Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов

Лакмус осведомлен о мельчайших подробностях быта дипломников благодаря общительной хозяйке Арчи. Зажав в руке неизменную сигарету, она болтает без умолку, обсуждая с Валеркой все перипетии студенческой жизни. Бесконечные истории Эвелины не напрягают Валерку. От него требуется совсем немного: «угукать», «нукать» и «гыгыкать». Лакмус может вообще ничего не говорить, соседка сама даст ответы на поставленные вопросы. Но Эвелине важна аудио-рекакция, так как ее отсутствие означает «сбой» программы. Мама Лавиньи воспринимает жизнь как компьютерную игру.

Правда, полгода назад, попав в автокатастрофу, соседка переменилась. Виновницей ДТП стала сама: выскочила на встречную полосу. После перевода из реанимации к Эвелине в палату пришел следователь и спрашивает:

– Зачем вы совершали обгон, рискуя жизнями людей?

Та совершенно искренне ответила:

– Думала, успею перезагрузиться.

Маленькой Лавинье повезло, мама отделалась ЧМТ средней тяжести и переломом ноги. Водитель «Фольксвагена» и пассажиры вообще не пострадали.

Бедного Арчи два месяца выгуливал молчаливый Стас. Парень неотрывно листал компьютерные журналы на английском, а пес был предоставлен самому себе. Верней Лакмусу, Валерка бросал «апорты» и Бисквиту и Арчи. По очереди.

Поздоровавшись с Эвелиной, Писюн остановился, глядя на резвящихся собак.

– Что-то вы сегодня опаздываете? – поинтересовалась соседка, застегивая пуговичку на комбинезоне дочки, – нам уже пора домой.

– Работа, – вздохнул Валерка.

Вопреки ожиданиям, владелица Арчи не проронила больше ни слова. По лицу нетрудно было догадаться, дипломница обдумывает какую-то важную проблему.

– Как вы думаете, – прервала Эвелина возникшую паузу, – если тебя по одной щеке ударили, надо подставлять другую?

Мысли Лакмуса были далеко, но он сосредоточился и наскреб в памяти остатки прочитанного.

– Какой-то святой писал, что здесь речь идет не о людях.

Эвелина бросила на Валерку недоумевающий взгляд, и Лакмус пояснил:

– Не противиться злому, означает не терять присутствия духа перед злой силой. Побеждать ее спокойствием. Евангелие не всегда следует понимать буквально. Библию лучше читать с комментариями специалистов.

Эвелина покачала головой, словно внутри невидимый компьютер архивировал полученную информацию.

Свободная женщина в поиске

Лучший подарок для мам и бабушек – развод дочери.

Алена Каштанова с удовольствием наблюдала за волнением Валерки, но поспешила охладить возникшую к гостю симпатию. Последние восемь месяцев жизни Алены прошли под знаком перемен, к сожалению не всегда радостных. Склонная к авантюрам любительница острых ощущений, она практически перестала появляться в казино и ресторанах. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания местного бомонда. Но девушку гораздо больше тревожило изменение, невидимое для посторонних глаз, заключавшееся в отказе от финансовой поддержки отца. В итоге, привыкшая жить с размахом, Алена вдруг ощутила себя птичкой, выпорхнувшей из клетки, но получившей вместо ожидаемого счастья приступы тоски. Свобода оказалась миражом. Море, солнце, легкий бриз (неизменные атрибуты земного рая) остались в прошлом, а реальность обернулась экономической блокадой.

Восемь месяцев назад второй супруг Каштановой получил срок «за хулиганку» и сел. Бизнесмен, игрок, агрессивный и самовлюбленный Иван всегда отличался несдержанностью, но тут благоверный превзошел самого себя. Избив мужа, темпераментный мачо попытался добиться близости от супруги пострадавшего. Потащил даму в гостиничный номер. Та оказала яростное сопротивление и выбила Ивану глаз. Суд квалифицировал действия пострадавшей как самозащиту. Женщина действительно не собиралась увечить пылкого поклонника. Но когда Каштанов принялся сдирать с Лидии (так звали потерпевшую) юбку, та надавила Ивану на глаза, рассчитывая вызвать болевой шок. Разгоряченный выпитым, ромео лишь раззадорился, женщина продолжала давить…

На суде половина знакомых потешалась над искусственным глазом Ивана, «если глаз тебя соблазняет…», остальные сочувствовали Алене.

Смотревшая сквозь пальцы на шалости мужа, после приговора Каштанова решила – хватит. И подала на развод. Иван пробовал угрожать, присылал дружков. Но Алена никогда не страдала излишней робостью, и наезды прекратились. Под горячую руку попал и родитель, опрометчиво проявивший мужскую солидарность. Только аргумент предок выбрал неудачно – шантаж. Или дочь сохранит брак и семейный бизнес, или отец отказывается финансировать открытие автосалона.

Алена выставила отца за порог и занялась оценкой антиквариата на дому. В деньгах потеряла серьезно, зато напрочь забыла о валютных махинациях, «паленых» иномарках и ночных тусовках. Расставание с кругом богатых силиконовых дур и самовлюбленных бизнесменов даже обрадовало, но душевное здоровье оставляло желать лучшего. Одиночество, как и день рождения, штука хорошая, но в больших дозах – опасно для здоровья. Вот почему молодая женщина охотно откликнулась на предложение Валерки привести и показать свои работы.

Роковой вернисаж

Маленькая девочка утверждает, что сделана из

мультфильмов. От ее слов становится грустно. А из

чего сделан ты? Не торопись отвечать, чтобы потом не

кусать себе локти.

Утром Бисквит подло разлаялся в полшестого, а потом выгуливал Валерку до девяти. Кросс по пересеченной местности, купание, зарядка. Засыпав корм наглому гоблину, Лакмус позавтракал овсянкой с творогом и стал отбирать работы. К обеду у стены выстроились десяток холстов и столько же листов графики. Подумав, прибавил четыре скульптуры: египетскую богиню любви, киника, победителя и котенка. Живопись Валерка давно забросил и сейчас с умилением рассматривал вытащенные с антресолей школьные работы: «Аист-тунеядец», масло, холст, 30×40, «Пруд в ботаническом саду», «Без билета», «Девочка с лентой», «Акробаты на школьном вечере»…

Лакмус поверить не мог, что такое количество работ смог написать за три неполных года занятий в студии.

Повезло с наставником, Константин Павлович учился у самого Корина.

Бисквит как угорелый носился из угла в угол, мешая Валерке спокойно отобрать работы. Внезапно пес схватил изодранный плащ, и Лакмус дернулся, словно от удара тока. Всегда равнодушный к вещам, Писюн уже забыл о своем обещании наказать стафа за устроенный погром. Но сейчас – дело другое, взгляд наткнулся на маячок, выпавший из разорванного плаща. Тщательное обследование пуговиц и ботинок подтвердило худшее из подозрений: Валерку не просто пасли, а контролировали каждый шаг. Маячок, вмонтированный в пуговицу, гарантировал точное определение местонахождения объекта. А он-то, кретин, решил, что подарок от чистого сердца. Лакмус почувствовал, как лицо покрывается бисеринками пота. Дурак. Раскатал губу, поверил, что плащ, костюм и превосходные кожаные ботинки, обнаруженные в камере хранения, поощрение за проделанную работу. В журнале, оставленном обоятельной незнакомкой, кроме инструкции был указан и шифр камер хранения, где находилось все необходимое для выполнения заказа. «Вас ожидает приятный сюрприз», – ослепительная улыбка.

Тоскливое предчувствие сжимало сердце, но киллер убеждал себя воспринимать происходящее как удачу. Погладил Бисквита.

– Молодец, умница.

Ностальгическое настроение, с которым Лакмус полдня разбирал работы, испарилось. Все в порядке. Умница Гоблин помог тебе получить доказательства слежки, установленной заказчиком. Осталось выяснить, для чего это делается. Первое задание выполнено безупречно. Полученный новый заказ даже укрепил уверенность в собственной защищенности. Пока объект жив и здоров, я им нужен, подытожил свои размышления Лакмус. Чего паниковать понапрасну. У всякой вещи свое время под солнцем, а волнение только вредит. В конце концов, если бы хотели грохнуть, то В.Г. Писюна давно бы уже не существовало в природе. И все-таки, бумеранг зла имеет свойство возвращаться…

Валерка вдруг осознал, что предстоящий показ работ волнует его не меньше, чем угроза жизни. Не забыть проверить сообщение соседки о ночных визитерах Алены Каштановой.

Торопливо упаковав холсты, Лакмус отнес их в машину. С графикой и скульптурами решил повременить. Уже выехав со двора, Валерка выругался и ударил по тормозам. Трушу как девчонка, презрительно укорил себя и выскочил из машины. Разругает, так разругает. Поднялся в квартиру, уложил в папку еще несколько листов графики, а скульптуры аккуратно разместил на дне просторной спортивной сумки. С антресолей свалился французский шампунь и Валерка вздрогнул. Поднял и поставил на место. Этот флакон он подарил матери после первого заказа. Специально выбрал не слишком дорогой, чтобы не вызвать подозрений. Мать почему-то не пользовалась им, может, чувствовала, на кровавые деньги куплен. Она ушла через несколько дней после этого подарка. Ушла так легко, что Валерка даже мысленно не мог произнести «умерла». Утром приготовила завтрак и прилегла, словно уснула. Мама, мама, простишь ли ты меня…