Поднебесная (сборник) - Александр Образцов

Посреди времянки печь. Пять кроватей с никелированными спинками. Стол с клеенкой. Самодельная скамейка; чурбак вместо табуретки. На столе – транзистор. Над кроватью Демчика обычно висит двустволка. Сейчас ее нет. Темников ушел на охоту. Бондаревский и Краков уехали домой на праздники.

Сегодня 31 декабря. Времянка освещается светом из меленького окна. Позже, когда стемнеет, хозяева зажгут две керосиновые лампы.

Демчик сидит за столом, отмеряет порох, набивает патроны. Иванов выдвигает ящик с продуктами из-под кровати, чего-то не находит.

Иванов (в никуда). Кто-то брал у меня вермишель.

Демчик (он белорус, это заметно по произношению). Ты ведь борщ варишь! Иванов. Борщ. Но с вермишелью.

Демчик. Возьми у меня. Я все равно до весны не съем.

Иванов. Возьми… Свою найти надо. Пять килограмм по нынешним деньгам… Куда ж она подевалась? (Становится на четвереньки, шарит рукой под кроватью, встает.) Нас тут пять человек. Двое уехали в Братск. Остаются трое. Себя я исключаю. Остаетесь ты и москвич. Тебя я тоже исключаю…

Демчик. Что-то его долго нет.

Иванов. Он с ружьем пошел? (Смотрит на стену.) С ружьем. Чего бы я ходил, за рябчиками за этими… Идти – так за сохатым. Сколько можно котлет навертеть из сохатины? А?

Демчик. Он ведь еще утром ушел.

Иванов. Вчера он тридцать две сосны окорил… Подойдет к сосне, встанет и стоит. И скобель тупой, как… Куда же вермишель делась?

Демчик. Я ведь говорю – возьми у меня.

Иванов. У тебя… Если даже я у тебя возьму, что изменится? Куда-то она должна была подеваться? Нас тут пять человек. До Червянки тридцать километров. Двое уехали на праздники. Себя я исключаю. Остаетесь ты и москвич. Тебя я тоже исключаю…

Демчик. Я не брал.

Иванов. Да я знаю, что ты не брал. Выходит, остается один…

Демчик. Еще мастер приезжал.

Иванов. Станет он вермишель из тайги тащить.

Демчик. Вот тушенку он чью-то ел. А приехал пустой.

Иванов. Тушенку? Да ты что? У меня две банки пропало!.. Что ж такое?

Едет в тайгу, а в рюкзаке буханка хлеба! Ну, сволочь!

Демчик. А может, не он.

Иванов. Он, не он… Кто бы ни был. Важно, что пропадает. Сначала вермишель, потом тушенка. Вообще, у меня есть подозрение на Семена.

Демчик. Вы ведь с ним вместе питаетесь.

Иванов. Так он вермишель не переваривает. Ты понял? Он эту вермишель забросил в кузов и сейчас сидит в общаге… Да, Вася, забыл сказать: твой дом сломали.

Демчик. Что?

Иванов. Мастер просил передать. Он уже в кабину садился и говорит: забыл сказать Васе, что его дом сломали, барахло комендант забрала и будешь пока жить в общежитии.

Демчик (в волнении). Да как это так?

Иванов. А так. Ты кто? Ты простой вздымщик. Если бы ты был какой-то блатной… Летом на месте твоего дома четырехквартирный построят.

Демчик. Да как… Мне в баню съездить надо!

Иванов. В баню… За двести километров в баню. Самим надо было строить с осени… Куда же вермишель подевалась? Ну не мог он ее взять! Не мог! Это же… такой сволочью надо быть! (Надевает ватник, шапку.) Пойду в кладовке посмотрю. Если и там нет!..

Выходит. Демчику уже не до патронов. Но как отнестись к исчезновению дома – он не знает. Поэтому сидит в недоумении, чешет затылок.

Входит Иванов.

Иванов. И там ни фига… А еще он сказал: из барахла ничего не пропадет, пусть Вася не расстраивается.

Демчик. Да как… куда я?.. В общежитие я не пойду!

Иванов. Действительно, еще и в общагу на старости лет. Я в жизни много общаг видел, но такая… Чтобы и простыни не давали… Где же эта вермишель чертова? (Лезет под кровать, ищет с последней тщательностью) Ни фига… (Встает.) А еще я представляю, как ты со своими тысячами будешь в этой общаге от бичей спасаться…

Демчик. Да где они… эти тысячи…

Пересаживается на кровать.

Иванов. А Семен говорил, что у тебя в прошлом сезоне тринадцать тонн живицы закрыто было. Это сколько? Тысяч сто?.. Сто пять!

Демчик. Я аванс брал, пятьсот рублей… Продукты купил…

Иванов. Нет, обожди. Обожди. У вас здесь когда расчет, в октябре?

Демчик. Ну да.

Иванов. Ага. В октябре. Значит у тебя в октябре было сто пять тысяч, а к первому декабря ты взял аванс пятьсот рублей. Что-то я не пойму. Куда они делись?

Демчик. А кто их знает… куда они… Я в Иркутск летал, у меня двадцать семь тысяч было…

Иванов. Зачем ты туда летал?

Демчик. А кто его знает, зачем… В Иркутске шапку купил… А вернулся – ни шапки, ни денег…

Иванов. А на книжку? Что, на книжку не мог положить?

Демчик. Да клал я на эти… книжки…

Иванов (его очень задела эта история). Ну, Вася!.. Ну!.. Была б у тебя семья!.. Разве так можно? Ты бы хоть обо мне подумал, как мне это слышать?.. Не хочется о присутствующих говорить плохо, но это знаешь, как называется?.. Ты сам понимаешь?.. Я какую-то вермишель второй час ищу, а ты по десять тысячи в неделю пропиваешь!..

Демчик. Я вот только в тайге отхожу… Летом выйдешь, ружье за плечо…

Иванов. Ружье он за плечо…

Слышится свист. Затем слышно, как снаружи оббивают о стену валенки. Входит Темников с ружьем. Бросает двух рябчиков в угол.

Темников. Ну и снега в распадке!.. По грудь.

Иванов. Что, с утра двух рябчиков стрельнул?

Темников. Нет, мужики. Я еще снегурочку встретил. Часа три за ней гонялся.

Иванов. Ты мою вермишель не брал?

Темников. Я за ней – она от меня. Часа три, говорю, догнать не мог.

Иванов. Нас тут три человека. До Червянки тридцать километров. Себя я исключаю…

Темников. Да что вы такие жестокие, мужики? Она же там замерзнет окончательно.

Иванов. Кто?

Темников. Снегурочка. Еле изловил. Зовут – Агнесса.

Иванов. Я тебя серьезно спрашиваю. Мне эти шутки в городе Новосибирске надоели, еще в школе.

Темников. А ты что, еще в школе этим промышлял? Молодец, Иванов.

Иванов. Я двоих подозреваю – тебя и Семена…

Темников. Иванов, ты абсурдист. Там женщина замерзает, понимаешь? Агнесса. Снегурочка. Хоть недоверие выскажи. Я о восторге уже и не мечтаю.

Иванов. Какая женщина? Какая? Что ты тут… Эти шутки для Москвы, знаешь… грубые.

Темников. Вот! Хоть какой-то фон… (Демчику.) Вася, ты весь застегнут? Можно вводить?

Демчик. Да ну… чего ты…

Темников. Итак, друзья, вы увидите сейчас последний шедевр Капперфилда!

Петербургская интеллектуалка в глухой сибирской тайге!.. (Распахивает дверь.) Агнесса! Прошу!

В клубах пара появляется Агнесса в тулупе и валенках.

Иванов и Демчик поражены.

Темников. Вот! Долгожданный эффект. Но с каким трудом!.. Прошу, Агнесса, здесь тепло. Там, правда, портянки за печкой, но к этому быстро привыкаешь… Ваш тулуп. Валенки пока можно оставить – по полу несет… Итак – знакомьтесь. Это – Иванов… В тайге впервые. Так что интереса для вас не представляет… Зато этот человек – как раз то, что вы хотели. Посмотрите на обожженную морозами кожу, на эти узловатые руки, на глаза, дышащие спокойной уверенностью. Это Демчик. Вася… А это – Агнесса, на днях из Петербурга… На днях?

Агнесса. На днях.

Темников. Вот. Пожалуйста. И уже здесь, у нас… (Принюхивается.) Мужики! А ведь брага готова, а?

Демчик. За два дня не выходилась.

Темников. А пшено? Я, Василий, две горсти бросил. Давай… давай, давай на экспертизу! Срочно!

Демчик. Я к этой заразе… Видеть не могу!

Темников (Иванову). Николай, ты как, поддержишь?

Иванов. Завтра день пропадет…

Темников. И послезавтра. Вся страна на первое января лежит пузом вверх, а Иванов выйдет на трудовой подвиг… Помоги.

Фляга на тридцать литров укутана ватниками, Темников с Ивановым берут ее за ручки.

Темников. А ну, взяли! (Ставят у стола.) Так. (Открывает крышку, зачерпывает брагу. Сдувает пену, делает глоток.) Что-то я… Вася, может, ты попробуешь? Только как эксперт!

Демчик. Было б лето, ушел бы в шалаш ночевать, на участок…

Темников (Агнессе). Это так называемая сибирская брага… Сейчас она прошла пищевод… так… и я совершенно убежден, что в ней тринадцать с половиной градусов. Как в лучших грузинских винах. Сто граммов пенной браги живительны для организма. А? Особенно после наших с вами приключений.