Практическая мудрость - Барри Шварц

Алекс Котловиц, преподаватель из Северо-Восточного университета и журналист, в тот момент собирал материал для статьи об общественной организации «Прекращение огня». Эта организация объединила гражданских активистов, которые стремились снизить уровень насилия на улицах, улаживая ссоры уже при возникновении и не давая им разрастаться до уровня «разборок»[107]. Один из этих активистов, Зейл Ходденбах, ровесник Торреса, считал, что у него есть некоторые рычаги влияния в таких делах. Когда он был помоложе, то являлся членом банды, входившей в ту же группировку, что и банда Торреса; они подружились 17-ю годами ранее: оба отбывали тюремный срок (Ходденбах – за вооруженное нападение, Торрес – за кражу машины и пистолета).

Отец Эмилио – брат Торреса – позвонил Ходденбаху и попросил его поговорить с Торресом. Отец был обеспокоен тем, что Торрес задумал месть, и не хотел, чтобы смерть его сына породила новый всплеск насилия.

Торрес ожидал беседы с Ходденбахом в возбужденном состоянии – он решил, что старый тюремный друг хочет помочь ему отомстить. Но вместо этого Ходденбах несколько дней старался успокоить Торреса – сидел с ним, говорил с ним, призывал уважать желания брата. По словам Котловица, Ходденбах позволил Торресу выпустить пар, а потом разбил в пух и прах все аргументы, которые тот смог представить. «Посмотри вокруг, – говорил он, – ты видишь тут стариков? Я никогда не видел так много молодых ребят на похоронах. Посмотри на этих ребятишек! Какое их ждет будущее? Куда мы катимся? И кто ты такой, чтобы проигнорировать желание твоего брата?»

«Учитывая наши отношения, я надеялся, что у меня есть шанс, – сказал Ходденбах Котловицу. – Мы же с ним из одного теста».

И Торрес наконец смягчился, хотя и говорил, что ему нелегко принять решение. Ведь в прошлом он мстил за людей, которые даже не были ему родными. Но в этот раз, сказал он, будучи скорее озадаченным, чем успокоившимся, «что-то заставило меня поступить так, как просит Зейл. Наверное, уважение к желаниям брата».

Чикагская общественная организация «Прекращение огня» была создана врачом-эпидемиологом Гэри Слаткиным, решившим применить методы, которыми он овладел, борясь с туберкулезом и СПИДом, к борьбе с распространением насилия. (Подобные программы с тех пор появились в Балтиморе, Ньюарке, Канзас-Сити, и Провиденсе.) Слаткин считал, что насилие распространяется подобно заболеванию – от одного человека к другому. Удержать от мести Торреса – значило остановить распространение насилия. Точно так же удалось убедить уже вооружавшихся членов одной банды не мстить парням, забросавшим их свежепокрашенные машины яйцами, – один из гражданских активистов убедил ребят, что лучше поехать на автомойку, чем рисковать своей жизнью из-за глупой шутки.

Чтобы давать такие советы, нужны смелость и мудрость, поэтому отправной точкой в создании «Прекращения огня» был подбор подходящих людей. Вербовщики часто разыскивали бывших членов преступных группировок – некоторых брали на заметку, когда те еще сидели в тюрьме. Искали людей, которые раскаялись, хотели найти работу, стремились искупить свою вину и больше не попадать в тюрьму. «Хочу внести свой вклад, уберечь кого-то». «Хочу заставить тюрьмы обанкротиться». «Хочу остановить истребление друг друга, этот геноцид». Так объясняли новички свое стремление вступить в организацию.

Да, они пришли в «Прекращение огня», имея связи и авторитет в преступном мире, знание законов улицы и умение распознавать ситуации, чреватые эскалацией насилия. Они говорили на одном языке с нарушителями. У них был целый склад примеров и историй, включая свою собственную, чтобы направлять их работу. Но всего этого было недостаточно для культивирования практической мудрости, которая помогла бы отговорить Мартина Торреса от мести.

Перед активистами стояла задача консультировать тех, кто об этом не просит. Они должны были суметь достучаться до сердец людей, ищущих отмщения, уметь слушать и сопереживать, знать, когда следует позволить собеседнику «выпустить пар», когда и как начать говорить. Им необходимо было мужество, чтобы безоружными вмешиваться в опасные ситуации и противостоять ожесточенным преступникам. Нужна была преданность идее, горячее желание остановить насилие. Им требовалось уметь подать то, что они хотели сказать, так, чтобы собеседник не утратил своего статуса и остался в собственных глазах мужчиной, даже отказавшись от мести. Гэри Слаткин сказал об этом так: «Борцам против насилия приходилось искать для своих „клиентов“ возможность сохранить лицо. Другими словами – как суметь не выстрелить, если вас оскорбили и все ваши друзья ждут от вас именно выстрела».

Ежедневный напряженный баланс, на котором была фактически основана вся работа активистов, также требовал практической мудрости. Необходимо было принимать «клиентов» такими, каковы они есть, и одновременно побуждать их измениться. «Мы не можем строить из себя спасателей, – объяснил один из активистов. – Мы должны действовать на их уровне». Это означало тонко чувствовать субкультуру банд, воздерживаться от осуждения молодых людей, с которыми приходилось работать. В то же время предполагалось, что члены организации должны стать образцом для подражания, положительным примером для своей далеко не идеальной «клиентуры».

Подробное изучение деятельности «Прекращения огня» в Северо-Западном университете показало правомочность таких ожиданий. Многие молодые люди отмечали, что активисты действительно послужили для них образцом, были наставниками и даже «отцами» в их жизни, помогли отказаться от наркотиков, найти работу, выйти из банды или не поддаться искушению вступить в нее[108].

Еще одним постоянным компромиссом, на который приходилось идти активистам, была необходимость соблюдать закон и одновременно поддерживать «логику улицы». «Они не должны подменять собой полицию, – говорит Котловиц. – И действительно, иногда их переговоры проходят не вполне законными способами. Они часто ходят по лезвию бритвы – со стороны можно подумать, что они потворствуют преступной деятельности»[109].

Таким образом, криминальный и тюремный опыт, привнесенный активистами в работу организации, был очень важен – но его было недостаточно. Как же они развивали практическую мудрость, необходимую, чтобы применить этот опыт в столь рискованной области, с такими высокими ставками? Организация «Прекращение огня» напряженно работала над тем, чтобы создать такую структуру и настрой, которые помогали активистам учиться. Краеугольным камнем этого процесса стал практический опыт. Членам организации было предложено работать в парах или малых группах и учиться друг у друга в процессе работы. Таким образом, многое из того, в чем они нуждались, они узнавали, советуясь друг с другом и наблюдая за тем, что работает, а что нет. Это был неформальный коучинг. Активисты учились на собственных ошибках и учили друг друга, делясь своими историями и обсуждая их.

Обучение в процессе работы дополнялось обязательной встречей с руководителями и другими членами организации: 15–25 мужчин и несколько женщин еженедельно собирались за круглым столом в Центре здравоохранения при Университете штата Иллинойс. Они делились информацией о существующих очагах напряжения и потенциальных будущих конфликтах. Обсуждали пути решения проблем, с которыми столкнулись. На одной из встреч, в которой участвовал Котловиц, присутствовавшие обсуждали, к примеру, смогут ли они убедить налетчиков не стрелять в жертв (убедить их прекратить грабить людей – так вопрос вообще не ставился).

Активисты часто отчитывались о том, что они сделали, что получилось, а что – нет, и истории, которые они рассказывали, помогали им учить и мотивировать друг друга. Однажды один из них, Келвин Бьюкенен по прозвищу Монстр, только недавно присоединившийся к «Прекращению огня», продемонстрировал шесть швов над левым глазом: кто-то разбил пивную бутылку об его голову, когда он пытался уладить ссору. Бьюкенен рассказал, что хотя соблазн был велик, он все же удержался от сведения счетов с обидчиком, – и слушатели разразились аплодисментами.

Иногда организация обеспечивала своим членам и более формализованное обучение – проводила тренинги по управлению стрессом и разрешению конфликтов, давала рекомендации по оказанию легальной помощи клиентам, снабжала информацией о вреде наркотиков. Активистам рассказывали, о чем не надо спрашивать, как завязывать знакомства, как увидеть ситуацию глазами спорщиков, как вести себя при столкновении, если его не удалось избежать. Такие занятия оказывались особенно успешными, когда их вели люди с опытом улицы – например, бывшие члены преступных группировок.

Организация «Прекращение огня» упорно работала над созданием как можно более широкой общественной среды, которая поддерживала бы усилия организации. Нужно было не только добиться терпимого отношения и доверия местных банд и группировок, но и заручиться сотрудничеством со стороны местной полиции, общественных организаций, церкви, школ, социальных служб и предпринимателей. Труднее всего оказалось получить поддержку полиции, сохраняя при этом свободу действий. Полиция является важным источником информации для активистов. Необходимо было, чтобы полицейские участки немедленно передавали им сведения о случаях насилия, обстоятельствах и жертвах – дабы активисты знали о конфликте не меньше, чем вовлеченные в него банды.