мое же колено – совсем с гулькин нос.

Здесь мало воды, чтоб тебя окропить,Но хватит ее, чтоб меня утопить!»

А тот: «Почему же тогда твоя милостьНедавно еще надо мной возносилась?

Иль думаешь, это и вправду красиво —В общенье со старшим держаться спесиво?»

Покаялась мышка: «Ты спесь мне прости!Лишь ты в состоянии перенести

Меня через это ужасное море,Чтоб в нем не хлебнуть мне смертельного горя!»

А тот: «Залезай и на горб мой садись,Да впредь никогда ни пред кем не гордись!

Пойми – я ведь мог бы носить на горбеИ сотни малюток, подобных тебе!»

Суфии и порожняя сума

На первый взгляд, притча содержит насмешку над лжесуфиями, поклоняющимися одной лишь видимости, внешней форме явлений. В таком случае под «порожней сумой» можно разуметь шарлатана, выдающего себя за духовного наставника. Но парадоксальность притчи – в том, что ее можно истолковать и прямо противоположным образом. Ведь она учит, что всякая внешняя форма и видимое действие для познавших Истину – только предлог для обращения к невидимой сути мира, намек на Высшую Реальность, недоступную для профана. Последний («прохожий») критикует суфиев за их действия, подобно тому, как и последователей самого Руми мусульманские ортодоксы порицали за практику экстатических танцев – суфийских «радений», которую считали «бессмысленной» или даже «безнравственной». «Порожняя сума» служит символом отказа от земных благ, того бескорыстного отношения к жизни, которым отмечены истинные суфии. Кроме того, восхваление «пустоты» этой сумы намекает на поклонение невидимому, невещественному Началу бытия – «Другу».

Д. Щ.

Суфии и порожняя сума

Собрание суфиев, в здравом уме,Хвалу воздавало порожней суме.

Один из аскетов восславил суму,А прочие все подпевали ему:

«Пустая сума, о предел наших грез,Ты нас довела до экстаза, до слез!

Ты вождь наш в пути, ты предстала нам нынеСпасеньем от жадности и от гордыни!

От страсти земной ты людей исцеляешь,Аскетов желания ты утоляешь!»

Прохожий, услышав такие слова,Спросил: «Да в порядке ль у вас голова?

А если вы здравы, никак не пойму,Зачем восхвалять вам пустую суму?!»

В ответ с сожалением суфий сказал:«Ты видишь лишь то, что доступно глазам.

Убогому духом дано ощутитьЛишь то, что возможно рукою схватить.

О ты, без причины впадающий в раж!Своею дорогой иди: ты не наш.

От Друга любимого друг отделен,Но видит его, если вправду влюблен!»

Молитва за злых

Здесь описан известный в суфизме метод доказательства от противного, или обучения на отрицательных примерах. Кроме того, притча говорит о необходимости молиться за нечестивых, чтобы те покаялись и были прощены. Пример такой молитвы дал праотец Авраам (в Исламе – Ибрахим), молясь за грешных жителей Содома (Быт. 18, 23–32). В Коране об Ибрахиме и содомлянах («народе Лута», т. е. библейского Лота – племянника Авраама, жившего в Содоме) сказано так: «...Он вступил с Нами в спор о народе Лута, ибо Ибрахим – кроткий, отзывчивый, сожалеющий...» (Коран 11, 74–75). У Саади есть рассказ о дервише, который молился так: «Господи, будь милостив к дурным, а к добрым Ты милостив уже тем, что сотворил их добрыми!» (Гулистан, глава «О правилах общения», пер. Рустама Алиева).

Д. Щ.

***

Притча указывает на то, что даже из зла можно извлекать добро: в данном случае – учиться на примерах злодеев тому, как не надо поступать... Смысл этой притчи приложи?м и к одной из злободневных проблем современной педагогики. В настоящее время появилось много элитарных учебных заведений, в которых ученики составляют в том или ином смысле «рафинированное» сообщество. В результате воспитанники таких заведений лишаются возможности учиться на отрицательных примерах и оказываются в дальнейшем менее приспособленными к реальной жизни, чем их сверстники, не пережившие в годы учебы элитного «отделения пшеницы от плевел».

М. Х.

Молитва за злых

В мечети уважаемый муллаЗа тех молился, чьи черны дела:

«Молюсь о том, чтоб милосердный БогК мошеннику и вору не был строг,

К тому, кто любит зло, нечист и лжив,К тому, кто оскверняет жен чужих!»

Сказали посетители мечети:«Как странно слышать нам молитвы эти!

Обычно лишь за тех Аллаха просят,Кто свет и благо ближнему приносит!»

Мулла в ответ: «Мне вам сказать пора —Я в юности не шел путем добра,

И образцами россказней пустыхКазались мне деяния святых.

Но видя, сколько бед творимо злыми,Расстался я с проступками былыми:

Лишь мерзость совершаемого злаМне возвратиться к благу помогла.

И я за тех молюсь, чьей злобы силаВо мне огонь греховный погасила.

Коль слово друга мимо пролетит —Пример врага к добру нас обратит!»

Кусочек сала