Сокровище троллей - Ольга Голотвина

Стоит Аймара, а у ее плеча, в железном гнезде — два факела. Сосновые, обмотанные промасленной паклей. Если на улицу в темень выйти — только сунь в очаг…

А Маринга уже у стола. Кружится, руками машет. Те двое уже не сидят — на ногах стоят, через стол переглянулись, на Марингу смотрят.

А она знай поет:

Встречу парня возле речки,У текучей у воды.Ах, уймись, мое сердечко:Как бы не было беды!

И на последнем слове левой рукой схватила со стола миску из-под лепешек. А правой — кувшин…

Вот зря мой господин усмехается. Да, тринадцать лет. Но мы же, все трое, росли на борту корабля, отцам было не с кем нас оставить. Матросы нам были вместо нянек, а чему матросы могут научить?.. Много чему. И драться тоже. Бить жестоко и точно.

Она ударила двумя руками сразу, мне б так не суметь. Левой рукой — плешивого миской в висок, правой — его дружка кувшином по башке. И тут же в стол вцепилась, на них толкнула.

Третий — ну, Хмурый — шагнул к столу… только шаг и сделал. Аймара — она меткая. В детстве в меня игрушками швыряла — хоть бы раз промахнулась… Аккурат по голове Хмурому факел угодил.

Но то ли факел был легкий, сосновый, то ли ручка еще детская… развернулся Хмурый и с рычанием — на нее!

Как он ко мне спиной повернулся, так я — откуда смелость взялась! — прыгнул на него сзади, ухватил за локти и повис. Ну, помешал ударить. Он меня стряхнул, но я успел увидеть, как Аймара второй факел из гнезда выдернула. Тут Хмурый меня об стену шарахнул. У меня в глазах потемнело…

Очнулся я уже на крыльце. Изнутри грохот, дверь трещит. Рядом одна из близняшек — глаза большие, волосы растрепаны. Я весь мокрый: это она меня в чувство приводила, водой обливала, там родничок был в кустах.

— Плохо мы их связали, — бормочет она. — Дверь ломают.

И громко так сестре:

— Он очнулся! Долго будешь возиться, рыжая?

Я обернулся, гляжу: вторая близняшка уже нашу Синичку в возок запрягает.

Дохромал я до возка — голова болит, спину ломит. Плюхнулся в возок и снова потерял сознание. Дальше уже ничего не помню. Близняшки потом рассказывали, что была погоня, но Синичка на выдала. Наши родители плохих лошадей не покупают.

* * *

Челивис поставил на стол кубок, про который успел позабыть.

Он и сам не понимал, чем зацепил его этот рассказ. За свою жизнь, полную странствий, он слышал — а порою и наблюдал — много историй, куда более невероятных. Так почему сейчас у него перед глазами танцует девушка-подросток с развевающимися рыжими волосами? Девчушка, которую он никогда не видел и не увидит…

— Я всегда знал, что придется жениться на одной из дочерей дядюшки Джалибура, — уныло сообщил Намиэл. — С детства привык к таким разговорам. Ну, надо — значит, надо. Но после этого случая… вот боюсь я их, и всё!

Челивис бросил острый взгляд на собеседника. Круглые толстые щеки, белесые ресницы, обиженно оттопыренные губы…

— Да, — сказал он учтиво, — пожалуй, мой господин прав. Наверное, ему больше подошла бы кроткая, нежная и покорная супруга. Сколько сейчас лет… э-э… невестам господина?

— Восемнадцать! — бросил Намиэл так горько, словно обвинял сестер-близнецов из Рода Винниграй невесть в каких преступлениях. — Я потому сюда и улизнул. Кто знает, вдруг наберусь смелости и скажу отцу, что не хочу жениться ни на ком?.. Я и вправду чувствую себя тут смелее. Ведь эти девицы не смогут здесь до меня добраться!

* * *

Две гладкие, крепкие лошадки катили поставленную на полозья карету. Катили не во всю прыть: буря намела снега на дорогу, и краснолицый кучер не гнал зря лошадок. Постоялый двор Кринаша никуда не убежит, а скотинку поберечь надо.

Тем более что и хозяйки не торопили кучера.

Маринга сидела у левого оконца и читала толстый, в деревянном переплете, обтянутом синим бархатом, старинный роман «Уммегир, гроза наррабанцев». Вернее, делала вид, что читает. Показывала, что ей нет никакого, ну никакого дела до того, что ее сестра через правое оконце болтает с сопровождающим их всадником.

Аймара тоже делала вид, что вяжет на спицах — а разговор с молодым дарнигаром поддерживает исключительно из вежливости. Если мужчина вызвался их сопровождать, то нельзя же хмуро отмалчиваться в ответ на его учтивые речи! А что он, как пришитый, едет именно у правого окошка, так это его дело, верно?

Но когда Аймара, увлекшись разговором, положила вязание на колени и высунула в оконце голову и правый локоток, терпение Маринги лопнуло.

— Сестренка, — нежно сказала она, — ты из окна-то не вывались. И прикрыла бы ты его, дует…

— Так я тебя от сквозняка и прикрываю, — не смутилась сестра. — Ты читай, душа моя, читай.

— Тебе, солнышко, тоже не помешало бы почитать, — с чувством посоветовала Маринга. — Папа говорит, от этого умнеют.

— Наверное, умнеют, — дала сдачи Аймара. — Но твой «Уммегир» — тяжеловатый роман. Ты от самой крепости его читаешь — а ни страницы еще не перевернула.

Сзади послышалось сдержанное хихиканье.

Маринга обернулась и выразительно глянула на смуглую служанку, приткнувшуюся сзади, среди сумок и сундучков. Служанка немедленно изобразила дрему. Мол, укачало девушку, вот и прикорнула она на вещах. А что хихикнула, так это ей что-то приснилось забавное.

Тем временем Аймара продолжала беседу с симпатичным молодым всадником:

— Нас перебили, господин мой. А я хочу знать, что сталось с теми мерзкими конокрадами, которые вздумали увести этого красавца.

Маринга едва сдержалась, чтобы не захлопнуть книгу. И не стукнуть ею любимую сестру. Маринге нет дела до вояки из захудалой крепостцы… но почему он прилип к другому окну?

А Литисай, не подозревая о готовой вспыхнуть ссоре, охотно продолжил рассказ о дуралеях, позарившихся на вороного Хумсара. Уж конокрадам бы надо знать разницу между крестьянской лошадкой и боевым жеребцом, свирепым зверем, признающим лишь одного хозяина и способным порвать наглого вора в лохмотья.

Аймара бестрепетно погладила черную шею красавца коня.

— Он чудо!

Литисай почувствовал себя таким счастливым, словно это похвалили его.

Как замечательно, что он придумал эту поездку!

И Румра согласилась с его доводами. Дело дарнигара — выяснить, насколько опасны здешние края. Поговорить с Кринашем, наведаться в деревню, потолковать с мужиками: часты ли нападения троллей и Подгорных Тварей на людей? Затем побывать в Замке Трех Ручьев, побеседовать о том же с его властителем, высокородным Унтоусом Платиновым Обручем из Клана Спрута… А ноги… что — ноги? Ноги уже не болят и в сапоги влезают. И с рук повязки сняты, спасибо лекарю с его мазями. На силуранцах все быстро заживает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});