Рок небес - Мэри Робинетт Коваль

поняла, почему я злюсь. – Мой психолог гордился бы мной: мне удалось во всем разобраться, даже после трех мартини. – Я злюсь, потому что чувствую вину за то, о чем мне придется тебя попросить.

Он прищурился, но прикусил язык и позволил мне договорить.

– МАК находится на территории США, – я сглотнула, – а «Лунетта» нет.

Какое-то мгновение он просто смотрел на меня, так что я заметила, когда он нашел логику в моем не особо логичном утверждении, потому что кровь вдруг отлила от его лица.

– Твою мать. Вы все?

Я кивнула. Хелен все придумала еще до нашего появления. Единственный способ сделать так, чтобы Флоренс и Леонарда не выдергивали на бесконечные беседы с ФБР и Конгрессом, – удалить их из этой юрисдикции. Запуск должен был состояться уже через шесть месяцев. Клемонс мог всем объяснить, что в случае замены члена экипажа миссия будет отсрочена на полтора года, в связи с чем будет неизбежно огромное увеличение расходов. Но если Клемонс отправит на «Лунетту» только Леонарда и Флоренс, мы не сможем тренироваться вместе, и тогда мотивы станут совершенно прозрачны. На «Лунетту» должны были отправиться все члены марсианской экспедиции.

– Хелен полагает, что мне тоже надо там быть. Леди-Астронавт сможет повлиять на общественное мнение, объяснив, почему мы вдруг оказались на станции.

Натаниэль застонал и откинулся спиной на ковер. Вот только он совсем забыл, что шкаф-кровать был разложен, и ударился головой о стальную раму.

– Ауч!

Он свернулся в клубок и прижал руку к затылку.

– Черт.

Я опустилась рядом с ним на колени. Я даже не помню, как оказалась подле мужа.

– Ты как?

– Нормально. – Он убрал руку и осмотрел ладонь. Крови не было. – Просто глупо получилось.

– Я принесу лед.

– Все нормально.

– Я принесу лед. – Я встала, не сводя с него глаз, как будто из его головы вот-вот должен был брызнуть фонтан крови. – Будет шишка.

Он вздохнул и оттолкнулся руками от пола, чтобы сесть вертикально. Ноги он раскинул в стороны, так что халат ничего не прикрывал. Да, даже в такие моменты я обращаю внимание на тело своего мужа. Натаниэль одной рукой пощупал затылок и повторил:

– Все нормально.

Он умнейший ученый, но все-таки иногда ведет себя глупо. Квартира у нас такая маленькая, что мне понадобилась всего секунда, чтобы дойти до морозильной камеры и вытащить форму со льдом. Холодный металл обжег мою кожу, когда я схватилась за ручку и постучала лотком, чтобы разбить лед на кусочки. Взяв чистое кухонное полотенце, я завернула в него холодные кубики.

– Ты вернешься домой?

– Что?

Я повернулась к нему, сжимая в руке кулек со льдом.

– Ничего, – он закрыл глаза, все еще потирая затылок. Глубокий вдох: – После Марса. Ты вернешься домой?

– Да.

Что это вообще за вопрос? Он что, думает, что я останусь на Марсе навсегда?

Он выдавил из себя страдальческую улыбку. Возможно, это все из-за набитой шишки. Мы оба притворились, что все дело именно в этом.

– Хорошо.

Я обошла кухонный стол, встала на колени и протянула скомканное полотенце.

– Все нормально, – сказал он, но все же взял полотенце со льдом и приложил к затылку.

– Вот видишь? – я уселась на пол и привалилась к нему. – Мне придется вернуться. Иначе кто будет следить за тем, чтобы ты не вел себя как придурок?

Он усмехнулся и обнял меня одной рукой за плечи, крепко прижимая к себе.

– У Хелен уже есть какой-то план? Или вам нужен я, чтобы отправить вас всех на «Лунетту»?

Я кивнула, чувствуя щекой шелк его халата.

– Мне жаль.

– И мне, – он чмокнул меня в макушку, – но я все равно все сделаю.

Глава десятая

ЧЛЕНЫ ЭКСПЕДИЦИИ НА МАРС

ТРЕНИРУЮТСЯ В КОСМОСЕ

Канзас-Сити, штат Канзас, 18 июля 1962 г.

Через три месяца, в 9:32 утра по центральному летнему времени, многовековые мечты и технологии последнего десятилетия должны сойтись в оглушительном и пламенном мгновении. Четырнадцать космонавтов, действующих от имени ООН, полетят в космос, чтобы впервые в истории человечества высадиться на другой планете.

Подготовка к грандиозному трехлетнему полету на Марс и обратно идет без заминок и продолжается по графику. Полковник Стетсон Паркер, командир марсианской экспедиции, и его команда готовятся ко взлету со стартовой площадки 39-А. Космонавты продолжат тренировки на «Лунетте» и на борту кораблей марсианского флота, чтобы не отвлекаться на мирские дела и успешно завершить подготовку к миссии, в которой им придется преодолеть 55 миллионов километров.

Когда мы оказались на станции, я всерьез задумалась, почему план с самого начала не был именно таким. Зачем вообще было засовывать нас в бассейн с нулевой плавучестью и изображать отсутствие гравитации, если мы можем тренироваться в реальных условиях? Ну, если не считать того очевидного факта, что в космосе больше шансов погибнуть. Но, помимо этого, все стало намного проще.

Я направила секстант в обзорный иллюминатор – на настоящие звезды. Они сверкали как кристаллы на фоне черного бархата, и было заметно, что все они немного отличаются по цвету. С Земли эту разницу было не разглядеть из-за атмосферы, даже до падения метеорита. Их были тысячи. Сотни тысяч. Все вокруг усеивало такое количество звезд, какое нельзя было увидеть даже из лучшего земного планетария, и все же найти из этого океана звезд одну-единственную почему-то стало проще.

Я отметила Бенетнаш и Спику, направила секстант вниз, на Землю, и, как по мановению волшебной палочки, у меня оказались необходимые координаты, чтобы определить вектор состояния космического аппарата. Я записала ответ. Плюс 0771145, плюс 2085346, минус 0116167, минус 15115, плюс 04514, минус 19587.

– Готово!

За моей спиной Паркер щелкнул секундомером.

– Пока это лучший результат.

Кто-то из плавающих за моей спиной наблюдателей фыркнул. Еще до того, как послышался его протяжный южноафриканский акцент, я поняла, что, скорее всего, это Вандербильт де Бер.

– Она могла записать случайные координаты по памяти, а ты бы поверил.

Хайди Фёгели, штурман-вычислитель «Пинты», резко захлопнула свой блокнот.

– Де Бер, прекрати.

Она поднесла льняной платок к своему изящному швейцарскому секстанту тонкой работы. Должна признать, что немного завидую этому красивейшему прибору из нержавеющей стали. В нем предусмотрены встроенный разъем для ручки и раскладной секундомер, с помощью которого можно измерять, сколько прошло времени, а опоры обильно украшены изящной гравировкой.

– Да я шучу. Просто, раз никто не проверяет, вы обе могли бы мухлевать, а мы даже ничего не заметили.

Я отстегнула ножные захваты, повернулась и одарила де Бера одним из фирменных вежливо-ледяных взглядов своей матери.

– А я думала, что работаю над навыком, который позволит нам всем остаться в живых. Мухлевать мне даже в голову не приходило. С чего… с чего ты об этом подумал?

Его щеки вспыхнули румянцем. Видимо, я слишком сильный упор сделала на слове «ты».

Бенкоски хлопнул своего второго пилота по плечу.

– Ты с Йорк не так давно знаком, как я. У нас есть все основания ей доверять и не сомневаться в ее расчетах.

– Ja,