Проклятье Персефоны (СИ) - Харос Рина

Стараясь перевести тему и разрядить накалившуюся атмосферу, я будто невзначай спросила:

— а куда мы плывем?

— на Восточное Побережье, — кинул Уильям в ответ, сжав челюсти.

Ага, попался, миленький.

— а что мы там будем делать? — пару раз моргнув, я изобразила любопытство на лице.

— умирать.

Звонко хлопнув ладонью по плечу Уильяма, я насупилась и показала ему язык. Увидев мою реакцию на его слова, мужчина рассмеялся и притянул меня к себе, прошептав на ухо:

— не мы, а я. Я буду завоевывать тебя и твое сердце на этом острове. Доказывать из раза в раз, что мой выбор всегда будет в твою пользу, какую бы глупость ты не совершила.

— даже если для этого придется убить?

— даже если для этого придется убить.

Сердце пропустило удар, и тело наполнилось приятным теплом. Я медленно провела прохладной ладонью по низу его живота, в ответ услышав хриплый вздох. Моргнув пару раз, лицо Уильяма вновь приобрело привычное выражение отстраненности и холодности. Упершись ладонями в грудь мужчины, я толкнула его обратно на кровать и, наклонившись, провела языком по губам, при этом тихо произнеся:

— Ты поможешь мне?

— Сделаю все, что ты захочешь, родная, — в этот момент я почувствовала, что до сих пор имею сильное влияние на Уильяма.

Родная.

Неприятное чувство, зарождающееся в груди, заставило меня прикусить нижнюю губу. Так меня называл только один человек.

— Ты простишь меня?

— Я уже тебя простила, — солгала я.

Решив насладиться последними вечерами перед прибытием на Восточное Побережье, я аккуратно сняла с шеи кулон, положив его под подушку, отчего мое тело моментально начало приятно покалывать, пробуждая сирену. Распахнув глаза, я почувствовала, как их заволакивает алая пелен. По телу прокатилась легкая боль, когда жабры тонкими рваными лепестками начали выступать из моей кожи. Я выгнула спину навстречу мужчине, отчего он невольно простонал. Вздрогнув всем телом, я почувствовала, что ладонь Уильяма уверенно проводит пальцами по моей шее. То ли он не хотел верить в происходящее, то ли действительно в порыве страсти не мог понять к чему прикасается. Я услышала лишь его приглушенный стон, когда я склонилась к мужчине и, прикусив его нижнюю губу до крови, начали слизывать языком алые капли.

Мне нужно подготовиться к встрече с Охотником. Набраться сил, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.

Проведя ладонью по щеке Уильяма, я ловким движением скинула мужчину с себя и, усевшись на его бедра, впилась когтями в грудь, создавая алые борозды на его теле. Мои руки скользили вниз к животу Уильяма, и, склонившись над ухом мужчины, я шепотом произнесла:

— Моя очередь быть главной.

УИЛЬЯМ

— Сестра?! Ты серьезно?! — мой голос сорвался на крик, внутри бушевал гнев, который я не мог обуздать.

Ночные короткие встречи, наполненные похотью и какой-то скрытой ненавистью со стороны Эмилии, вызывали во мне восторг и настороженность одновременно. Стоило ей снять кулон, который она носила, сколько я ее помню, как она становилась зверем, которого выпустили из клетки: ненасытным, полным агрессии и животного желания. Я позволял ей делать все с собой: кусать, превращать плоть в разодранную кожу, обрамленную алыми подтеками крови, надеясь, что так она вымещает злость, которую накопила за столько лет. Я верил и надеялся, что, претерпевая собственные муки, я позволяю ей избавиться от своих.

Днем мы делали вид, будто не замечаем друг друга и всячески избегаем встреч. Днем она отталкивала меня словами и жестами, а ночью в пылу страсти оставляла на моем теле кровавые метки.

В один из вечеров я уговорил Эмилию остаться со мной до утра, зная, что на Восточном Побережье мы не сможем даже тайком видеться, не опасаясь быть замеченными. Я надеялся, что Эмилия оставит свою идею возмездия, но ошибся.

— Эмилия, я тебя спрашиваю! Сестра?! — пронзая девушку ненавистным взглядом, воскликнул я. Эмилия сидела в кресле, расправив юбки пышного платья и тихо напевая какую-то песню себе под нос, и делала вид, будто в упор меня не замечает, как и слов, гневно летящих в ее сторону. В несколько шагов преодолев расстояние между нами, я схватил ее за плечо и заставил посмотреть на меня, резко приподняв подбородок вверх. В ее взгляде не осталось и следа от ночной любви и страсти, лишь желание вцепиться в мое лицо, оставив от кожи окровавленные лоскуты. Переведя взгляд, полный презрения, на ладонь, которая лежала у нее на плече, она повела бровью и скинула ее, будто мусор. Я не узнавал ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А что такого? Ты представишь меня как свою сестру, которая захотела уподобиться братцу и пересекать морские просторы. Или я недостаточно хороша для этого, Уильям? — раздраженно фыркнув, девушка издала гортанный тихий рык, но моментально взяла себя в руки и, похлопав по своим коленям, призвала меня поближе. Присев рядом с ней, я обхватил ее ноги руками и крепко прижал к своей груди. Когда же голова моя опустилась на ее прохладную кожу, я почувствовал, как Эмилия начала плавно и медленно поглаживать меня по волосам, от чего я блаженно прикрыл глаза. В такие моменты я чувствовал себя ручным буньипом, который готов сделать все, чего только она захочет, лишь бы это никогда не заканчивалось. Чувствовал ли я себя жалко и ничтожно? Нет, скорее, это было одним из моих выражений преданности и любви к ней.

— Почему мы не можем сказать, что ты — моя будущая жена, чтобы в дальнейшем не возникло никаких вопросов?

Рука Эмилии замерла в нескольких сантиметрах от моей головы. Я услышал, что она судорожно выдохнула, стараясь скрыть смех в голосе:

— Мы оба понимаем, что этого никогда не будет. К тому же, если мы скажем, что я — твоя жена, Роджер не взглянет на меня. А я, как ты помнишь, должна заставить его полюбить себя, — каждое слово она произносила с такой легкостью, что я непроизвольно сжал челюсти. — Есть еще один вариант, но боюсь, моя участь будет предрешена сразу, как только я сойду на сушу.

Эмилия могла притвориться наложницей, однако они были легкой добычей не только для капитанов кораблей, но и для простых матросов. Любой мужчина, по правилам Восточного Побережья, мог силой взять понравившуюся девушку, только если заранее не знал, что она принадлежит другому.

— Ты должна быть осторожна. Ты можешь…

— Погибнуть? — смех, наполнивший каюту, заставил меня поежиться, отчего я еще крепче обхватил ноги девушки руками, стараясь не выдать свое волнение, — Ты правда думаешь, что эти болваны смогут со мной справиться?

Эмилия лишь кинула полного раздражения взгляд в мою сторону и перевела его в сторону окна.

Солнце взошло, а это означала лишь одно — девушка торопилась покинуть мою каюту. Затаив дыхание, я кончиками пальцев поглаживал бедра девушки, покрывая каждый сантиметр короткими поцелуями. Проведя ладонью по щеке и приподнимая голову, Эмилия убрала мои руки, подняла ногу, освободившись от моих объятий, и слегка надавила пяткой на грудь, от чего я пошатнулся и уперся спиной в рядом стоящий стол.

— Ну же, Уильям, не сейчас.

Эмилия быстро вскочила с кресла, послала мне воздушный поцелуй и открыла дверь, когда я четко произнес:

— Закрой дверь.

Приблизившись вплотную, я слегка наклонил голову и поддался телом вперед, закрыв рукой дверь, после чего зашептал, чтобы это услышала только Эмилия:

— Дорогая сестрица, надеюсь, я могу не переживать, что увижу тебя в постели Роджера быстрее, чем ты сможешь с ним поквитаться?

Взглянув на меня из-под густых ресниц, Эмилия слегка прикусила нижнюю губу и начала водить указательным пальцем по моей тонкой рубашке, затем очертила линию на груди до ремня.

— Все зависит от того, насколько напористым он окажется.

Я перехватил ее руку и крепко сжал.

— Эмилия, не играй с моими чувствами. Я не для этого искал тебя столько лет, чтобы стать собакой, которую променяют на первого попавшегося кобеля.

Высоко подняв голову, Эмилия выдернула руку из моей хватки и отошла от мужчины, слегка прищурила глаза и поправила платье, еще больше оголяя грудь, и громко произнесла, стараясь скрыть трепет: