Рок небес - Мэри Робинетт Коваль

некий источник. У агентов ФБР он тоже якобы есть. Так что… я подумала, а что, если это де Бер?

– Ну, конечно, это он, – Флоренс села на табуретку и поставила на стойку тюбик с водой. – Ты только об этом хотела поговорить?

– Ну… Что мы будем с этим делать?

Леонард и Флоренс переглянулись. Геолог покачал головой.

– Ровно то, что делаю я. Не высовываться и делать все, чтобы избежать неприятностей.

– Но… Он ведь выдумывает всякие вещи, вроде… Вроде того, что сказал репортер. Что ты занимался работой за бортом КА до отлета ракеты.

– И я ею занимался.

У меня отвисла челюсть.

Леонард потер лоб.

– Слушай, я уже говорил об этом с ФБР. Малуф, который работал тогда вместе со мной, и центр управления полетами уже им подтвердили, что мы и близко не подходили к ракете.

– Хорошо, – я снова попыталась достучаться до коллег, – но ведь де Бер пытается вас выкинуть с миссии.

– Мы знаем, – Флоренс вздохнула, – поэтому мы и стараемся не проводить много времени вместе. Равно как и с Камилой и Терразасом. Не хотим, чтобы он подумал, будто «черныши» вступили в сговор.

– Значит, давайте поговорим с центром управления полетами.

– Нет! – Леонард выпрямился: – Ради всего святого, ничего не говори ЦУП. Я уже намучился, убеждая Клемонса оставить меня в команде после всей этой катавасии с ФБР, и теперь я не стану лишний раз раскачивать лодку.

Я повернулась за поддержкой к Флоренс, но она покачала головой.

– Я понимаю, что ты хочешь, как лучше, но Леонард прав. Ты же знаешь, что я всегда прямолинейна по самое не могу, если меня что-то не устраивает. Но с этим в ЦУП я не пойду.

Я обмякла на своем табурете. Должно же быть хоть что-то, что можно сделать. Слова Флоренс и Леонарда напомнили мне о Хелен. У нее были похожие причины не спорить и выйти из команды просто потому, что в МАК хотели отправить меня вместо нее. Если уж на то пошло, все это не слишком отличалось от аргументов мамы. Она всегда требовала, чтобы я была вежливой и вела себя тихо. Будучи молодой еврейкой, я не могла дать окружающим повод себя заметить. Я закусила нижнюю губу.

– А что, если… Если мы повернем все так, что вы тут вообще будете ни при чем? Может, я могу как-то пустить в ход Леди-Астронавта, чтобы показать, что от де Бера проблемы? То есть… раскачать лодку могу я. Мне они ничего не сделают.

Леонард склонил голову набок и прищурился. Словно супермен, пытавшийся что-то разглядеть сквозь свинец. Потом он выпрямился и покачал головой.

– Нет. Все равно это мне аукнется. Ты хочешь помочь, и это очень ценно, но мне придется тебя попросить оставить все как есть. Как только мы отправимся в путь, де Бер будет на другом корабле, и все это уже не будет иметь значения.

Флоренс мрачно улыбнулась.

– Единственный раз, когда апартеид будет нам на руку, – заметив мое недоуменное выражение лица, она пожала плечами. – Ты не знала? Второе имя нашему кораблю – «Равенство порознь»[36].

* * *

Одним из неожиданных преимуществ жизни в эпоху Метеора был тот факт, что с расцветом спутников телефонная связь вышла на совершенно новый уровень. Телефонным компаниям больше не нужно было тянуть провода по всем штатам или проводить длинные трансатлантические кабели по дну океана. Вместо этого радиотелескопы отправляли сигналы в космос, где их улавливал спутник и перенаправлял на радиотелескоп в другой части планеты.

Также была разработана технология, благодаря которой мы могли обмениваться сообщениями с Землей во время полета на Луну. Позднее эту технологию усовершенствовали для экспедиции на Марс. Все это означало, что даже с орбитальной станции я могла рассчитывать на разговоры с мужем раз в неделю.

Я пристегнула себя ремнями в одной из маленьких кабинок в модуле связи. Модуль свисал с одной из невесомых конечностей станции подобно наросту из антенн. Я сняла наушники с зажима на стене кабинки, стараясь не подслушивать другие разговоры в маленьком помещении. Четыре остальных «общественных» телефона оккупировали двое членов экипажа «Лунетты», один репортер и шахтер, которому предстояло отправиться на Луну.

Когда я надела наушники, все внешние звуки потонули в тихом шуме помех. Я переключила канал, чтобы оператор понял, что я на связи, и стала ждать. Белый шум прорезал женский голос. На этот раз с британским акцентом.

– Назовите номер.

– Западный Канзас, 6–5309.

В Канзасе еще был день, поэтому я назвала рабочий номер Натаниэля.

– Минуту.

Оператор переключила линию, и раздался щелчок. После этого послышалось жужжание, и уже через мгновение раздался гудок.

Первый гудок даже не успел отзвучать.

– Натаниэль Йорк у аппарата.

– Привет, красавчик.

– Привет.

Как он умудряется вложить в два слога столько нежности? Отчего я вдруг таю и превращаюсь в желе от одного лишь звука его голоса? Сравнивать его голос, когда он отвечает по работе и когда он говорит со мной, – это все равно что сравнивать штангенциркуль и котенка. Пожалуй, это самая странная аналогия, которая когда-либо приходила мне в голову, но она весьма точна.

Я подвинула микрофон ближе и прислонилась головой к стене кабинки, представляя, будто это плечо мужа.

– Я скучала.

– Да… Я тоже. – Я слышала, как на фоне гудит вентилятор у него на столе. – Как там наверху дела?

Мне хотелось рассказать ему про де Бера и беседу с Леонардом и Флоренс. Но рядом были другие люди, да и Натаниэль говорил по рабочему телефону.

– Нормально.

Кажется, муж уловил сомнение в моем голосе.

– Просто нормально?

– Много работы. И еще сюда привезли кучу журналистов. – Вот, об этом мы можем поговорить. – Ты же знаешь, как я люблю журналистов.

Он коротко рассмеялся.

– Знаю. Но должен признать, мне нравится тот факт, что я периодически вижу твои фотографии.

– Хотя бы здесь меня не просят фотографироваться с перфокартой.

– Очень милый получился снимок, где ты «летаешь» по коридору, – в наушниках раздалось шуршание. Видимо, он сменил позу. – Ты держишься?

– Если честно, мне уже не терпится закончить подготовку. Если бы не орбитальные траектории, думаю, де Бер уже вывел бы свою команду в космос, чтобы нас обогнать, – я прочистила горло, – он… интересный человек.

– Вот как? – Слушая голос мужа, я представила, как он приподнял брови и начал задумчиво стучать карандашом по столу. – Слушай, Эльма… Прости, что в личном разговоре затрагиваю работу, но тебе вроде нужно было провести испытание телетайпа?

Какой умница. Я уже пыталась придумать, как проделать это самостоятельно, но мне ничего не пришло в голову. Но я была замужем за главным инженером, и это означало, что он мог разок мне помочь. Но все-таки… Если я расскажу ему про ситуацию с де Бером, он обязательно что-нибудь предпримет. С тем же успехом я могу напрямую все вывалить центру управления полетами, не считаясь с Флоренс и Леонардом.