Сокровище троллей - Ольга Голотвина

— Чем ему кусаться? — оскорбился Эшуаф, снова подняв Пузатика за складку шкуры. — Где ты видишь зубы? Или хотя бы пасть?

Ни зубов, ни вообще пасти у зверушки действительно не наблюдалось.

— А как же оно ест? — удивилась подошедшая вместе с мужем Дагерта.

— И что оно ест? — гнул свое подозрительный Кринаш.

— А это, почтенные хозяева, моя забота. Что я дам, то Пузатик и будет есть. А уж была бы еда, а рот найдется.

Сомнения Кринаша разрешились, когда молодой постоялец, Намиэл из Рода Жервил, сообщил, что слыхал про укротителя. Тогда Кринаш дал гостю дозволение въехать во двор. Эшуаф снял с седла дорожную суму и корзину (в которую вновь посадил своего питомца), и Хиторш повел вороную кобылу на конюшню.

— Я устал, хозяйка, — сказал новый постоялец, поднимаясь на крыльцо. — Мне бы лечь поскорее.

В корзине протестующе завозился Пузатик.

— Лопать хочешь? — усмехнулся его хозяин. — Подождешь, пока я высплюсь. Жрать ты всегда горазд.

— Как же господин не боится в одиночку по нашим краям путешествовать? — поинтересовалась Дагерта. — Тролли, разбойники, звери…

— Жена дело говорит, — подхватил Кринаш. — А мне еще любопытно: как господин в буран-то ехал?

— Буран я в лесу переждал, — объяснил гость, задержавшись на крыльце. — В избушке зверолова. А тролли и прочие дорожные радости… знаешь, хозяин, мне всегда везет.

С этими словами он вошел в дом.

И тут же снежный козырек, до которого еще не успел добраться Дождик с лопатой, обрушился на крыльцо. Как раз на то место, где только что стоял, беседуя с хозяевами, Эшуаф. И теперь эта маленькая лавина упала на идущею следом Намиэла.

Юноша помянул Болотную Госпожу со всей ее квакающей родней, вытряхивая снег из волос и из-за шиворота. Потом обиженно глянул на дверь, за которой скрылся Эшуаф.

— Везет тебе, да? — сказал он негромко. — А вот я — неудачник.

* * *

Плетеные широкие снегоступы не тонули в наметенных бурей сугробах. Дождик прибавил бы шагу, но рядом шла старая женщина. Впрочем, Гульда оказалась довольно легка на ногу. Хоть и кряхтела, пыхтела и бранила весь свет, но от парня не отставала.

Дождик поправил за спиной берестяной короб — гостинцы для пасечника, к которому Кринаш велел зайти по пути. Вспомнив, как заботливо хозяйка укладывала в короб лепешки с запеченными в них ломтями ветчины, вяленую речную рыбу и козий сыр с сушеными травами (который, как похвасталась Недотепка, умеет делать только Дагерта), юноша спросил:

— А этот пасечник, Авипреш, — он хозяевам родня?

— Больше чем родня. Их сынишка, Нурнаш, в два года чуть от лихорадки не сгорел. Авипреш мальчугана выходил. Он снадобья варит — травы и мед.

— Так он еще и знахарь?

— Нет, сам не лечит, зелья проезжим купцам продает, а те — городским лекарям.

— А он молодой или старый, пасечник-то?

— Тебе в деды годится.

— Ох, да каково же старому человеку жить далеко от деревни! Нет, я понимаю, пасека всегда на отшибе… но неужели он там совсем один?

— Один. И ни живой души поблизости. Даже звери сюда не ходят. И пастухи скотину не пасут. Возле Безымянки никого и ловчий не найдет, а живет здесь только Авипреш.

Дождику бы вцепиться в слово «Безымянка» и пристать к бабке с вопросами. Но его отвлекло то, что он увидел впереди меж сосен.

— Говоришь, никого и ловчий не найдет? А что там за люди — вон, глянь…

— Ах, те… Тоже мне люди. Это разбойники.

Дождик остановился, словно провалился по колено в сугроб. Как всякий, кому приходится бродить по дорогам, он знал: его могут схватить и продать в рабство. Это незаконно, но кому что потом докажешь?

А бабка не оробела. Замахала рукой, властно крикнула:

— Эй, парни!

Разбойники переглянулись, молча свернули со своего пути, направились к старухе и Дождику. Юноша струхнул, но виду не показал. Только сосчитал в уме недобрых путников. «Восемь морд. Не бежать, все равно догонят…»

Один из восьмерых, коренастый седой разбойник, учтиво поклонившись, сказал:

— Здорова будь, бабушка! Зачем звала?

— Да вот подумала: идут мимо люди добрые… — Голос Гульды налился противными вымогательскими нотками. — Дай, думаю, спрошу: не найдется ли у них медяка для старушки — сирой, убогой, голодной?..

От бабкиного нахальства Дождик чуть в снег не уселся. Сроду он не видел, чтоб нищий прохожего едва ли не свистом подзывал!

Того же мнения держался и невысокий остролицый разбойник с двумя мечами за спиной. Он сплюнул себе под ноги и спросил восхищенно:

— Это в здешних краях такие побирушки наглые?

На остролицего зашикали. А седой разбойник сказал ему строго:

— Ты здесь чужой, не знаешь никого толком, так и помалкивай.

Снял со своего пояса тощий матерчатый кошель, да не под ноги старухе бросил, а в ладонь положил, с уважением:

— Это тебе, бабушка, от нас всех. Уж прости, что мало: откуда у нас деньги, у бедолаг лесных? Не серчай, не поминай черным словом.

— За что черным словом-то? — удивилась старуха. Нашла взглядом косоглазого смуглого парня. — А, Бурьян! Не простыл после купания?

Лицо у разбойника стало таким злющим, словно парня посадили голым задом в крапиву. Но он сдержался, не сказал ни слова.

— Вот и славно, — обрадовалась Гульда. — Слыхала я, что зимой купаться полезно, умнеют от этого… А что, господа мои, все ли хорошо у хозяюшки вашей, госпожи Уанаи?

— Да что с нею сделается? — усмехнулся седой разбойник.

— Соскучилась я, надо бы ее проведать… А что, господа мои, если зайду навестить — не прогоните старушку? Может, даже кусок сухой лепешки дадите?

Разбойники в меру своих актерских способностей изобразили дружелюбие. Просияли, заулыбались, загалдели наперебой: мол, о чем разговор! Заходи, бабушка! И встретим, и приветим, и угощенье грудой навалим — знай лопай, хоть тресни!

Чужак с двумя мечами наблюдал за этой комедией с откровенным недоумением.

Наконец Гульда милостиво распрощалась с разбойниками, те двинулись дальше.

Чуткий Дождик услышал, как один из парней шепнул другому:

— Не будет сегодня ни пути, ни дела. Бабка Гульда дорогу перешла!

* * *

Челивис не отпускал от себя ни на шаг молодого Намиэла. Прямо-таки вцепился в мальчишку. Потому что не хотел столкнуться один на один со своим «слугой» Дабуншем и услышать прямой вопрос: «Чего, харя шулерская, не идешь сокровища искать?»

Не шел, потому что не хотелось. Настроения не было. Конечно, неплохо бы прогуляться, подышать свежим воздухом… но ведь сзади будет уныло тащиться Дабунш, следя за каждым шагом. Придется напускать на себя загадочный вид и нести всякий вздор о своем понимании текста и приметах на местности…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});