Рок небес - Мэри Робинетт Коваль

ja… Леди-Астронавт, – де Бер улыбнулся и отвесил мне небольшой поклон. – Знаю, знаю… Во мне говорит соревновательный дух. Я ничего такого не имел в виду.

Я встретилась взглядом с Хайди. Ее брови легонько дрогнули. Должно быть, с де Бером работать одно удовольствие. Он и ее так дрючил во время тренировок в симуляторе? А ей ведь еще предстоит провести рядом с ним целых три года. Я ощутила внезапный прилив любви к Паркеру, который ни разу не усомнился в моих решениях.

Я оттолкнулась от стены и подплыла к команде «Ниньи».

– Кто следующий?

– Грей, – Паркер махнул рукой Флоренс: – Валяй.

В теории каждый из нас должен был уметь пользоваться секстантом – на случай, если со мной или Хайди что-то случится.

На практике же Паркер отдавал Флоренс на растерзание де Бера – человека, который презирал Флоренс за само ее существование и, в частности, за ее участие в миссии. После трех месяцев общения с членами обеих команд я познакомилась с командой «Пинты» куда лучше, чем могла бы сделать это на Земле, где мы тренировались по отдельности.

Де Бер был естественным продуктом ЮАР и твердо верил в справедливость апартеида[28]. Он тоже был тогда на сошедшей с курса ракете, и я готова была поспорить, что именно он кормил ФБР байками. Так что Паркер, предлагая Флоренс стать следующей именно теперь, пытался либо задеть ее, либо уколоть де Бера. Хотя… зная Паркера, могу предположить, что верно и то, и другое.

Флоренс выплыла из-за спин остальных, где они с Леонардом наблюдали за происходящим. Она плотно стиснула зубы и не сводила глаз с балки, которая служила мне опорой. Я протянула ей секстант. Флоренс, кивнув, приняла его.

Бенкоски с Паркером обменялись взглядами. Уж не знаю, что эти их переглядывания значили, но после этого Бенкоски повернулся к де Беру.

– А что, если… давай ты следующий.

Де Бер кивнул, но пробормотал что-то на африкаансе.

– Teen die agterplaas aap?[29]

Паркер с силой оттолкнулся носками и одним прыжком пересек комнату, с военной точностью приземлившись прямо напротив де Бера. Голос у него был тоже по-военному жестким.

– Ek vind dat offensief. Sê dit weer, en ek kry jy permanent gegrond[30].

Де Бер слишком резко отшатнулся и комично полетел назад, размахивая руками. Бенкоски протянул руку, чтобы помочь своему второму пилоту обрести равновесие, и, взглянув на Паркера, покачал головой.

– Господи. Теперь еще и африкаанс?

– Что тут скажешь? Мне нравится учить языки.

Паркер пожал плечами и снова превратился в очаровательное воплощение притворной скромности, в героя-космонавта, которого он постоянно демонстрировал американской публике.

Хайди рассмеялась и вручила де Беру свой секстант.

– Wie viele macht das?[31]

Паркер склонил голову набок. Пальцы у него подрагивали, словно он мысленно на них считал.

– Elf? Nein – zwölf. Zwölf, aber ich bin wirklich nur Konversation in sechs oder sieben von ihnen[32].

Хайди снова рассмеялась. Было совершенно очевидно, почему Швейцария выбрала для участия в космической программе именно ее. Идеальные зубы. Лебединая шея в обрамлении закрученной вокруг головы золотистой косы.

– Он сказал, что говорит всего на шести или семи.

Де Бер, закрепив ноги в ограничителях рядом с Флоренс, занялся секстантом.

– И давно ты учишь африкаанс?

– Начал сразу после того, как тебя назначили на марсианскую миссию.

– Я польщен, – заявил де Бер.

– Зря. Это был единственный язык, которого я не знал, – Паркер пожал плечами. – Ну, а тайваньский я, видимо, учил зря.

Я поморщилась от этого не очень деликатного напоминания о Хелен.

– Ты и идиш учил?

– Идиш? Не сефардский?[33] Я думал, твоя семья из Чарлстона.

Я уставилась на него. Мой мозг лихорадочно соображал, чему удивиться больше. Тому факту, что Паркер знал, откуда моя семья? Или тому, что ему было также известно о населении Чарлстона, которое по большей части состояло из евреев-сефардов, а не ашкеназов?[34] Или о том, что не все евреи говорят на одном языке?

– М-м-м… Ну да. Мои предки еще в восемнадцатом веке прибыли из Германии. Откуда ты знаешь…

Тут я замялась, не в силах определиться, на какой вопрос мне больше хотелось получить ответ.

– У меня теща еврейка. Из голландских сефардов. – Он скользнул взглядом куда-то мимо меня. На мгновение он нахмурился, но тут же на его лице расплылась широкая улыбка. – К нам гости.

Паркер оттолкнулся от стены и сделал прямо над моей головой впечатляющее сальто. Приземлился он ровно у дверей помещения для испытаний, куда Бетти уже загоняла репортеров. Черт возьми. Они сегодня рано. Засунув ступни под направляющий рельс, Паркер выдал эффектную пародию на стойку «вольно», и это несмотря на отсутствие гравитации. Двенадцать космонавтов вокруг меня натянули на лица стандартные вежливые улыбки.

Можно подумать, что, улетев с планеты, я покинула орбиту прессы. Но это было бы заблуждением. Все страны, вложившие деньги в экспедицию на Марс, жаждали новостей о подготовке. Благодаря ухищрениям Натаниэля и Клемонса, на которые они пошли, чтобы отпустить нас с Земли раньше, нам больше не угрожали слушания в Конгрессе. Однако все еще существовала необходимость пополнять казну МАК. Даже думать не хочу, чего стоило прессе получить разрешение на космический полет.

Я тоже оттолкнулась и подплыла к Паркеру, чтобы поприветствовать журналистов. Я надеялась, что таким образом дам остальным членам команды время поработать над секстантами. В конце концов, я оказалась в команде как раз для того, чтобы общаться с прессой.

Во главе процессии, которая плелась за Бетти, я увидела – о, невероятное счастье! – Джерри, фотографа из «Таймс». Может, получится его убедить и Паркера сфотографировать с одной-единственной перфокартой. Бетти крутанулась на месте и улыбнулась своим подопечным. На публике нам приходилось очень много улыбаться.

– Вот это да! Нам очень повезло. Позвольте вам представить первого человека в космосе. Полковник Стетсон Паркер, – когда Бетти указала на него рукой, Паркер улыбнулся еще шире и помахал рукой. – И, разумеется, Эльма Йорк, которую все знают как Леди-Астронавт.

Улыбаемся и машем. Улыба-а-а-емся и машем.

Передо мной стояла задача сделать так, чтобы космос стал наиболее привлекательным и интересным местом. Задача эта была непростой, поскольку, по крайней мере, двое репортеров были несколько зеленоватыми и демонстрировали первые признаки космической болезни. Учитывая мое везение, кто-то из них точно спишет рвоту на «космических микробов», а не на старое доброе головокружение. Я похлопала по карману своего летного комбинезона и нащупала обнадеживающую выпуклость: внутри лежал пакетик для рвотных масс.

– Добро пожаловать на «Лунетту»!

– Мы так рады, что вы смогли к нам присоединиться, – Паркер полностью вжился в роль вежливого скромника. – Надеюсь, полет состоялся без сюрпризов.

– Бетти, что у вас с этими славными людьми на повестке дня?

– Я подумала, что им будет интересно взглянуть на смотровую площадку, пока разгружается багаж. Но я даже не думала, что