Я - Спартак - Эрик Рыжебородый

выскочила немолодая женщина с копной седых волос на голове, одетая, как и остальные рабы в жуткие лохмотья.

– Да, госпожа. Один момент. – ответила она и скрылась в тёмном дверном проёме.

Сурков непроизвольно вздрогнул. Этот звонкий голос рабыни он узнал бы тысячи.

***

После омовения и не в меру обильного чревоугодничества, устроенного гостеприимной хозяйкой, каждый из дорогих гостей получил особый подарок – рабыню на ночь для расслабления и снятия напряжения. Сурков тоже не стал отказываться, поскольку всегда считал: глупо не брать то, что само падает в руки. Единственно, находясь на положении командира отряда, он потребовал привести к нему Викру и никого другого. Хозяйка пожала плечами, удивлённая зачем нужна старуха, если полно молодых рабынь в самом соку, но спорить не стала.

Игорь возлежал на кушетке, когда дверь в комнату, отведённую ему для ночлега, отворилась, в неё, неся перед собой на подносе кувшин вина и чашу с фруктами, вошла Викра. Она была заметно ухоженней, чем в момент приезда гостей. Волосы вымыты, расчёсаны и связаны в длинный пучок. Короткая туника белая настолько, что буквально слепило глаза. Рабыня сбросила с десяток лет, превратившись из старухи в женщину бальзаковского возраста, но Сурков прекрасно знал: на самом деле она ещё моложе.

– Поставь поднос, Вика. Это как же тебя так угораздило? – спросил Игорь, ещё днём узнавший свою бывшую по голосу.

Викра выронила тяжёлый поднос и, подняв затуманенный взгляд, неожиданно для себя встретилась глазами с Сурковым.

– Прости, пупсик, пожалуйста, я не хотела, – мгновенно среагировав и упав на колени, запричитала женщина, целуя мужчине ноги. – Это всё чёртовы римляне. Я не хотела причинять тебе вреда. Бес попутал. Вытащи меня отсюда!

– Ну, конечно! Сначала в клетку, а теперь «помоги»!

– Прости! Чего тебе стоит? Ты же такой заботливый, нежный. – Вика обвила руками шею Игоря и поцеловала в щёку. Пупсик, сильный и рассудительный, он простит неразумную девчонку. Правда ведь!

В былые времена Сурков и слушать бы не стал, а схватил за шкирман и спустил с лестницы, дав ещё ускоряющего пинка. Впрочем, и сейчас верить Вике казалось верхом безрассудства. Конечно, жизнь потрепала пассию, и по-человечески Игорь сочувствовал девушке, но объяснять её поведение лишь кознями зловредных аборигенов – это тоже значило идти против истины.

Сурков узнал от Вики: после таинственного для остальных исчезновения Гая Клавдия Глабра, к которому он имел непосредственное отношение, всё имущество патриция, включая рабов, перешло к дальнему родственнику, пожилому человеку, безвылазно проживавшему в Риме. Вилла в Капуе ему оказалась не нужна, её продали. Вика за полгода сменила четырёх хозяев, пока не очутилась здесь, попав сначала в помощницы кухарки, а затем после смерти оной, начав самостоятельно готовить трапезы.

– Я талантливая повариха, кто бы мог подумать! – не без гордости восклицала Вика, – Пупсик, купит ресторанчик. Таких оригинальных итальянских блюд в Москве не сыщешь! Вот увидишь, от посетителей отбоя не будет!

Она всё тараторила, совершенно уверенная, что всё уже «на мази», а Сурков сомневался. Проще всего отказать, но чем дальше он внимал девушке, тем больше в нём свербело чувство вины. Ведь, как ни крути, именно из-за него Вика оказалась в этом времени. Он формально бросил её в Капуе в момент восстания, оставив на произвол судьбы. Он персонально виновен в преждевременной смерти Гая Клавдия Глабра, из-за чего сложившаяся жизнь девушки пошла наперекосяк. И в довершение ко всему, Сурков узнал, что стал отцом. Мальчика продали отдельно от матери, и она не имеет представления о дальнейшей судьбе отпрыска, но когда любимый её выкупит, то они вместе непременно найдут и спасут своего малютку. Последнее, как ни странно, вполне могло оказаться правдой: ведь раньше Игорь не раз напивался до беспамятства и зачатие ребёнка не казалось дивом. Одна секретарша как-то шантажировала Суркова, но после увольнения и выплаты щедрых отступных, отказалась от идеи рожать бывшему боссу потомство.

«Вот как же некстати Спартак дал мне это поручение! Ведь всё было просто и понятно, – думал про себя Игорь, утонувший в словоизлияниях Вики, – выживание, дом, война, убей сам, чтобы не быть убитым! А теперь. Обездоленные женщины, какие-то дети. Голова кругом!»

Утром отряд Суркова отправился в обратный путь. Супруга Спартака осталась на попечении хозяйки виллы, пообещавшей приглядывать за ней и помочь с покупкой небольшого дома в посёлке или фермы поблизости. Все трое сабинов, включая племянника хозяйки, ведомые чувством долга, предпочли вернуться в армию восставших, а не раствориться на просторах Галлии, спасая свои жизни. Вику Игорь не стал выкупать, хотя его так и подмывало взять несколько сестерциев из мешочков, которые Спартак дал на содержание своей супруги. Никто бы не заметил небольшой недостачи, но Сурков принял не самое простое решение, вернее, уместно вспомнил, что всё определил для себя уже давно: он любит Лукрецию, именно её возьмёт с собой в будущее, Вика останется здесь, как бы больно ей не было. Девушка до последнего надеялась на чудо, даже когда Игорь вскочил на коня, стояла рядом, преданно глядя на мужчину, ожидая, что вот-вот прозвучит: «Хозяйка, я покупаю эту рабыню! Она пойдёт с нами!» Но вместо этого Сурков произнёс: «Я тебя прощаю, но наши пути расходятся навсегда. Я люблю Лукрецию, а ты остаёшься здесь». Он вдарил коня по бокам, лошадь рванулась с места. Девушка бросилась за Игорем, но другие рабы схватили Вику, не позволив совершить побег, как им показалось со стороны.

– Стой! Ты ошибаешься! Вернись! – неслось вдогонку, но Сурков не слушал, – Она не любит тебя! Не может любить! Ведь…

Отчаянные крики девушки потонули в стуке копыт и потоке ветра, от которого закладывало уши. Игорь изо всех сил стремился туда, где всё ясно и прозрачно, где идёт война, где ждёт любимая.

Глава 11. Два посла (вычитка)

– Капитан, смени курс, – отдал приказ UCU528, глядя в казавшуюся безбрежной даль.

– Господин, – пожилой моряк, один из жителей города Луни, соблазнившихся солидным денежным вознаграждением мятежников и согласившийся доставить посланников Спартака в Испанию, вопросительно посмотрел на Туллия, – куда?

– Бери чуть правее, в сторону берега, вон к тем кораблям, – киборг указал на едва различимую тёмную точку на фоне голубого моря.

– Я ничего не вижу, – старик напряг глаза, – что там такое?

– Римляне берут на абордаж пиратское судно, уже перекидывают ворона, сейчас начнётся высадка. Всех гребцов на вёсла! Полный ход!