Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

и все его слова будут тщетны? Боги глухи и слепы к мольбам людей. Какое им может быть дело до придорожной пыли? Неужели всё это зря? Столько смертей, опасностей, лишений, всё это надо было преодолеть только для того, чтобы не нарушить правил какой-то своей большой игры, что придумали сами люди?

– Что с тобой? – Эррилайя догнала воеводу, и ухватившись за его локоть, пошла рядом. – Сегодня ты с утра сам не свой.

– Не знаю. – Воевода пожал плечами, и посмотрел на медленно приближающиеся отроги гор. Совсем скоро, может быть в полдень, отряд достигнет их, и нужно будет искать какую-то другую тропу, а не идти по дороге Древних, чтобы попасть в засаду. – Что-то не даёт мне покоя. Будто в сердце кто-то вбил кованый гвоздь, и он время от времени начинает болеть.

– Тебя заботит судьба страны Лазоревых Гор? Не волнуйся. Твои соотечественники найдут силы, и изгонят варваров со своей земли.

– Ты снова заглядывала в будущее? – Настороженно спросил виг, озабоченно смотря на возлюбленную. Он помнил, каких усилий ей это стоило в прошлый раз, на берегу Картири, возле рыбацкой деревни, и как долго она потом приходила в себя.

– Я не колдовала. – Покачала головой ведьма. – Я просто поняла это, каждый день глядя на тебя, и твоих соратников. Вы, виги, никогда не отступаете, и не смиритесь с тем, что вам не по нраву. Мы – гаары, совсем не такие. Мы – более терпеливы.

– Может быть, поэтому Боги наделили вас землёй, где не растёт хлеб, и не могут прижиться деревья? Будь вы чуть воинственнее, вы бы смогли отвоевать более пригодные земли для жизни.

– Наши племена не менее воинственны, чем и ваши. Да что вы знаете о Гаарии, находясь за Чёрным Лесом? – Глаза девушки вспыхнули злостью. – Многие века нас разделяли народы дхоров, и мы знаем друг о друге только слухи, встречаясь лишь на поле брани.

Чёрный Лес. Странно. Раньше эти слова говорили о чём-то страшном, необъяснимом, о месте, где обитает нежить – враг людей. Но сейчас они прозвучали как что-то родное, связывающее с тем, что оставили воины где-то там, за спиной, в большом количестве поприщ отсюда. Взглянуть бы сейчас хоть одним глазком на него, и на монолитно поднимающиеся к небесам горные хребты страны вигов.

Чувствуя, что этот разговор может привести к небольшой размолвке, как было уже не раз, Рутгер решил сменить тему, с удивлением отметив про себя, что не стремится доказать свою правоту во что бы то ни стало. Он стал мыслить и поступать гибче. Совсем не так, как было раньше. Как ветка ивы, прогибающаяся, чтобы стряхнуть с себя снежную шапку, и не сломаться.

– Что я скажу Древним Богам, когда мы найдём их?

– Не думай об этом. – Хмыкнула Эррилайя. – Сердце тебе подскажет слова. Всё, что ты сейчас придумаешь, может не понадобиться, ведь никто не знает, при каких обстоятельствах произойдёт эта встреча. Да и слова, идущие от сердца, всегда звучат правдивее, чем заранее приготовленные речи.

– Захотят ли они говорить с нами? – Осторожно спросил Стальной Барс. Ему почему-то сейчас казалось, что всё сказанное ведьмой – правда. Что в её маленькой, красивой головке звучит голос предков, и к нему нужно прислушиваться, делать то, что он говорит устами девушки.

– А почему нет? – Эрли посмотрела в глаза воеводы, и улыбнулась. – Поверь, они уже не так всесильны и могущественны, как до Апокалипсиса. Теперь от их величия осталась только тень, так почему они не смогут снизойти до разговора со своими потомками?

– Да. Они странные Боги. – Размышляя, проговорил Рутгер. Он прекрасно помнил всё, что видел, и что слышал о тех, кого искали виги. – Они не могут защитить своих детей, бросив их умирать в подземельях Егдера, воюют с ювгерами, хотя, наверное, могли бы легко их уничтожить, и не хотят показываться на поверхности земли!

– Так действительно ли они Боги? – Лукаво спросила девушка, опять задорно улыбаясь.

– Не знаю. – Пробурчал воевода, ощущая непреодолимое желание поцеловать возлюбленную, и оглянувшись на воинов, всё же не решился этого сделать. – Иногда мне кажется, что они обычные люди, такие же, как и мы, но как подумаю, сколько они создали, сколько оставили после себя, так становится немного не по себе, и я думаю, что смертные вряд ли смогли бы такое сделать.

– А что, если там, в подземельях Егдера были вовсе не дети Древних Богов, а простые люди, коих Апокалипсис заставил туда спуститься?

– Разве могут быть люди такого маленького роста? – Рассмеялся Стальной Барс. – Тогда это настоящие гномы из сказок!

– Может быть, это и не сказки… – Эрли вдруг остановилась, и её глаза расширились, как будто она увидела настоящее чудо. Не ожидавший такого Рутгер тут же потянулся к мечу, и только потом проследил за взглядом девушки.

Что же она увидела? В округе, по обеим сторонам растрескавшейся дороги вроде нет ничего необычного. Слева, опушка густого леса, верхушки деревьев какого, казалось, касались хмурых туч. Справа – ровная степь, где местами попадались нагромождения камней, поросших кустами, словно какой-то великан разбросал их, по только одному ему ведомому правилу, да и забыл про них.

– Что?

– Разве ты не видишь? – Эррилайя показала рукой на возвышающиеся впереди горы, и напрягая зрения Рутгер смог разглядеть узкий вход в ущелье, где, по всей видимости, проходила дорога Древних Богов.

Там – засада! Тут же вспомнил воевода. Он доверял возлюбленной больше чем себе, у него не возникало даже мысли, что её предчувствия могут быть ошибочны, и всё же он решил кое-что проверить. Он хотел удостовериться, что Сайан не пытается заманить их в засаду, и если там действительно есть мутанты, то он, как виги, хочет избежать боя, и ещё неизвестно чем он может закончиться. Терять воинов так близко от цели их похода Стальной Барс совсем не хотел.

– Сайан! – Позвал он недалеко находящегося руса, и тот не торопясь подошёл вместе с Аласейа, всем своим видом показывая, что воевода прервал их увлекательную беседу. О чём же они говорят? Чего нашли общего между собой, что почти всё время проводят вместе, а как только к ним приближается кто-то другой, то сразу нарочито громко начинают говорить совсем о другом? Что может связывать царя могучей и сильной страны с мелким, пусть и уважаемым в Руссии, торговцем? Чем он смог расположить к себе недоверчивого, и привыкшего всё ставить под