Поднебесная (сборник) - Александр Образцов

Алла Дмитриевна. Ничего. Просто – есть знакомый прибалт.

Богомолова. А у меня был один знакомый. Говорил всем – я эстонец, эстонец! А оказалось, никакой он не эстонец. Так.

Алла Дмитриевна. Нда.

Встает, еще раз оглядывает Любу, идет в большую комнату. У зеркала останавливается, поправляет волосы.

Стас. Спасибо за угощенье. (Отставляет стакан.) Мы здесь посидим немного.

Богомолова. А мне-то что? Сидите. Если она вас крышу крыть не заставит.

Стас. Вы думаете?

Богомолова. Я шучу.

Стас. А я уж испугался.

Богомолова. Ну да?

Стас (Любе). Посидим? (Накрывает ее руку ладонью.)

Люба (убирает руку. У нее украинское произношение.) Может, этот дождь вообще не кончится.

Стас. Потише станет, я тебя провожу. Видишь, как льет.

Богомолова шмыгает носом, громко вздыхает.

Богомолова. За такие деньги можно и дома сидеть.

Стас. Где – дома?

Богомолова. У себя дома. Пластаешься весь год за этот юг, как проклятая.

Стас. Тяжелая работа?

Богомолова. Легкая. На конвейере дырки сверлить.

Стас. Хорошо платят?

Богомолова. Не платили бы, я бы здесь не сидела.

Стас. Так мы посидим здесь.

Богомолова. Сидите, я же сказала.

Встает, идет в большую комнату. Стас снова берет Любу за руку. Молча сидят, опустив глаза.

Богомолова. Оля, иди чаю попей. Нельзя же весь день дрыхнуть.

Оля (отбрасывая простыню с лица). Идет?

Богомолова. Кто?

Оля. Дождь идет?

Богомолова. А ты не видишь?

Оля. Не все равно – сверху вода, снизу вода?

Вскакивает и с визгом, в купальнике бежит на улицу.

Все ошеломлены.

Богомолова. Вот заводная… Не подумаешь, что инженер.

Входит хозяйка.

Хозяйка (Стасу). А вы ничего не делали?

Стас. Где?

Хозяйка. На крыше? Сколько уж лет стоит. И не текло. А тут как будто кто-то сверху ходил.

Стас. Я не кот, чтобы по крышам гулять.

Хозяйка. Может, кинули что?

Стас. Я же вам сказал. Или непонятно?

Хозяйка. Понятно… А что это женщина выскочила? Что тут у вас?

Стас. Это вы у нее спросите.

Хозяйка (входит в большую комнату). Что это она? Нагишом?..

Алла Дмитриевна. Она не нагишом. У человека эмоциональный всплеск. Будь я помоложе, я бы тоже выскочила.

Алла маленькая. Ну ты даешь, мам.

Алла Дмитриевна. А вот тебя можно выгнать под дождь только если какую-нибудь тряпку в саду повесить! С юных лет вы больны практицизмом! Тряпичное поколение!

Алла маленькая. Зато вы очень чувствительные.

Алла Дмитриевна. Да! В твои годы я танцевала под таким дождем! Смеялась! И очень любила жить!

Алла маленькая. Показуха.

Алла Дмитриевна. Показуха?!.. И ты мне говоришь! Маленькая старушка! Я ждала от жизни! Ждала!..

Алла маленькая. Ну и ждала бы спокойно. Чего прыгать?

Алла Дмитриевна (всплескивает руками). Ох, какая дура!..

Алла маленькая. Такую родила.

Хозяйка. Ты что матери-то говоришь?

Богомолова. Если б меня в детстве на юг возили, я бы на конвейере не работала.

Алла маленькая (Богомоловой). А вот здесь никакой связи, логической, я не нахожу.

Богомолова. Чего?

Алла маленькая. Какая связь между югом и конвейером?

Богомолова. А вот ты поработай, тогда узнаешь.

Хозяйка видит в зеркале, что Стас и Люба целуются.

Хозяйка. Что это вы тут устраиваете?.. (Уходя.) Гос-поди…

Уходит. Пауза. Вбегает мокрая Оля.

Оля. Искупалась!.. А-ах, хорошо!

Вытирает волосы большим полотенцем, затем заворачивается в него.

Оля. Теперь чайку.

Входит в маленькую комнату.

Оля. Можно?

Стас. А почему нельзя?

Оля (смеется). Мало ли!.. (Игриво.) Вдруг у вас серьезный разговор?

Стас (холодновато). Ничего, не помешаете. Присаживайтесь.

Оля (кокетливо). Подайте, пожалуйста, сахар… Благодарю.

Наливает чай, помешивает сахар. Неслышно.

Оля. А мы тут с ума сходим от скуки… А вы наши соседи, так?

Стас. Так.

Оля. Издалека?

Стас. Из Москвы.

Оля. О! Земляки.

Стас (нехотя). Да?

Оля. Я там училась. Год. В химико-технологическом. Потом перевелась на заочное. (Вздыхает.) А потом жалела. Просто испугалась. Москва больша-ая-большая. А я маленькая-маленькая. Знаете, как у нас говорили? «Москва бьет с носка». А вы коренные?

Стас. Да.

Оля. Потомственные москвичи. Красиво.

Стас. У вас чай остывает.

Оля. Ничего. Я люблю холодный. А где вы работаете? Если не секрет, конечно!

Стас. Секрет.

Оля. В «ящике», да? Я тоже. И здесь мы коллеги.

Люба. Пойдем, а то он никогда не перестанет.

Оля. Куда? У вас же течет. Сидите! Я уже попила. Спасибо.

Стас. Не за что.

Оля негромко смеется. Смех совершенно иной, в отличие от глупенькой, наивной разговорной интонации. Довольно циничный и недобрый.

Оля (встает, вздыхая). Сидите. Ваше дело молодое.

Уходит в большую комнату.

Алла маленькая, положив подбородок на кулачки, смотрит в окно. Богомолова вынимает из чемодана платья, белье, внимательно все разглядывает и снова складывает, в иной комбинации. Алла Дмитриевна, обиженная, сидит и искоса наблюдает за дочерью.

Оля. Ах, девочки, девочки!.. А не выпить ли нам винца! А?

Богомолова. Я тебе выпью.

Оля. Вот еще!.. Зачем я тебя потащила с собой на юг?

Богомолова. Она меня потащила.

Оля. А что? (Садится на кровать.) Так бы и кисла сейчас в своей общаге.

Богомолова. Ха! А она не в общаге живет!

Оля. Тсс! Тихо! Ты меня компрометируешь. Дура.

Алла Дмитриевна (она привыкла к таким сценам). Оля! Не забывайся.

Оля. Поняла. Поняла, Алла Дмитриевна. Вот вас я уважаю. Больше того – обожаю. Другая бы покрутила носом – ф-фу! И съехала куда-нибудь к чертовой матери. А вы понимаете. Я вижу. (Алле маленькой.) Слышишь, Алка?

Алла маленькая. Что?

Оля. Ты тоже понимай, пока не поздно. А то поздно будет.

Алла маленькая. Надоели вы мне все.

Оля. Да… тоже правильно. Так и надо. Чтобы никто не слопал. Чтобы подавился! (Показывает язык в сторону маленькой комнаты.)

Алла Дмитриевна (вставая). Ну, так нельзя! Нельзя! Давайте-ка лучше стол организуем.

Оля (просияв). Вот это дело!

Алла Дмитриевна. И соседей позовем. И хозяйку. И вообще – может даже споем!

Оля (надевая халат). «Споемте, друзья, ведь завтра в поход уйдем в предрассветный туман…»

Богомолова (закрывая чемодан). Ух, какие мы стали веселые.

Оля. «Споем веселей, пусть нам подпоет седой боевой капитан!..»

Алла Дмитриевна (входит в маленькую комнату, Стасу). Вы не против?

Стас. Мы не против.

Люба. А я не хочу.

Стас. Ну что ты, солнышко? Посидим немножко.

Люба. Сидите. А я пойду.

Стас (берет ее руку). Ну? Давай посидим?

Люба (вырывая руку). Я сказала – не хочу!

Алла Дмитриевна. Так или иначе, а нам понадобится стол.

Входит Богомолова.

Богомолова (берется за край стола). Понесли. (Алла Дмитриевна заходит с другой стороны стола). Да не вы! Что здесь, мужиков нет? Берись, как тебя зовут?

Стас. Стас.

Богомолова. Давай, Стасик. В ту комнату.

Несут стол.

Алла Дмитриевна (Любе). А почему вы не хотите посидеть? Это ведь ни к чему не обязывает. Как вас зовут?

Люба. Любовь.

Алла Дмитриевна. А меня Алла Дмитриевна.

Люба. А почему Алла, а не Альбина?

Алла Дмитриевна. А мне нравится так. Мы ведь редко делаем то, что нам нравится, правда?

Люба. Не знаю. Я обычно…

Алла Дмитриевна. Хочется петь, или хочется плакать, но – нельзя. Надо ходить с ханжеским выражением лица только потому, видите ли, что у тебя взрослая дочь. Ну и что? Разве это камень на шее? Почему я не могу оставаться легкой и молодой? Зачем я буду олицетворять народную совесть и отращивать для этой цели исполинские телеса? Вы заметили такую парадоксальную ситуацию, что право решать вопросы нравственности у нас отдано ханжам?