Вторжение - Алексей Стрельцов

Буров, подбадривая себя криком, рванул наверх.

Когда он бежал по верхнему пролету, за его спиной со звоном разлетелась бутылка с зажигательной смесью: налетчики со двора швырнули ее в окно на лестнице. Затылком Буров ощутил, как яркий жар вспыхивает, разбрызгивая самого себя во все стороны.

Его сын был там. Буров чувствовал это. Володя оставался на втором этаже, чтобы сдерживать атаку упырей.

Теперь Буров знал, что умрет. Умерли почти все, кто имел несчастье приблизиться к этому проклятому зданию в эту ночь. Старый алкоголик-опер не исключение.

Но его сын обязан был жить.

— Володя! — прокричал он, выбегая на объятый пламенем этаж. — Сын!

abc

Вера бежала, не чувствуя почвы под ногами, не видя ничего вокруг, слыша лишь проклятый гул проклятого ливня и собственный крик.

Впереди показался свет. Дергаясь и трепеща, два ярких пучка света приближались на большой скорости. Вера замерла как вкопанная. Что это? Ответ был ужасен — это машина. Это они! «Нет! Не подходите!» Они догнали ее! Как?! Вера трясущимися руками подхватила автомат и побежала в сторону, чтобы укрыться от несущейся прямо на нее машины.

Свет фар, трепеща, все приближался. Выхватил кусок улицы, где находилась Вера. Она не узнавала ничего вокруг, но в нескольких шагах от себя увидела тело в дождевике. Вера закричала.

Фары ослепили ее. Послышался визг тормозов. Вера вскинула автомат и открыла огонь, крича что есть сил:

— Не подходи! Убью! Назад!

Из машины выпрыгнули люди. Они что-то орали. Вера продолжала палить, не видя, куда, и кричать, пока сквозь собственный рев не услышала знакомое «Вера!». Вера вздрогнула, продолжая скулить. Продираясь сквозь стену низвергающейся сверху воды, к ней бежали двое. Одного Вера не узнала, но при виде второго у нее сжалось сердце. Полицейская форма!

— Вера! — кричали Гензер и Крук. — Опусти оружие! Вера! Это мы! Ты что творишь?! Вера!

Вера, бледная, с перекошенным и полуобезумевшим лицом, смотрела на них, не в силах поверить.

— Вера, что такое?! Вера, свои! Узнаешь? Вера!

Вера их узнала и, кажется, поняла, что для нее все позади. Потому что бросила автомат и, рыдая, бросилась к Гензеру. Она рыдала у него на груди, сотрясаясь и крича что-то бессвязное сквозь потоки слез.

— Что случилось, Вера? Вера?

Она продолжала рыдать, всхлипывать, дрожать и подвывать. Гензер схватил ее за плечи и чуть встряхнул, крикнув в лицо:

— Вера! Где все?! Что там происходит?!

Сотрясаясь от рыданий, Вера выдавила:

— Их всех убили!

— Володя! — перекрикивая оглушающий треск огня, который пожирал все на своем пути, орал Буров. — Володя!

Он ногой распахнул первую дверь. Весь кабинет был охвачен огнем. Как только дверь распахнулась, адским чудовищем столб огня рванул в коридор. Буров отшатнулся, прикрывая лицо рукавом, прыгнул ко второй двери и пинком вынес дверь.

— Володя! Володя! Ты где?!

Облицовки на стенах не было, и в комнате полыхали стол и шкаф у стены. Огонь тонким слоям яркого газона полз по полу, подкрадываясь к двери. Буров метнулся к третьей двери, плечом распахнул ее и приготовился крикнуть, но из его рта вырвался лишь возглас ужаса.

В метре от двери лежал Володя. Вся стена с выходящим на улицу окном сияла ярким жарким пламенем. Похожие на маленьких человечков снопы огня прыгали по полу, затухая на полпути к Володе, но им на смену приходили все более и более быстрые и ретивые. С грохотом обвалился, догорая, стол у стены. Комната была заполнена едким черным дымом.

— Володя! — голосил Буров. Он бросился к распростертому на полу сыну. На голой правой руке Володи пунцово бурлили ожоги. Володя, видимо, пытался карабкаться к двери — его изогнутые пальцы до крови впились в линолеум на полу.

— Володя!

Буров подхватил сына подмышки и выволок в коридор. Пламя бушевало с обеих сторон. Буров склонился над сыном. Открытый черный от сажи и дыма рот, закрытые глаза. Многочисленные царапины покрывали его щеки и лоб, из разрезов сочилась кровь.

— Володя?!

Буров похлопал его по щекам. Ноль. Лихорадочно принялся шарить на шее сына, пытаясь нащупать пульс. И, не выдержав, вскрикнул от радости. Пульс!

— Живой! — дрожащим голосом закричал Буров. — Живой, б… дь, живой!

Это придало Бурову сил. Только что он с трудом выволок в коридор здоровяка-Володю. Сейчас же Буров легко подхватил его под руками, прижал к себе и попятился к лестнице, волоча сына. Буров плакал, спускаясь по ступенькам. Пятки Володи в тяжелых форменных ботинках стучали на каждой ступеньке. «Живой!», — клокотала в голове Бурова единственная мысль, которая была для него сейчас важной. «Живой!»

Средняя площадка между двумя лестничными пролетами полыхала. Буров стиснул зубы и, убыстряя шаг, протащил Володю через огонь. Штаны на ногах сына загорелись. Буров закричал, подгоняя самого себя, и быстро спустил сына на первый этаж.

— Потерпи, Володя! Сейчас! Потерпи!

Буров стащил Володю с лестницы, которая разгоралась все больше — огонь со змеиным шипением перебросился на перила и заскакал по ним вверх и вниз. Опер поволок Володю по коридору к дежурке. Брошенное им фойе полыхало полностью. Огонь был уже на пороге дежурки.

— Ах ты б… дь! — не выдержал и ахнул Штекер, когда луч подствольного фонаря уперся в чьи-то оторванные ноги. Он невольно выматерился, чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота. Штекер отвернулся, лишь сильнее стиснув автомат.

Ваха был гораздо более хладнокровным. Вырвав автомат из мертвых рук Слона, Ваха прощупывал карманы его разгрузки.

— Есть! Нашел!

Ваха выудил из кармашка гранату и быстро зарядил подствольник. В наушнике Штекер услышал хриплый от радиопомех рык Рамы:

— Мы заходим!

Ваха отскочил назад, навел автомат на дверь и жахнул с полуприседа. Гранатомет со свистящим уханьем выплюнул заряд и врезался в дверь. Оглушительный рев взрыва, скрежет металла и стук падающих кирпичей. Когда облако пыли развеялось, Штекер увидел наполовину разорванную дверь, которая лишь каким-то чудом держалась в проеме.

— Мы тоже! — провозгласил Ваха, отшвырнул автомат с подствольником и вскинул свой. Щелкнув, вспыхнул закрепленный на цевье фонарик. И Ваха, прорезая грязную и душную темноту, шагнул внутрь.

:-(

Буров волок по полу тяжеленое бесчувственное тело сына, шипя от натуги и ярости. Огонь вырывался из дверей, скакал по потолку, обгладывал и лобызал стены. Лицо опера обдало жаром от полыхающей стены, и он на миг задохнулся.

В одной из комнат распахнулась дверь, и в коридор метнулся луч света. Озаряемый бушующим в коридоре племенем, в коридор шагнул громила в камуфляже и с автоматом в руках. Луч света на миг ослепил Бурова. Пригнувшись, Буров вскинул автомат и наугад дал длинную очередь.

Пули пробили стеклянное забрало противогаза, и Дичь, запрокинув голову, рухнул в пламя.

Здание сотряслось от мощнейшего грохота — рухнули перекрытия крыши.

— Ааа! — взвыл Буров, вкладывая все силы в то, чтобы дотащить Володю до заветной двери в полуразрушенную дежурку. Два-три метра! Соберись!

С лестницы выбежал лохматый бородатый хмырь с автоматом и сразу открыл огонь. Несколько пуль прошили Володю — Буров почувствовал толчок его содрогнувшегося тела. Взревев, опер открыл ответный огонь.

Ваха бросился назад, но одна из пуль Бурова все же достала его — Буров увидел, как хмырь плюхнулся на пол и с криками втащил в укрытие прострелянную ногу.

Спиной Буров распахнул дверь дежурки.

— На месте! Мы на месте! Мы на месте! — как мантру, кричал Буров сыну. В фойе раздался грохот, частично обрушился потолок. Дощатые перекрытия и каменный дождь рухнули вниз. Огонь, как бешеный зверь, шарахнулся в разные стороны, и дикая огненная пляска перебросилась на решетку дежурки.

Это конец.

Воя, Буров локтем двинул по толстой металлической двери обезьянника. ИВС распахнулся, обдав его сырой прохладой. Буров почти швырнул сына в темноту полуподвала. Сам опер лихорадочно метнулся к двери в коридор, по которой уже скакали языки пламени. Распахнув ее, увидел на маленьком пятне пола, еще на охваченного огнем, огнетушитель и схватил его.

Загрохотал автомат: Рама в противогазе выбежал из двери вскрытого ими снаружи кабинета, паля в сторону дежурки. Буров успел схватить огнетушитель и исчезнуть.

Ваха кричал, бросив автомат и схватившись за прострелянную ногу. Когда Штекер пробегал мимо, Ваха впился пальцами в его голень.

— Вытащи меня! Штекер, б… дь, вытащи меня!

— Оставь его! — приглушенно — через противогаз — рявкнул Рама, пробираясь мимо лестницы. Он держал дежурку на прицеле, яркий и пронзительный луч фонаря шарил по коридору, везде встречая лишь пламя. Штекер отдернул ногу и поспешил за Рамой, на ходу натягивая противогаз на лицо.