Нехитрая игра порока - Марина Владимировна Болдова

было стыдно…

И тем не менее Барковский и Карим находили-таки темы для разговора, уединяясь в кабинете полковника. Сейчас я подумала, что тема у них была одна – общее прошлое в девяностые.

– Ася, о чем задумалась? – Соня, успев накрыть на стол к чаю, нарезала тонкими ломтиками фруктовый рулет. Фирсов стоял у окна в любимой, как я уже поняла, позе – скрестив на груди руки.

– О наших отцах и Кариме. Что их связывало? Всех троих? Только то, что были в одно время в Чечне?

– Не только, Асия Каримовна, – Фирсов повернулся к нам. – Еще общая тайна и ненависть к одному человеку.

– Вы о ком?

– О Павле Петровиче Юреневе. Но я думаю, Осип Семенович сам расскажет об этом. Тем более что все фигуранты той истории мертвы. Речь идет о предательстве.

– О каком предательстве?

– Так Юренева же.

– Даже если что-то и было – он погиб десять лет назад, уже все забылось наверняка.

– Забылось? Вот вы, Асия Каримовна, почему не простили Максима? За ту давнюю историю на выпускном? Насколько мне известно, вы любили друг друга. Пусть он совершил подлость, оправданий нет. Но сейчас Макс слеп и нуждается если не в помощи, то уж во внимании точно. Или пусть живет как может?

– Откуда вы…

– Знаю о Юреневе? Живем в одном доме. В тот день, когда его из госпиталя привезли с повязкой на глазах, он с балкона сигануть решил. Четвертый этаж… Что, не знали, что он зрение в армии потерял? Били его там жестоко по голове… а он же в школе очки носил, как и вы.

– Линзы, это мы Соней – очки, – зачем-то уточнила я.

– Пускай линзы. Тогда сосед с перил Максима снял. Подходя к дому, увидел, как тот на балконе топчется, догадался сразу.

– Этим соседом были вы?

– Я тогда там не жил. Это был Николай Басов.

– Вам Юренев рассказал?

– Нет, но я знаю точно, что это он помог Максиму.

– Ничего не понимаю! Вы же уверяли, что Коля признался в убийстве отца Макса?

– Я вижу, вы совсем не в курсе всей истории. Ни отец, ни отчим не сочли нужным…

– При чем здесь они?

– Отец Максима пытался застрелиться на глазах сына и жены, знаете?

– Да, от Сониного папы, которому были известны все подробности. Помнишь, Соня? Мы тогда учились в одиннадцатом классе.

– Причина вам не известна? Понятно, Макс не поделился… Его мать в тот день сообщила им, что уходит к другому. Уезжает в Америку. Она и по сей день там.

– Так она жива?! Макс сказал…

– Для него она умерла. В умении махом вычеркнуть из жизни ваших близких вы с ним похожи.

– А отец? – проигнорировала я замечание Фирсова.

– Сорвался, решил уйти из жизни. Ранение легкое, Макс успел по пистолету ударить, выбил из рук. После больницы отец начал сильно пить, слаб оказался.

– А через год его убили?

– Да. Ударом по голове ломом. У лестницы лежал ломик, забытый ремонтниками – люк канализационный открывали. Кто-то зашел за Юреневым в подъезд, стукнул.

– Но этого не мог сделать Коля, он же роста небольшого, да и худенький. Кто же поверил? Почему осудили?

– Так он сам признался. Правда, пришел с повинной лишь спустя больше полугода.

– Но откуда вы знаете такие подробности, вы же там не жили в то время? – я смотрела на Фирсова с подозрением.

– Коля Басов – мой младший брат. Мама у нас одна, но отцы разные. После развода родителей я уехал с отцом в Москву, жил в его новой семье.

– А мама ваша где? – я была ошеломлена.

– Живет со мной все в той же квартире в одном подъезде с Максом. На пятом этаже, – он пожал плечами.

– Почему вы упомянули моего отца и Карима? Какое отношение они имеют ко всей этой истории?

– Так Юренев и Гиржель в Чечне были вместе в девяносто четвертом. Там Юренев и совершил поступок, после которого Гиржель попал в плен к боевикам.

– А подробнее?

– Подробности спросите у полковника Барковского. Странность в том, что из милиции Юренева по-тихому уволили, а позже он, сбежав в Пермь, занялся там бизнесом. И его партнером с контрольным пакетом стал Корецкий. Похоже, после возвращения обратно Юренев купил квартиру в нашем доме, не зная, что Максим будет учиться в одном классе с дочерью Гиржеля.

– Я запуталась, – сказала Соня, молчавшая во время нашего с Фирсовым разговора. – Машина отца во двор въехала, он скоро будет здесь.

– А вы, Асия Каримовна, все поняли?

– В целом – да. Только что дает нам вся эта информация? В плане поиска убийцы или убийц отца и отчима? Мстить некому – Юренев давно мертв. Да… мертв… если не Коля его убил, то кто? Вы же, Иван Федорович, затем и разворошили прошлое, чтобы докопаться до настоящего преступника и оправдать брата? И наверняка у вас есть подозрения, кто бы мог приложить ломиком отца Макса? Не поделитесь?

– А вы сами еще не догадались, Ася? – Фирсов смотрел на меня с сочувствием.

– Нет… Гиржель?! – вмиг у меня в голове сложилась слабая, но версия: месть.

– Он исчез из города сразу после убийства Юренева. Основным подозреваемым долгое время был грузчик продуктового магазина, с ним отец Максима часто выпивал. Его уже закрыли, готовились предъявить обвинение, но тут с повинной пришел Коля. Когда я читал материалы дела, из показаний Николая понял, что он убил Юренева случайно, приняв со спины за Макса. Действительно, тот был в куртке сына.

– А Макса ему зачем было убивать?!

– Правильный вопрос. Причин я не знаю.

– Я знаю, – Соня смотрела только на меня.

– Приветствую всех, – Осип Семенович зашел на кухню, протянул руку Фирсову, поцеловал в щеки меня и Соню. – Что кислые такие? Хотя да, веселого мало. Иван Федорович, поведал девочкам чеченскую историю, что я тебе вчера рассказал?

Я с удивлением перевела взгляд