Фанфик Чудовище - Ushba

Впрочем, по порядку. Пока шкет гулял со мной по Лондону, его приятели бродили по Хогсмиду. Судя по тому, что до «Трех метел», тамошнего паба, они добрались только спустя порядочное количество времени, рыжий с девчонкой не пропустили ни один магазинчик на главной — и фактически единственной — улочке деревеньки. Основательно продрогнув (ну, еще бы! На таком-то ветру!), ребятки решили зайти в означенный паб и выпить чего-нибудь согревающего. Однако спокойно посидеть рядом с елочкой и выпить за наступающее Рождество они не смогли: в помещение зашла несколько странная компания. Флитвик, Макгонагалл, Хагрид и Фадж. In ainm Dé! (п/а: ирл. Во имя Господа!) Каким образом министр магии Фадж, надутый чванливый индюк, мог сесть за один стол с лесничим Хагридом? И не просто сесть, а вести с ним беседу в самом дружелюбном тоне. Как там Ясме говорила? «Чудо Мерлиново»? Зато профессор чар не удержался от лекции по Фиделиусу. Видимо, чтоб детишечки не тратили время на перерывание школьной библиотеки. Не, ну чудненько, в самом деле!

В принципе, ничего нового друзья мелкому не сообщили. Обо всем, что соизволили сообщить в непринужденной беседе взрослые маги — кем бы они ни были — мелкий знал еще с лета. Но почему и зачем все это было сказано, я не могла понять. Если подумать, гораздо правдоподобней все это звучало бы из уст оборотня. Но, видать, кое-кто решил, что если уж шкет не идет на контакт с Люпиным, то нужную информацию он все равно должен получить.

Воробушек, кстати, не постеснялся втихушку пролегилементить Носорожку, как наиболее наблюдательного и наименее защищенного свидетеля разговора. Увы, среди маглорожденных практически не встречаются маги с врожденными окклюментивными щитами. Работать с тем же Роном так, чтобы он ничего не заметил, было бы не в пример сложнее. Да и научить девчонку — согласно классическим пособиям по окклюменции — защищать сознание было бы труднее. Правило это действовало только именно на маглокровок, уже с полукровками все было совершенно иначе. Так что мелкий с неподдельным вниманием — буквально, не отрывая глаз — слушал Гермиону, а не Рона, а после передал с Добби пузырек с восстановленной сценой в пабе мадам Розмерты. Mo sheacht mbeannacht ort! (п/а: ирл. Молодец! Отлично сделано!)

О Карте Мародеров мелкий Рону и Гермионе ничего не сказал. Во-первых, Рыжий категорически не умел сохранять тайну, он говорил не в тех местах и слишком громко, его самодовольный вид при этом буквально кричал, что он знает что-то, чего не ведают другие, а во-вторых, Гермиона, несмотря на три года в обществе известного нарушителя всяческих правил, вряд ли бы удержалась от того, чтобы не отдать этот артефакт преподавателям, дабы Сириус Блэк больше не смог бы пробраться в школу.

На второй день каникул случилось страшное: пропала Ронова крыса. Случилось это во время обеда. Отправляясь в Большой зал, Уизли оставил бедное животное в спальне: Короста практически не шевелилась, ее облезлая шерсть выглядела тускло даже в скудном зимнем свете. Крысиная микстура явно не помогала, и Гермиона уже тайком от рыжего заводила с Воробьем разговор о том, чтобы подарить другу на день рождения нового питомца. Сам Рон об этом отчего-то — он ведь крысу эту терпеть не мог — и слушать ничего не желал. Достал в конец не только мелкого, но и всех окружающих своими нападками на Гермиониного питомца, который откровенно точил когти на Коросту. Накануне пропажи категорически запретил девочке приносить или приводить с собой полукнизла.

В-общем, когда Рон Уизли пришел с обеда и поднялся в спальню, дабы проведать, как там его крыса, он обнаружил только окровавленные простыни. Крик он поднял жуткий. С девчонкой расплевался, доведя ее до слез. Почти поссорился с Воробьем, обвинив его в том, что тот неплотно закрыл дверь спальни. Обиделся на весь мир, начиная от собственного декана, заканчивая братьями — те отказались сочувствовать Ронову горю.

Мелкий выдержал ровно двое суток. Нет, если б все это случилось во время семестра, он бы плюнул и на обиженное бурчание Рона, и на виноватые всхлипы Грейнджер. Но слушать все это на каникулах, когда то рыжий, то девчонка бродят за ним хвостом и нудят, нудят, нудят? К дьяволу! И Воробей провернул с Роном практически тот же фокус, что и с дядюшкой и тетушкой минувшим летом. Уже к Рождеству рыжик помирился с подругой, а та, на седьмом небе от счастья, что не потеряла друга, перестала таскать в спальню своего Живоглота, не желая рецидива обиды Уизли. Полукнизл на это, кстати, сильно обиделся.

Рождество шкет встретил во всеоружии. Аккурат к Сочельнику он выпил последнюю дозу антидота к приворотам, что получил от меня во время нашей прогулки, и теперь был защищен от воздействия некоторых видов амортенции и схожих по составу зелий где-то до середины марта. Тем не менее, правда, кексы и пирог от миссис Уизли от греха он выбросил, попросив на кухне спечь для него похожие. Ими он и поделился позже с Роном и Гермионой. Паранойя — заразная штука…

Рождественский ужин так же удался: мелкий воочию смог увидеть существо, преподававшее в школе прорицания и доставшее правильную девочку Грейнджер так, что та позволила себе (о, ужас!) нелицеприятно отозваться и о предмете, и о преподавателе. Нда-с, все же история с Локхартом сильно повлияла на Носорожку. Существо было закутано в шаль, носило очки и кучу фенек и отзывалось на профессора Трелони. А еще оно за пятнадцать минут нахождения за одним столом умудрилась предсказать Воробью скорую гибель. Чудненько!

Это был первый год, когда тетя Петуния не прислала ему открытку с какой-нибудь безделкой. При наличии Добби необходимость пользоваться окольными путями, чтобы передать свои поздравления мелкому отпали, и «итальянским вином» я тетю Клячу больше не поила. А без этого Дурсли о мальчишке с радостью забыли. Домовик тоже не остался в стороне от подарочной лихорадки. Мелкий и я получили роскошные свитера, связанные Добби. Вязал он, кстати, много лучше Молли Уизли. Во всяком случае, его свитер чувствовался гораздо комфортнее творения маменьки рыжего. Тем более что подарки эльфа были хамелеонами, обладая возможностью менять расцветку по желанию хозяина. Поэтому оригинальный вязаный монстр от Уизли был засунут к носкам дяди Вернона, а подарок Добби с удовольствием носился до тепла.

Еще одним сюрпризом стала присланная неизвестно от кого дорогущая метла. Такие подарки Воробей не любил, он вообще с подозрением относился к вещам, полученным от чужих людей. Поэтому он согласился с Носорожкой, что метлу стоит показать профессорам, дабы не повторился его первый матч, когда его мотало во все стороны на неуправляемой метле. Рыжему, к слову, такая мысль даже в голову не пришла, он вообще посчитал намерение учителей разобрать метлу («Это же Молния, Гарри!») по прутикам небывалым кощунством. Но его бурчание никак не помешало профессору Макгонагалл забрать дорогой подарок от неизвестного. А бурчал аж до конца семестра, а после нажаловался Вуду, капитану гриффиндорской команды.

38. Зелья

Еще в детстве, до того, как я уверилась, что мелкий — маг, ребенок поймал книгу по истории фармакологии и фармации. И пропал. Даже тогда, когда он побывал в Косом и периодически пытался махать моей палочкой, на вопрос, чем бы он хотел заниматься, когда вырастет, отвечал без колебаний:

— Изобретать лекарства от всех болезней.

Он остался верен мечте, даже получив письмо из Хогвартса, и ни проблемы с мелкой моторикой, ни сволочной нрав преподавателя зелий не отвратили его от этого. Шкет по-прежнему мечтал найти лекарство от рака и СПИДа.

Наверно, поэтому на уроках зельеварения его не интересовали всевозможные увеличивающие и тому подобные зелья. Это все было, по его мнению, просто переводом ингредиентов. Зато мало-мальски лекарственные зелья привлекали его внимание, однако тяга к экспериментам частенько приводила к Троллям за практическое занятие на первых курсах. Впрочем, экспериментатором был не он один. Лонгботтом, при всей его стеснительности и забывчивости, тоже мог заменить один ингредиент другим, опираясь на свои познания в травологии. И если эксперименты мелкого приводили просто к малоэффективной бурде, то Невилл взрывал котлы.

Так что неудивительно, что после активной переписки с Невиллом по поводу летнего проекта шкета — противоядия от большинства магических ядов, в том числе и яда василиска — Воробей взорвал мне пол-лаборатории. Другое дело, что непонятно отчего произошла детонация.

Однако идея была интересная, и я не смогла удержаться, чтобы не сунуть нос в записи шкета. Воробей на меня, конечно, слегка побурчал, но, в конце концов, признался, что сам он зашел в тупик и так и не понял, каким образом удержать зелье от детонации и трансмутации и при этом сохранить его свойства. Самое неприятное было в том, что из-за яда василиска ставить защитный купол, да и вообще, применять магию к котлу было бесполезно. В итоге, промучавшись до апреля, я решила пожертвовать старым автоклавом. Однако жертва не состоялась: сваренное в нарушение все традиций зельеварения и алхимии всего лишь с пятой попытки зелье без доступа углекислоты взрываться на завершающем этапе настаивания отказалось. А вот получилось оно или нет, должны были сказать испытания.