Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

В результате материалистическая диалектика уже с самого своего возникновения стала позиционировать себя в качестве истинной, научно-обоснованной, опирающейся на развитие конкретной науки своеобразной метафизики, одновременно превратив само слово «метафизика» в ругательный термин.

Когда же материалистическая диалектика в условиях ультрамообилизационной тоталитарной системы превратилась в апологетику антигуманного общественного строя, развившаяся в её лоне застылая, антинаучная метафизика стала пожирать в ней эволюционное содержание. Переродившаяся революционная диалектика обернулась догматической, реакционной метафизикой. Такой поворот был предопределён антиэволюционной тенденцией, заложенной уже в классическом варианте материалистической диалектики.

Термин «метафизика» в философском познании был предложен библиотекарем из Александрии Андроником Родосским, который использовал этот термин в качестве названия трактата Аристотеля «О первых родах сущего». Это название так «приросло» к знаменитому произведению Аристотеля, что мы и не мыслим его иначе, как под этим названием. Слово «метафизика» произошло от греч. «мета» – после, над, сверх, и «физика» – учение о телах и движениях в природе. Термин «метафизика» выражает стремление познания идти в исследование дальше наблюдаемых вещей и всевозможных материальных образований, делать выводы об их сущности, об источниках их формирования и движения. Вполне понятно стремление физики и других наук о природе, принявших в Новое время экспериментальный характер, самим судить о природе экспериментально выявляемых процессов и теоретически осмысливать их, не прибегая к услугам спекулятивной философии, которая всегда стремилась оторваться от опытных данных, воспарить в эмпиреи запредельного, трансцендентного, домысливая природу, исходя из собственных представлений о соотношении материального и духовного. Особенно это сознание ненужности, измышленности метафизики распространилось в науке в XIX веке, когда физика, казалось, досконально изучила физические основы устройства Вселенной, а дарвиновская теория эволюции в биологии вроде бы полностью объяснила сущность биологических процессов.

В этот период и в философии распространяется презрение к прежней классической метафизике, чем и объясняется зарождение позитивизма и антиметафизической направленности диалектики. Особенно антиметафизическая тенденция укрепилась в XX веке, когда сайентистская струя философского познания была связана с подысканием для философии другой сферы деятельности, вне метафизики. Но метафизику гнали в дверь, а она проникала через окно, возникала и в тех философских теориях, которые базировались на отрицании метафизики. Ибо гонители метафизики, отвергая регулятивную, мобилизационную роль метанаучного философствования, лишали науку её мировоззренческого обоснования, игнорировали роль культуры и мировоззрения в структуре научной методологии. Заслуга систематического изучения этой роли принадлежит выдающемуся российскому философу Вячеславу Стёпину.

Борьба с метафизикой в конечном счёте не устраняла саму метафизику, она лишала науку её мобилизационного ядра, вгоняла философию в перманентный кризис. И сегодня философское знание находится в таком кризисе и запустении, что в нём на фоне ничтожества текущих философских исследований возобладала, по существу, антифилософская тенденция постмодернизма, за которой ничего не стоит, кроме развенчания величайших достижений философского разума, брюзжания по поводу метанаучных истин и апологии хаоса. Вот итог гонений на метафизику в течение полутора веков. Результат известен: метафизика возрождается, но в своих худших, вненаучных, извращённых формах.

То же самое произошло и с диалектикой. Антиметафизический пафос диалектики ведёт своё происхождение из гегелевского противопоставления рассудка и разума, формальной и диалектической логики, статического и диалектического способов представления явлений в функционировании Абсолютной Идеи и человеческом познании мира. Именно в этом смысле Гегель употребляет термин «метафизика», рассматривая диалектику как более глубокую метафизику, как способ познания мира, проникающий в изменчивую сущность вещей.

В философских работах Энгельса было проведено чёткое разграничение между метафизическим и диалектическим способами мышления, способами понимания действительности. Метафизический способ был необходим на определённом уровне развития естествознания. Он был оправдан исторически, поскольку нужно было исследовать особенности предметов, прежде чем можно было приступить к исследованию процессов, к исследованию изменений, которые происходят с этими предметами. Метафизический способ мышления связан с рассмотрением вещей и их мысленных отражений в искусственной изоляции друг от друга, в качестве отдельных, неизменных, застывших, раз навсегда данных предметов, подлежащих исследованию один после другого и один независимо от другого.

Такой способ мышления по мере проникновения естествознания в глубинные связи и противоречия природных процессов запутывается в неразрешимых мыслительных противоречиях, проявляет свою односторонность, ограниченность, абстрактность. Естествознание второй половины XIX века даёт всё более богатый материал для перехода от метафизического к диалектическому способу мышления. Таким образом, в классическом варианте материалистической диалектики метафизика рассматривается главным образом как способ научного мышления, основанный на фиксации определённых свойств и отношений, искусственной изоляции различий между ними, жёстких классификациях, некритически отделяющих одни категории объектов от других, а главное – на отсутствии понимания внутреннего самодвижения, противоречивости, взаимопереходов, на абсолютизации постоянства в ущерб пониманию изменчивости, процессуальности изучаемых явлений.

Коренное различие между Энгельсом и Контом в их критике метафизики и утверждении позитивного пути развития знания состоит в том, что Конт вообще отрицает философско-онтологическую проблематику, относя её к категории метафизических псевдопроблем, Энгельс же стремится преодолеть метафизику как методологию и философского, и научного познания, чтобы утвердить, по существу, диалектическую метафизику в виде диалектико-материалистической теории развития и всеобщей взаимосвязи. При этом такая диалектическая метафизика сама должна развиваться на основе развития физики, естествознания, конкретно-научного познания природы, общества и человеческого мышления. Диалектика, отрывающаяся от развития позитивного знания, превращается в собственную противоположность, в метафизику в старом, недиалектическом смысле этого термина, в метафизику как философскую теорию, строящуюся над физикой и конкретно-научным знанием в целом, противопоставленную этому знанию и стремящуюся навязывать ему свои собственные умозрительные представления.

Признавая справедливость последнего тезиса, необходимо, однако, сделать оговорку об относительной самостоятельности философского познания, его способности к конкретным общенаучным обобщениям, его праве на метафизические, метанаучные исследования. Отрицание этого права как в диалектике, так и в позитивизме привело к долгому кризису научной философии, к метафизической догматизации её позитивной ориентации. А с другой стороны, материалистическая диалектика, завоевав господствующие позиции в странах «победившего социализма» советского типа, сама превращается в догматическую метафизику, ядро тоталитарной ультрамобилизационной идеологии, апологетику жесточайшего политического режима, бесчеловечного и реакционного общественного строя.

В этих условиях в разряд идеалистической метафизики заносились не только все результаты развития мировой философии XX века, выходящие за рамки канонизированного диамата, но и любые попытки самостоятельного осмысления действительности в философии, науке и искусстве советского периода. Присвоив себе титул «до конца научного», «единственно верного» учения, советская идеологизированная диалектика всё знала лучше науки. Она знала, что науке следует открывать и чего не следует, поскольку это противоречит диалектике. Соответственно научные открытия интерпретировались как подтверждающие диалектику либо третировались как метафизико-идеалистические извращения научного мировоззрения. В этой связи совершенно не случайными явились нападки советских диалектиков в 30-е годы на теорию относительности и квантовую механику, а в 40-е – 50-е – на генетику и кибернетику. Диалектическая метафизика, объявляя величайшие достижения науки XX века буржуазной лженаукой, постепенно вырождалась в лысенковщину, в систему иллюзий, насильственно поддерживаемую властными структурами. Её воинствующий антидогматизм превращается в воинствующий догматизм. Позже, когда воевать с общепризнанными научными теориями стало и невыгодно, и непрестижно, и просто стыдно, они были наделены статусом теорий, подтверждающих диалектическое учение.