Золотые цикады сбрасывают кожу - Анатолий Стрикунов

Полковник с серьезным видом объясняет:

– Если мальчик любит мыло и зубной порошок, этот мальчик очень милый, поступает хорошо.

И, опять-таки, имеет Илону, не снимая маски Айболита.

Конечно, если б не Михаил Федосович, трубить и трубить гражданке Васнецовой на зоне. Полковник фактически спас ее, и вместо тюремных нар Илона получила престижную работу и возможность окончить Иняз.

Так что молиться надо на дядю благодетеля. А то, видите ли, школьную форму и коньки девушке одеть трудно. Галстук пионерский повязать считает ниже собственного достоинства. Радуйся дура, считай, что в рабочее время в кино снимаешься. Роль второго плана и партнер фактурный, мускулистый, ноги только коротенькие, как у лжи, зато неутомимые.

Глядя на маленькую, покрывшуюся капельками пота лысину Михаила Федосовича, Илона предположила, что к полковнику вернулось благодушное настроение, и не ошиблась.

– Вот где у меня все, – Михаил Федосович сжал крепкий кулак, – голубчики.

Маслено блестя черными похотливыми глазками, прошелся по кабинету:

– Свари кофейку, Илонушка. Жизнь – прекрасна!

Ожил, макака старая, изумилась Васнецова, но вслух кокетливо прощебетала:

– Вам двойной, или с коньяком?

Полковник приблизился к секретарше, приобняв, игриво укусил за грудь.

– И двойной тоже, – внезапно посерьезнел, – лирикой будем дома заниматься. Завтра. А сейчас подгони к крыльцу что-нибудь подемократичней.

Илона вопрошающе вскинула длинные ресницы.

– Вольво, – решил Михаил Федосович.

Одна из слабостей полковника, которую Багров себе позволял – машины. Имея возможность пользоваться целым парком, Михаил Федосович менял иномарки как перчатки, выбирая в зависимости от настроения или цели поездки. Интонация, с которой шеф отдал распоряжение, заставила Илону вздрогнуть. От природы наблюдательная, Васнецова уловила мрачную решимость, переполнявшую Багрова…

Алкоголь не действовал. Михаил Федосович долго не решался приступить к намеченному плану. Катил и катил по кольцевой, досадуя на свою нерешительность. Часовая стрелка наручных часов пересекла цифру восемь, когда полковник припарковался на стоянке возле супермаркета и, выйдя из «Вольво», пересек площадку, отделявшую стоянку от «Макдональдса».

– Кола, картошка, два чизбургера, приправу с паприкой, мороженое с карамелью, – приказал Багров девушке за стойкой.

Официантка, отдавая сдачу, заученно улыбнулась.

Михаил Федосович не счел нужным отреагировать на улыбку девушки. Полковник не любил фальшивую вежливость западников, предпочитая суровый славянский стиль. Да, мы мрачные, зато искренние. Такие, какие есть. Мы у себя дома, приедем за бугор – будем улыбаться.

Расплатившись, сел у окна, жевал бутерброды, невидящим взглядом уставившись в стекло. Голова была абсолютно пустой. Впрочем, неудивительно, многовато сильных врагов обнаружилось в последнее время у Михаила Федосовича. И так всю жизнь – в кольце врагов.

Иуды. Когда он, еще молодой парень Мишка Багров шел проливать кровь за родную страну, уже тогда предатели вынашивали мечту развалить СССР. Добились своего, теперь торжествуют. И предатели, и дети их. И ошибись сейчас Мишка Багров, сотрут в порошок. И ни одна сволочь не вспомнит, что награжден орденом за проявленное мужество, что прошел Афган, что горел в подбитом танке, контужен, чудом остался жив.

К столику полковника подошли три девицы, по виду студентки. Вежливо поинтересовались, свободно ли.

– Пожалуйста, – Михаил Федосович усталым жестом указал на стулья.

Девицы радостно принялись за гамбургеры, запивая их апельсиновым соком, и полковник с трудом сдержался, чтобы не заорать соплячкам прямо в лицо: «Предатели, Сволочи, Зомби. И вы, и те, кто вас породил! Где вы были, когда я за Родину кровь проливал?».

Но вовремя спохватился, сообразив, что девчонки эти и про СССР только в учебнике истории читали.

Внешне Михаил Федосович выглядел совершенно спокойным: прихлебывал маленькими глотками колу, ковырял пластмассовой ложечкой мороженое. Неторопливо жевал холодную белую кашку, боясь простудить горло.

Текли минуты, полковник сумел взять себя в руки. Что толку метать бисер перед свиньями, это поколение мутантов, не имеющих ничего святого. Биомасса. Им бы только жрать и трахаться, за кусок колбасы с тестом Родину продадут.

Михаил Федосович поднялся, пожелал девушкам приятного аппетита и, захватив свой поднос с остатками картошки, двинулся к выходу.

На улице полковник с удовольствием глотнул холодного бодрящего воздуха. Теперь надо думать только о хорошем, словно вечером предстоит встреча с одноклассниками и коллективный поход к первой учительнице с тортиком и букетом цветов.

В школе, в третьем классе, Миша Багров записался в драмкружок, где играл роль положительного мальчика. Действие проходило в оккупированном фашистами городке. Подробности спектакля полковник помнил смутно, кроме финала. Заключительную реплику героя, которого маленький Миша играл, полковник мог бы произнести даже разбуженный среди ночи.

– Родина – имя существительное, – храбро объявлял юный патриот, рискуя впасть в немилость врагу, а может даже и лишиться жизни.

Прошло несколько десятков лет, но и теперь, если эта фраза всплывала в памяти, настроение полковника менялось: плечи распрямлялись, грудь Михаила Федосовича наполняло чувство гордости за уже исчезнувшую страну, за свое поколение.

Багров нырнул в людской поток и, смешавшись с толпой гуляюших, быстро добрался до автомобильной стоянки напротив водноспортивного комплекса. Там немного потоптался и, заметив красную тайоту, еле ползущую среди машин, уверенно устремился к ней. Открыв переднюю дверцу, Михаил Федосович грузно опустился на сиденье.

– Давай к Спорттоварам.

Илона, сидевшая за рулем, послушно развернула машину и уточнила:

– Как пойдем?

– По Маяковского.

– Вы серьезно, – удивилась секретарша. Улица Маяковского находилась в противоположном конце города.

– Доложите обстановку, товарищ Васнецова, – сухо приказал полковник, не удостоив вниманием реплику Илоны.

Когда босс переходил на «товарищ», подчиненные начинали ощущать себя, мягко говоря, скованно.

– Разыскиваемый Писюн в Киеве не появился. Принимающая сторона сообщила о найденном в банке с клубничным вареньем маячке. Вторая банка, с медом, оказалась пустой. Сладости проводнице передал симпатичный светловолосый мужчина. Украинские товарищи показали ей фото разыскиваемого, проводница утверждает, что именно этот мужчина и просил отдать мед человеку, который представится дядей Михаилом Федосовичем.

– Обыск, – перебил полковник, уловив скрытый сарказм в голосе подчиненной.

– В квартире найден разорванный плащ. Две пуговицы оторваны. Одна разломана. В ней раньше находился маяк. Обнаружены также ботинки. Оба распороты. Маячок в каблуке демонстративно открыт, но не вынут. Сам Валерий Писюн исчез. Соседи видели его отъезжающим на ауди. Загрузил вещи, палатку, удочки. Видимо взял и собаку. Пенсионерам на лавочке говорил, что едет на рыбалку. Вернется через две недели. Просил приглядывать за квартирой.

Михаил Федосович раздраженно скрипнул зубами.

– Оборзел, щенок. Но шустрый, подлец.

Илона втайне радовалась, наблюдая реакцию босса. Занимаясь слежкой за Лакмусом, прослушивая разговоры объекта, Васнецова невольно зауважала Валерку. Корректен, вежлив и даже ее всесильного босса не боится. Иначе бы не оставил издевательской записки на банке с медом: «Кушайте. Поправляйтесь. Строго выполняйте предписания врача. Не расстраивайтесь по пустякам, помните: простата – излечима». Причем здесь простата? О меседже на баночке с медом Илона на всякий случай благоразумно умолчала.

За три квартала до Спорттоваров полковник приказал остановиться и стрельнул у Васнецовой сигарету. Годы совместной работы научили Илону безошибочно прогнозировать радикальную смену настроения босса. Просьба дать сигарету означала наступление затишья перед бурей.

Михаил Федосович приоткрыл окно, чтобы дым вытягивало и, казалось, совершенно спокойно наслаждался сигаретой. В действительности, полковник снова проверял алгоритм действий шефа внешней разведки. И он выкладывался не в пользу Михаила Федосовича. Пока.

Шаг первый: арест агентов в Испании. Шаг второй: исчезновение Анаконды. Шаг третий: казнь Виталия. Шаг четвертый: отстрел Андрона и его людей.

Допустим, Анаконду, как ценного свидетеля поселили в безопасном месте.

– Но зачем так демонстративно расправляться с Виталием и Андроном? А затем…, – вслух произнес Михаил Федосович, но оборвал фразу на полуслове. Зябко передернул плечами. Рядом свидетель, и хоть Васнецова полностью зависит от Багрова, бдительность еще никому не вредила. Цена свободы – постоянная бдительность, прав Джеферсон. Цитату эту любил повторять Попов, бывший начальник Михаила Федосовича.