Чугунные крылья Икара - Борис Вячеславович Конофальский

class="p1">— Ясно, — сказал за всех Крючок.

— Буратино, а что, теперь, все операции, которые ты наметил, отменяются? — поинтересовался Пепе Альварес.

— Да не было никаких операций, — отвечал Пиноккио, — весь этот театр был нужен только для того, чтобы выявить чужого.

— Буратино, а как же ты узнал, что среди нас этот самый чужой? — спросил Лука.

— Я много чего знаю, — многозначительно и туманно сказал Буратино, и все ему поверили, после чего пошли спать.

А на ночь Буратино пожелал Чесноку спокойной ночи, после чего невзначай добавил:

— А жаль, что Комару удалось свинтить, он многое бы нам мог рассказать, да, Рокки?

— Да, — покряхтев, ответил тот.

И Буратино только улыбнулся в темноту.

Солнце ещё до конца не встало, в низинах ещё колыхался от слабого ветра туман, кое-где траву прибила роса. Но Буратино и Лука уже были на ногах. Мало того, они уже сидели на безлюдной тропинке, что вела к Леопольдовым пещерам, и наблюдали из-за кустов, что происходит на берегу перед пещерами.

А там не происходило ничего интересного. Кроме сладкого утреннего сна двух охранников синдиката, которые спали под тёплыми одеялами у погасшего костра.

— Неважно у них налажена охранная служба, скажу я тебе, — произнёс Буратино тихо.

— Дрыхнут, бараны, — согласился Крючок. — Аж за ушами трещит. Хоть сейчас склад поджигай. А может, рискнём, Буратино?

— Нет, Лука, дело чрезвычайно важное, осечек быть не должно. Всё надо делать наверняка. А вдруг они проснутся и потушат?

— А мы их… — Лука сделал многозначительный жест, — даже и не проснутся.

— Нельзя, дон сказал, что проливший кровь первым будет его врагом. А вот склад сжечь после ихней попытки поджога — святое дело.

— Ясно. А как же мы склад им сожжём, чтобы этих сволочей не мочить?

— не унимался Крючок.

— Знаю один способ, — заверил Буратино, — всё будет нормально, комар носа не подточит.

— Буратино, а я вот одного не пойму: это нам что же, сидеть и ждать, пока кого-нибудь из нас не замочат? Только после этого мы их, гадов, гвоздить начнём?

— Мы, конечно, попытаемся до того не довести, чтобы кого-нибудь из нас убили, но ситуация, Лука, к сожалению, такова, как ты сказал.

— Паршивая какая ситуация, — произнёс Лука и замолчал.

Они ещё долго сидели в своём укрытии — наблюдали за работой вражеского склада. И Буратино сделал вывод часам к двенадцати:

— Денег они зашибают немерено.

— Это с чего ты взял? — спросил Крючок.

— Из элементарных подсчётов, — отвечал Пиноккио, — ещё только полдень, а они уже четыре баркаса отгрузили, то есть восемьдесят ящиков. Если даже полсольдо прибыли с бутылки, то уже получается восемьдесят сольдо, а я уверен, что это ещё не всё, у них и цехин в день выходит.

— Ох-и, вот это деньжищи, — удивился Крючок.

— Ну и какие выводы? — спросил Буратино и глянул на приятеля.

— Не знаю, — признался тот, — а какие?

— Склад надо палить, и чем раньше, тем лучше, — произнёс Буратино и, вспомнив, что он не очень доверят Крючку, добавил: — к концу этой недели сделаем, если, конечно, они не усилят охрану. Пошли домой.

Крючок шёл первым. Он знал, что склад синдиката будут палить, но не знал, что это случится уже сегодня ночью.

За день Буратино успел сходить в город, где приобрёл банку керосина и хлороформ.

А как только стемнело, экспедиция из Пиноккио, Пепе Альвареса и Серджо двинулась к Леопольдовым пещерам. Рокко, Фернандо и Лука Крючок остались охранять завод.

Подобравшись к пещерам на безопасное расстояние, троица устроилась в кустах. Все были серьёзны, все были при оружии.

Дело казалось на первый взгляд простым, но Буратино всё равно волновался. Он внимательно наблюдал за охраной склада. И отмечал, что склад охраняют те же и, судя по всему, так же.

Двое крепких парней под стать Серджо сидели у костра, жарили колбасу и чуть-чуть выпивали. Вели они себя абсолютно спокойно, видимо, до синдиката так и не дошла информация, что Буратино собирался спалить склад, а если и дошла, то синдикат почему-то никак на неё не отреагировал.

В общем, время шло, а два детины так и не собирались ложиться спать. Один из них время от времени ломал кем-то предусмотрительно заготовленные дрова, а другой даже достал гитару и стал наигрывать, причём неумело, какой-то жалостный мотивчик идиотской тюремной песни про несчастную любовь какого-то жигана и про его неверную возлюбленную.

Но всё когда-то кончается, кончилось и томительное сидение в кустах, показавшееся нашим героям медленной пыткой из-за комаров.

Ближе к рассвету один из охранников, видимо, слегка продрог — можете себе представить, что чувствовал Буратино и его ребята — и накрыл плечи одеялом. А одеяло, как известно, располагает к отдыху, что почти сразу же и случилось. Второй, видя такое дело, подкинул ещё дровишек в костёр и последовал примеру своего товарища.

Буратино ещё пятнадцать минут терпеливо сражался в кустах с комарами и только после этого нашарил в темноте маленький камушек и швырнул его в жестяную канистру с питьевой водой.

Охранники и ухом не повели. Тогда Пиноккио решил действовать.

Он тщательно объяснил Серджо, как пользоваться хлороформом, потом взял с него слово, что тот не будет нюхать нахлороформенный платок ни при каких обстоятельствах, и сказал напоследок:

— Серджо, мы с Пепе берём на себя правого, ты левого, и я тебя умоляю, к носу и ко рту прижимай плотно и жди — отключится. Понял?

— Понял.

— Ну, двинулись.

Они двинулись, осторожно приблизились и по знаку Буратино напали на охранников одновременно. Это оказалось не так-то просто, как писали в книгах. Охранник вертелся ужом, пытался выхватить нож и даже укусил Пепе через платок за палец и только после этого заснул.

А вот Серджо справился один и, видимо, без проблем.

— Спит? — спросил его Буратино.

— Да вроде, — отвечал Серджо.

— А чего это у него лоб в крови? — разглядел Пиноккио в свете гаснущего костра.

— Так не хотел платок нюхать, вот я его и…

— Чем?

— Да вон — булыга под руку подвернулась.

— Идиот, — вздохнул Буратино, — я тебе платок для чего дал? Для того, чтобы булыгами их не бить. А ты….

— Простите, синьор Буратино, — огорчился Серджо, — я и хотел его платком, а он брыкаться, я платок и оборонил. Хотел было найти, да где его в такой суматохе найдёшь, когда этот гусь стал за пистолет хвататься.

— Ладно, Серджо, молодец, что не растерялся, — успокоил его Буратино,

— но платочек ты найди, на морду ему положи. А мы пойдём поджигать.

Они с Пепе Альваресом разожгли керосиновую лампу и пошли в пещеру. И увидели там то, от чего