Я - Спартак - Эрик Рыжебородый

консула. Первые два сулили победу, причём первый был наиболее желателен, поскольку позволял Луцию Геллию Публиколе целиком присвоить какие-никакие лавры победителя Спартака себе: ведь тогда получалось именно он добил восставших. Во втором пришлось бы делить славу с Гнеем Корнелием Лентулом. Ну, а третий… грозил поражением. Впрочем, выбора у консула не было.

Третья битва за последние дни оказалась не менее кровавой: потери обеих сторон исчислялись тысячами. Римляне были разбиты наголову, лишь немногим, в том числе консулу, удалось бежать. Спартак вновь наглядно показал, что с ним надо считаться и полумерами в подавлении восстания не обойтись.

Вечером гладиаторы праздновали победу и отмщение Крикса. Несмотря на потерю друзей и соратников у мятежников нашлись поводы для веселья. Люди радовались, что сами остались живы, что разгромили врага и их жизням в настоящий момент ничего не угрожает, они сыты, а зрелище обеспечил Спартак, вновь устроивший гладиаторские бои с участием захваченных в плен легионеров. Тех, кто отказывался сражаться друг против друга, тут же убивали на месте. В итоге набралось примерно сто пятьдесят пар.

- Пирамида Маслоу во всём великолепии, - мрачно заметил вслух Сурков, сидя на склоне и наблюдая за происходящим внизу смертоубийством и веселящимися мятежниками, - удовлетворили базовые потребности в безопасности и физиологии, теперь развлекаются.

- Не суди их строго, это нормальное поведение в состоянии постоянного стресса, в котором они пребывают, - произнёс за его спиной UCU528, неслышно подошедший к Игорю.

- Тит, какой-то пир во время чумы выходит.

- Нет. Такое время и таковы их нравы. Нельзя подходить к людям и событиям прошлого с современными мерками. То, что тебе кажется диким, здесь норма. Мы не можем их изменить.

- А события изменить можно? Сомневаюсь. Пока я не видел ни одного отклонения от того, что рассказывали мне на уроках истории.

- Конечно. Ведь ты же ничего не знаешь о Македонской империи после смерти Александра III Великого.

- Не знаю, - пробормотал Сурков, - она развалилась.

- Вот видишь. На самом же деле изначально империя существовала сотни лет и лишь наше вмешательство, то бишь, устранение первого императора уничтожило огромное государство. Так, что историю можно изменить. Я это точно знаю.

Киборг дружески похлопал человека по плечу и снова ушёл во тьму, оставив Игоря один на один с сомнениями и раздумьями.

Глава 10. Новые планы, старые грехи

Холодный ветер безжалостно пронизывал с головы до ног, ледяной поток без труда находил мельчайшие отверстия в одежде, обжигая плоть. Единственное тепло, хоть как-то согревавшее человека, шло от лошади. «В отсутствии седла есть определённый смысл, – невольно думал Сурков, тщетно стараясь на ходу плотнее завернуться в видавшую виды хламиду, – зато задница и причиндалы не на морозе». Он бросил короткий взгляд на своих немногочисленных путников. Проводник по-прежнему бодро ехал впереди на муле, его словно не беспокоила вьюга: пушистые снежинки застыли на бровях, а борода заледенела. Трое сабинян, замыкавших группу, явно мёрзли, кутаясь в солдатские плащи. Они хоть и обитатели предгорий Апеннин, то есть, по сути, горцы, но климат на их родине всё же намного мягче, чем в Альпах. Последний и самый важный участник отряда – женщина верхом на муле, которого постоянно держал за поводья Игорь. Продрогшее животное не стремилось убежать, тем более на узкой горной тропинке это довольно непросто. А вот человек вполне мог попытаться развернуть скотину в обратном направлении. Жена Спартака не горела желанием покидать армию мятежников и любимого супруга.

После унизительного разгрома консулов практически ничто не мешало восставшим продолжить путь на север Италии. Хотя многие мятежники настоятельно требовали идти на Рим, предвкушая лёгкую победу и богатую добычу, Спартак решительно не согласился изменить план. Его армия заметно сократилась в численности, а враг мог выставить на оборону города, по крайней мере, пять-шесть полнокровных легионов, включая уцелевших солдат Гнея Корнелия Лентула, милицию, ополчение и прочие формирующиеся подразделения. Цизальпинская Галлия представляла Спартаку хорошую возможность существенно пополнить ряды добровольцами. Здесь, как и на родине вождя восставших, местным предоставили римское гражданство, но с той же особенностью включения жителей в трибы, не позволявшей избирать в сенат достаточного числа представителей и тем самым влиять на принимаемые высшим органом республики решения. В итоге недовольных римской властью хватало как среди бедноты, так и среди богатейших слоёв общества.

Наместник Цизальпинской Галлии Гай Кассий Лонгин во главе десятитысячной армии пытался преградить дорогу мятежникам, но был разбит. Одержав победу, восставшие стали лагерем возле Мутины. Узнав о поражении правительственных войск, галлы осмелели, охотно вступая в армию Спартака, которая росла как на дрожжах, увеличившись в несколько раз и достигнув рекордной численности. Абсолютное большинство в ней составляли италики, то есть коренные жители Апеннинского полуострова, половину из которых римляне ранее обратили в рабство, а другая – свободные люди, имевшие римское гражданство. Тем не менее, как это часто бывает, далеко не все встали на сторону мятежников, часть италиков сохранила верность Риму и, более того, охотно вступала в легионы, стремясь служить «законной» власти. Сурков имел уникальную возможность воочию увидеть, насколько заблуждались историки, традиционно считая выступление Спартака восстанием рабов. В республике бушевала настоящая гражданская война!

Конечно, к аналогичным заключениям намного раньше пришёл UCU528. Стройная версия ВИИВ, в рамках которой Спартак погиб в предгорьях Альп, из-за чего восставшие повернули на юг, а не пошли через горы, не выдерживала никакой критики. Италикам нечего делать в Галлии, они находятся на родине, покидать Апеннинский полуостров незачем. Если намерение пройти обратной дорогой Ганнибала и покинуть Рим имело место, то лишь у Крикса и его сородичей галло-германцев, но они в большинстве своём героически пали в битве у горы Гарган. Тем не менее Спартак пошёл на север. Киборг не мог найти адекватного объяснения: почему? Машинная логика подсказывала более «правильные» решения. Первое – благополучно вернуться на юг в Кампанию или Великую Грецию. Мобилизационный ресурс там не исчерпан, содействие местных имеется. Второй – временно остаться неподалёку от Рима в Сабинах, на родине Спартака. Опять-таки поддержка соплеменников, да и до юга Италии рукой подать, поток новобранцев и ресурсов обеспечен. Правда, Рим рядом, а значит, маячит постоянная угроза нападения. Север же выглядел наиболее плохим вариантом. Сложилось, безусловно, удачно: армия быстро пополняется, продовольствие регулярно подвозят. Но ведь не мог же Спартак после разгрома консулов быть абсолютно уверен в столь благоприятном развитии событий? А если бы местные галлы не поддержали, не приняли мятежников, сохранив верность Риму? Вождь восставших каждый раз