Вторжение - Алексей Стрельцов

В глазах Бурова темнело, и он полностью закрыл глаза. Где-то за дверью продолжал бесноваться огонь, с треском и хрустом разрушая дежурную часть. Буров закашлялся и почувствовал вкус сажи на языке. Воздуха не хватало катастрофически.

— Прости, — всхлипывая, прошептал он.

А потом ядовитый дым сделал свое дело. Буров потерял сознание.

Опер уже не слышал, как завибрировал его сотовый телефон, и на дисплее вспыхнуло служебное уведомление: «Сообщение доставлено».

Эпилог

rec

Кадры того, что осталось от ОВД Елецка, представляли собой ужасную картину. Обгоревший черный скелет с зияющими квадратными пастями-окнами. С фасадной стороны уцелела лишь мощная стальная дверь. Сгорело все. Но деталей не показали — камера оператора снимала уничтоженную огнем альма-матер полицейских города издалека. Потому что территория была оцеплена и огорожена не только полицейскими желтыми лентами, но и наспех сколоченным забором.

Силовые ведомства, все еще работавшие на месте преступления, установили шлагбаум, около которого постоянно дежурила машина ППС — двое патрульных в бронежилетах и с автоматами в руках запускали внутрь только при наличии спецпропусков.

Лица ППСников были знакомы. Точно, так и есть! Корболин и Новиков. Камера, скользнувшая по полицейским, успела запечатлеть даже выражения их лиц. Оба растерянные и бледные. Несмотря на то, что с момента ЧП прошло трое суток, никто из работников ОВД не оправился.

— Сейчас вы видите то, что осталось от печально известного Елецкого ОВД, — говорил за кадром артистично пропитанный духом трагизма голос девушки-репортера. — Провинциальный отдел полиции, название которого на слуху сейчас, пожалуй, у каждого жителя нашей страны. Именно здесь произошел один из самых чудовищных по жестокости и дерзости терактов в отношении органов правопорядка на территории России за последние годы. Работы на месте ЧП ведутся уже третий день. И как нам сообщили в оперативном штабе, сотрудники полиции и МЧС до сих пор находят тела погибших. Только что под завалами было обнаружено тело одного из сотрудников дежурной смены, который в эту роковую для Елецка ночь находился в здании…

Картинка сменилась. В кадре появились прямоугольные строения с плоскими крышами — три плотно приставленных друг к другу быстровозводимых павильона из стальных листьев. Перед ними были припаркованы десятки машин. «Газель» дежурной части Елецкого ОВД, машины нескольких сотрудников и экипажи местного ППС составляли меньше половины. Все остальные были совершенно незнакомыми. Очевидно, силовики из Города. В кадре на переднем плане возникла девушка-репортер. Совсем молоденькая миловидная девчонка, волосы которой трепал ветер. Безуспешно пытаясь убрать их с лица, девушка с микрофоном говорила в камеру:

— Временно ОВД Елецка располагается здесь. Эти павильоны были возведены спецотрядом МЧС России меньше чем за сутки. Здесь же сейчас располагается оперативный штаб, который возглавляет начальник УВД региона генерал-лейтенант Романин…

В дверь постучали.

Володя отвел взгляд от экрана телевизора, кое-как установленного на шаткой старой тумбочке. В комнату заглянул Маржанов.

— Здорова, инвалид. Можно?

Володя с улыбкой кивнул. Маржанов, заходя, увидел экран телевизора и вздохнул.

— Твою мать, и здесь то же самое…

— Везде то же самое, — сказал Володя. — Все областные каналы. Центральные включил, там в новостях тоже первым делом об этом. Пипец.

— Да, блин, мы теперь звезды.

— Чем так сиять… — вздохнул Володя.

Маржанов положил на столик перед ним пакет с фруктами.

— Я не знал, чего принести. Мужики советовали выпивку, но ты ж у нас не пьешь. Курить не куришь. Так что жри бананы и апельсины.

— Спасибо, Гулнар.

Маржанов сел на пустующую соседнюю кровать. В Елецкой ЦРБ всегда была хроническая нехватка койкомест, но для Володи каким-то чудом выхлопотали отдельный бокс на двух человек. Правда, без телевизора — его для развлечения вчера привезли мужики из ОВД.

Маржанов почему-то чувствовал себя неловко.

— Ну, как ты, брат?

— Да ничего, — Володя пожал одним, здоровым, плечом. — Руку знатно заштопали. Мне ожоги какой-то дрянью мажут, но она круто обезболивает. А вот плечо и нога, заразы… Такое ощущение, что туда кто-то нож засунул и постоянно прокручивает. Когда невыносимо совсем становится, укол делают.

— А сейчас?

— Терпимо. Как там наши?

Маржанов скорбно помолчал.

— Сегодня хоронили. Гончара и Муртазина. Обоих в закрытых гробах…

Володя покосился на его парадный мундир.

— Ты оттуда сейчас?

— Оттуда, — хмуро подтвердил Маржанов. — На кладбище с мужиками говорил. Вроде бы Акулова нашли. В смысле… фрагменты тела.

— Фрагменты?

— Разорвало его вроде тоже… — Маржанов помолчал. — На улицах сейчас тишь да гладь. Все алкаши и гопники, все наркоманы — весь город затихарился. Как пустыня просто. Во временном отделе обезьянник соорудили. Так за сутки только одного человека доставили. Даже в нашей сонной деревне такого спокойствия не было никогда.

— Погоди. Все эти из Москвы и из Города свалят — а они ведь когда-нибудь свалят? — и все вернется.

— Все, да не совсем, Вован… Определились уже с местом, где новый отдел будут строить. На Южной. На пустыре, где Сашко и Гузаревича подстрелили. Точнее, рядом. А на том месте аллею собираются отгрохать вроде. С памятником. Всем, так сказать, погибшим при исполнении…

Маржанов замолчал. Тема для разговора была сама по себе паршивой. А в случае с Володей — еще и болезненной. Но он все же спросил:

— А старая стройка?

— Там вообще некруто все. Наш нач, короче… Генералы из Города понаехали. И быстренько все смекнули. У них там дебет с кредитом не сошелся. В общем, наш шеф деньги и стройматериалы налево уводил. Коттедж себе строил, прикидываешь…

— Охренеть.

— Не то слово.

— И где он сейчас?

— Догадайся. После того, что было… Закрыли уже. Временно исполняющий обязанности нача отдела Гензер. — Маржанов при этом покосился на Володю. Сообразив, что это еще не все, Володя уточнил:

— А кто нач угрозыска?

— Твой батя.

Володя нейтрально хмыкнул. Маржанов испытующе смотрел на напарника.

— Он был у тебя?

— Заезжает каждый день.

Володя чуть улыбнулся, понимая, к чему Маржанов клонит. Но разговаривать о своих отношениях с отцом он не собирался. Володя и сам не понимал, что будет теперь. Одно он знал наверняка — после тех двух с половиной часов в заблокированном бандитами здании ОВД их с батей отношения никогда больше не будут такими, как раньше. Какими они будут? Жизнь покажет.

— Узнали что-нибудь про тех уродов? По телеку пока не говорят ничего, я все обсмотрел.

Маржанов вздохнул.

— Узнали… Слышал когда-нибудь про Князя?

— Какого именно? Я про многих слышал. В школе.

— Про этого Князя в школах пока не говорят… Авторитет. Из Города. Очень влиятельный, говорят, и крутой. По слухам, его какие-то воры из Москвы даже смотрящим по нашей области поставили.

— Офонареть, — сказал Володя.

— Его тамошний отдел оргпреступности потрепал сильно, — продолжал Маржанов. — Накрыл несколько точек, повязал пару бригад… В общем, кислород перекрыл. Князь стал загибаться, ему конкуренты начали на пятки наступать. И Князь решил ва-банк пойти. Вложил все бабки в крупную партию наркоты, чтобы дела поправить. Он поставлял героин через нашу область в Центральную Россию, как я слышал. И заказал он через какую-то группировку из Таджикистана очень большую партию афганского героина. Это был его последний шанс, чтобы подняться и вернуть себе влияние, понимаешь? Все обговорили. А партия потерялась по пути. Не дошла. Те уроды, которые на отдел напали… Часть из них приехала в Елецк для, так сказать, расследования.

— Найти пропавший героин?

Маржанов кивнул.

— Ага. Они стали ходить по барам, подкатывать к наркошам и торчкам… В общем, пробивать тему. И так узнали, что в Елецке несколько барыг стали толкать по-дешевке очень чистый и качественный героин. А дальше… дальше ты знаешь.

— Мда… — Володя помолчал. — Его задержали?

— Исчез. Но у нас же сейчас весь Елецк кишит начальством и важняками из Города и из Москвы. Опера шепчутся, что вроде как он не просто так исчез. Товар-то Князь так и не получил. Ни грамма. А костяк его бригады перебили. Так что… Кто-то из своих его и завалил.

— Собаке собачья смерть.

— Без базара, — согласился Маржанов. Повисля тягостная тишина. Чтобы ободрить напарника, Маржанов жизнерадостно поведал: — Зато к середине осени новый ОВД обещают уже сдать. Всего пару дней прошло, а прикинь, там уже работу начали. Фундамент роют, дорогу прокладывают… Утром, говорят, какой-то замгубернатора из области приезжал, проверял.