Игра в ложь. Я никогда не… - Шепард Сара

– Ты в порядке?

– Да. Просто устала.

– Пижамная вечеринка удалась?

– Исключительно в той части, которая касалась вечеринки. Пижама не пригодилась – я почти не спала.

– Это хорошо или плохо?

Эмма не ответила, задумчиво поигрывая медальоном Саттон. Она не стала его снимать, но все еще не привыкла к нему.

– Ну, мне ты можешь рассказать, чем вы там занимаетесь. – Гаррет наклонился к ней и толкнул плечом. – Я буду только рад.

Эмма взяла печенье, и вдруг ее осенило. Гаррет действительно мог ей помочь.

– Хорошо. Но учти, это была не очень веселая вечеринка. Скорее уж… напряженная. Знаешь, я иногда думаю, что подруги меня ненавидят. Будь у них возможность, они расправились бы со мной.

Казалось странным произносить вслух фразы из дневника Саттон, но другого выхода не было.

Они еще немного помолчали, проводив взглядом появившихся на тропе студентов, распространявших вокруг себя запах пива и пота. Когда они скрылись из виду, Гаррет наклонился и оторвал одну виноградину от целой грозди.

– Это из-за той ночи?

– Какой ночи?

– О которой ты никогда не рассказываешь.

Эмма с трудом скрыла удивление. О чем это он?

– Или из-за Шарлотты? – предположил Гаррет, так и не получив ответа.

Эмма опустила глаза. Причем тут Шарлотта?

– В общем, да, – ответила она, надеясь, что эта реплика заставит Гаррета развить тему. – Не понимаю, что с ней творится.

– Просто дай ей еще немного времени, Саттон, – попросил парень, ковыряя носком ботинка пучок сухой травы. – Посмотри на все с ее точки зрения. Я бросил ее, чтобы встречаться с тобой. Это неприятно.

Эмма потянулась за сыром, чтобы скрыть недоумение. Гаррет и Шарлотта? Вместе? Такого в дневнике Саттон точно не было.

Это объясняло многое: и мрачный взгляд, которым Шарлотта наградила ее, когда речь зашла об изменах, и фото Гаррета с голым торсом, которое висело на стене в ее ванной, и его портрет, спрятанный под кроватью.

– Неприятно, – согласилась она. – Но самое неприятное то, что она тебя все еще любит.

Гаррет вздохнул и обхватил руками колени.

– Жаль, что нельзя вернуться назад и сделать так, чтобы мы с ней никогда не встречались. Понимаешь, мы были друзьями. Я думал, она это понимает. Но потом решили стать друг для друга чем-то большим, вот и все. Никакой романтики. Не думаю, что она воспринимала это по-другому, – он раскрошил печенье и подбросил крошки на ладони. – Шарлотта звонит мне иногда. Иногда ждет, когда я отвечу, и вешает трубку.

– Это что еще за ерунда?

– Просто не знает, что сказать. Мне очень жаль. Знаешь, Шарлотта внутри как сталь, но эта история сильно ее задела. Теперь мы видимся, только когда ты приглашаешь нас обоих, а я хотел бы, чтобы мы снова стали друзьями. Чтобы мы были вместе. Она не оставила меня, когда все это случилось с Луизой, – произнося имя сестры, он запнулся, на лице на секунду появилась гримаса боли. – У нас много общих воспоминаний.

Это стало новостью для Эммы. На несколько секунд она замолчала, пытаясь переварить информацию, но тут Гаррет сжал ее руку:

– Но я не хочу быть для нее больше, чем просто другом. Я хочу быть с тобой. Всегда.

Он придвинулся ближе, обнял Эмму за плечи.

– Кстати, помнишь, мы кое-что обсуждали летом? Наши… планы?

Эмма вглядывалась в его лицо, оказавшееся теперь совсем близко, надеясь увидеть подсказку. Гаррет выглядел очень серьезным. Ей стоило больших усилий не отодвинуться.

– Д-да, – выдавила она.

– Я подумал, что это должно случиться на твой день рождения, – Гаррет коротко улыбнулся, водя пальцем по ее руке. – Ты согласна?

– Э-э-э… Да.

Гаррет наклонился еще ближе. Эмме понадобилось немало мужества, чтобы не уклониться, но его губы так мягко коснулись ее, так пахли сидром и виноградом… Ей даже удалось расслабиться настолько, чтобы ответить на поцелуй.

Неожиданно позади хрустнула ветка. Эмма тут же отстранилась и нервно оглянулась.

– Ты слышал?

– Да, – Гаррет тоже оглянулся, когда звук повторился. Кто-то пробирался к ним по тропинке, идущей в стороне от главного маршрута. Светлая кожа, рыжие волосы – Шарлотта! Эмма затаила дыхание.

– Упс! – завидев их, девушка остановилась, вытаскивая из ушей наушники. Ее взгляд метался от Гаррета к Эмме и обратно. Что она делала на склоне горы в такое время? Неужели следила?

– Привет, Шар, – пробормотал парень, нервно теребя ворот футболки. – Ты что тут делаешь?

– Просто гуляю, – Шарлотта сделала вид, что поправляет веревочный браслет на руке, губы ее дрожали.

– Здорово.

– Сегодня отличная погода для прогулки, – подхватила Эмма, понимая, как глупо все это звучит.

Вдалеке раздался пронзительный крик ястреба. Шарлотта подняла голову, она больше не выглядела смущенной.

– Мне пора. До встречи, голубки!

– До встречи, – ответила Эмма.

Заткнув уши наушниками, Шарлотта помахала им рукой. Гаррет и Эмма повторили этот жест. Но стоило Шарлотте отвернуться, как она перестала улыбаться. На мгновение Эмма увидела на ее лице гримасу недовольства. И тут же вспомнила руки, сжимавшие ее шею, и тихий голос душителя. Саттон мертва. Могла ли Шарлотта быть убийцей?

Я вспомнила широкоплечий рыжеволосый силуэт, склонившийся надо мной, и мысленно задалась тем же вопросом. Хватило бы у нее духу отомстить за свою потерянную любовь?

Не подозревая о наших размышлениях, Шарлотта отвернулась. Рыжий хвостик качался за спиной, пока она обходила скалу, стараясь шагать в такт музыке. Стоило ей свернуть на тропу, как Эмма и Гаррет перестали слышать ее шаги, будто Шарлотта просто растворилась в воздухе.

22. Грязные тайны

В понедельник мистер Гаррисон, учитель физкультуры, предложил желающим поиграть в хоккей на полу (тоска!), а остальным – отправиться на прогулку Эмма выбрала второй вариант, и вскоре уже шагала по пустой беговой дорожке вдоль теннисного корта. Утро было ветреным, но теплым, из ближайшего кафе доносился запах свежемолотых кофейных зерен. Тонкие стебли высохшей травы кружились в воздухе, оседая на площадке для прыжков. В центре поля высился шалаш из сваленных в кучу красно-белых беговых барьеров, рядом на земле валялась забытая кем-то серая толстовка и полупустая бутылка воды. Вокруг стояла тишина, только вороны каркали в кронах деревьев.

«Как насчет похода в спа-салон после тенниса?» – отправила Эмма сообщение с телефона Саттон. Приглашение предназначалось Мадлен: именно с ней Эмме хотелось обсудить странное поведение Шарлотты на склоне горы в субботу. Однако встречу пришлось отложить: на выходные Мадс уехала в Финикс, на занятия балетом. Сегодняшний день идеально подходил для разговора. Шарлотта сразу после занятий собиралась идти к врачу. «Записалась к гинекологу», – сообщила она Эмме с заговорщическим видом. Значит, можно будет встретиться с Мадлен наедине.

Эмме хотелось во что бы то ни стало понять, что у Шарлотты на уме. Все выходные она копалась в дневнике Саттон, пытаясь выяснить, насколько силен был ее гнев. Однако краткие записи ничем ей не помогли.

«Иногда я думаю, что друзья меня ненавидят. Все до единого».

«Шар иногда бывает такой стервой. Ей надо что-то с этим делать».

Достаточно ли этого для обвинения? Сильно ли Шарлотта разозлилась на Саттон, когда та увела ее парня? Могла ли в отместку задушить подругу? Ей ничего не стоило спуститься вслед за Эммой на кухню и припереть ту к стене, а потом, никем не замеченной, вернуться в постель. В конце концов, это же ее дом, и он просто огромен. Что, если где-то в стене есть потайная лестница?

Мысли Эммы тревожили меня. Я издевалась над Шарлоттой на горячих источниках. Я увела ее парня. Что еще могло произойти между нами? И могла ли она потерять голову от гнева?

– Саттон? – раздался позади чей-то голос.

Эмма обернулась, но яркое солнце помешало сразу узнать говорившего. Пока тот пробирался сквозь живую изгородь, она успела придумать себе тысячу разных сценариев, один страшнее другого. Однако стоило незнакомцу подойти ближе, как страх рассеялся. Это был Итан.