Под властью пугала - Мичо Каламата

Все, кто были в кофейне, дружно хохотали. Не выдержал даже уста Хаджи, который стоял, облокотившись о стойку. Он смеялся, вытирая глаза полотенцем, висевшим у него через плечо.

– У глупости и невежества пределов нет, – сказал Хаки. – Тут таких чудес можно ожидать, что нормальному человеку и во сне не приснятся!

– Да, ничего не скажешь! Сильно правительство, – насмешливо произнес Хамди.

– Да мы-то сами, выходит, сильнее, коли его терпим, – подхватил джа Хасан.

– Тс-с-с! Керим идет! – крикнул уста Хаджи.

– Ну, я пошел. – Джа Хасан поднялся, взял палку, прислоненную к стулу, и попрощался с каждым за руку. – Люди нынче свою биографию и ту позабыли, а эта сволочь ищет, как бы поподробнее узнать чужую.

– А кто этот Керим? – спросил Скэндер.

– Он из тех, о ком только после смерти можно сказать хорошее, – ответил джа Хасан.

– О таких и после смерти ничего хорошего не скажешь, – сказал Хамди.

– До свидания, молодой человек! Гляди там во все глаза, чтобы умным приехал. Уста, запиши за мной кофе Скэндера.

На пороге появился худой человек в кепке и кителе, в узких штанах, заправленных в черные сапоги. У него было по-лисьи вытянутое лицо, с тонкой ниточкой усов. Он сел за столик рядом со стойкой.

– Одно кофе, не очень сладкое.

– Сию минуту.

Человек внимательно посмотрел на джа Хасана, который, медленно волоча ноги, шел к выходу, потом перевел взгляд на Скэндера.

– Что за парень, вон там?

– Где?

– У окна.

– Хамди.

– Да не он, тот, другой.

– Ты его не знаешь?

– Нет.

– Да это же племянник Мусы-эфенди.

– Ну да!

В кофейню вошел миниатюрный человечек в новом, в обтяжку костюме, с тростью. Повеяло лавандой.

– А вот и господин Рефат, – сказал уста Хаджи, отходя от стола.

– Доброе утро, господин Керим!

– Доброе утро, господин Рефат.

– Что нового? – Вошедший присел к столику.

– И вы у меня спрашиваете, что нового? – громко, чтобы слышали все, начал Керим. – Откуда мне знать? Кто я такой? Агент по продаже недвижимости. Слоняюсь целыми днями по кофейням, не подвернется ли где клиент. Вот захотите дом купить, тогда – да, обращайтесь ко мне. А что до новостей, так их лучше вас никто не знает, ваша милость, недаром ведь вы все с начальством водитесь.

– Поймали вы меня, поймали, господин Керим.

– Вот видите?

– Хаджи, принеси-ка мне стакан воды, запить это несчастное лекарство.

Рефат достал из кармана таблетки.

– Позавчера был во дворце, – похвастался он, запив таблетку водой. – Во дворце был, так-то, – громко повторил он, поглядывая, какое впечатление произвели его слова.

– Что-то я не пойму, господин Рефат. С чего это вы оказались во дворце?

– Неужто забыли? Позавчера же была годовщина монархии.

– Ах да! Значит, и вас пригласили?

– Ну а как же! Вот и приглашение… – Он стал шарить по карманам. – Хотя, нет, оказывается, в другом костюме приглашение-то! Ну и повеселились же мы, душа моя, господин Керим. Шампанское лилось, как вода из крана. А закуски! Жареное мясо под майонезом, рыба, птица, торты – столы ломились. Посмотрели бы вы на Гафур-бея, когда он поддал как следует.

– Да, выпить он любит.

– И еще как пьет-то, литрами дует. Набрался он, значит, а я ему и говорю: «Давай-ка, Гафур-бей, споем». Ну и затянули. Кругом все глазеют на нас! Тут подходит к нам полковник Осман Газепи. «Давай, – говорит, – Гафур-бей, спляшем с тобой, как в Колёнье». – «Сам, – отвечает, – пляши, господин Осман, а я вовсе не из Колёньи». Ты думаешь, господин Осман на попятную? Пошел в пляс сам, такие антраша посреди зала выделывал. Все животы надорвали со смеху.

– А его высокое величество был?

– Был, а как же. А мундир ему как идет, просто загляденье, вся грудь в орденах! Клянусь богом, на всей земле не сыскать такого красивого мужчины, как наш король! Протягивает он мне руку да и говорит: «Как поживаешь, господин Рефат?» – «Хорошо, – говорю, – ваше высокое величество». – «Здорово поешь, молодец!» – говорит и по плечу похлопал. А у меня душа надрывается, кусок в горло не идет!

– Почему?

– Да ведь его высокое величество за весь вечер, бедный, в рот ничего не взял! Перед ним закуски, все, что душе угодно, а он скушал только чашечку простокваши! – Голос господина Рефата задрожал, выражая сочувствие, потом перешел почти в рыдание. – Не поверите, господин Керим, только чашечку простокваши и скушал! Ему доктора запретили! – Он вынул платок и приложил к глазам.

Один подмастерье поднялся и вышел. Второй пересел за соседний столик. Хаки познакомил его со Скэндером.

– Петро-пекарь.

– Очень рад.

– Ну и как дела, Петро? – спросил Хамди.

– Неплохо.

– От тебя разве другое услышишь! – усмехнулся Хаки. – Знаешь, Скэндер, он, даже если в канаве будет помирать, и то ответит: неплохо.

– Но ведь и вправду бывает намного хуже.

– Бывает и лучше.

– Ты сегодня выходной?

– Да. До обеда.

– По скольку часов в день работаешь? – спросил Скэндер.

– По восемнадцать. А выходной – полдня в неделю. Видишь, во что мы превратились, пожелтели, как чахоточные. Спим на земле, укрываемся мешками из-под муки.

– В Тиране много пекарен?

– Да, наверно, штук семьдесят наберется, только их все меньше становится.

– Почему?

– Прибыли нет. Многие закрываются. Представь: мука с дурресской мукомольни идет по пятнадцать франков за центнер, а в ней чего только не намешано – фасоль, рис и еще бог весть что. Мукомольни наживаются, за помол по четыре франка с центнера дерут, а то и еще накидывают, и все это за наш счет. Но ведь бывает и похуже!

– Еще хуже?

– Уж нам-то, пекарям, известно, Хаки. Мы видим, кто, сколько и какого хлеба каждый день покупает, кто приносит запекать мясо, кто картошку, кто одну кукурузу, а кто и вовсе ничего не приносит.[53] Мы выпекаем только кукурузный хлеб, так есть семьи, которые и такой не каждый день видят. Нищета заела.

– Но ведь вы печете и пироги, и сладости.

– Пироги, сладости, кур, мясо приносят одни беи, торговцы да чиновники. Ох, посмотрел бы ты, что творится иногда у нас! Случается, какой-нибудь бедолага возьмет пирог бея вместо своей кукурузной лепешки или кто-нибудь стащит курицу у жены торговца, такое тут поднимется! Всю жандармерию на ноги поднимут, пока разберутся.

У входа в кофейню остановился человек в шароварах и высокой телеше. Донесся крик:

– Эй! Слушайте! Слушайте! Сообщается народу, что…

Уста Хаджи подошел к двери.

– Что там?

– Глашатай, господин Керим.

– Что говорит?

– Ничего особенного, – ответил уста Хаджи, снова возвращаясь за стойку. – Правительство запретило народные снадобья.

– И правильно сделало, – сказал господин Рефат.

– Но разве народ может покупать лекарства у докторов? – возмутился уста Хаджи.

– Захочет, так сможет, – отрезал господин Рефат.

– Послушайте, господин Рефат, а не вас ли я вчера видал с туристами?

– Меня, господин Керим. Вызывает меня сам министр, господин Муса Юка. «Послушай, – говорит, – господин Рефат. Ты такой образованный, столько языков знаешь, окажи нам услугу – проведи по городу группу иностранных журналистов». С большим удовольствием, отвечаю.

Господин Рефат рассказывал громко, чтобы было слышно всем.

– Ну и что говорили туристы?

– Много хорошего. «Какая прекрасная страна!» Знаешь, что мне один из них сказал? «Честно говоря, я думал, Албания в очень тяжелом положении, а вы, оказывается, процветаете, заметно ушли вперед». Я ему рассказал, какой отсталой была Албания во времена Турции, а нынче король Зогу ведет нас вперед к цивилизации. У нас хорошо организованная жандармерия, современная армия с казармами, институт «Мать-королева», то, другое – все ему перечислил. Он удивился. «О! – говорит. – Так вы просто не умеете себя рекламировать!» И прямо в точку попал. Не умеем мы, господин Керим, ох, не умеем мы себя подать. Нынче ведь такие крупные государства, как Италия или Германия например, только на рекламе и держатся. Они своей пропагандой весь мир убедили, что народ у них сплочен и нация едина.

– Вы правы, господин Рефат. С пропагандой у нас плохо… Ведь имея то, чего мы добились под руководством его высокого величества, мы весь мир могли бы удивить!

– Именно. Вот я встретил позавчера премьер-министра, так и сказал ему…

– Извините, мне надо уйти по делу, – перебил его собеседник.

– Да погодите чуть-чуть, дайте рассказать, о чем мы говорили с премьером.

– Нет, нет, тороплюсь! До свидания!

Обиженный господин Рефат остался в одиночестве. Господин Керим в дверях столкнулся с молодым человеком, как раз входившим в кофейню. Тот на шаг отступил, освободив ему путь, а войдя, направился прямо к своим товарищам.

– А вот и Джемаль, – сказал Хаки.

– Извините, друзья! Я немного опоздал, – проговорил он, садясь за столик.