Царские дети и их наставники - Борис Борисович Глинский

котором я буду вам говорить. Это вовсе не Александр Великий, а очень маленький Александр, который родился двенадцатого этого месяца в десять и три четверти часа утра. Всё это, конечно, значит, что у великой княгини только что родился сын, который в честь святого Александра Невского получил торжественное имя Александра и которого я зову господином Александром. Но, Боже мой, что выйдет из мальчугана? Я утешаю себя тем, что имя оказывает влияние на то, кто его носит: а это имя знаменито. Его носили иногда матадоры… жаль, что волшебницы вышли из моды; они одаряли ребёнка, чем хотели; я бы поднесла им богатые подарки и шепнула бы им на ухо: сударыни, естественности, а уже опытность доделает почти все остальное».

Екатерина Великая была чрезвычайно озабочена правильным воспитанием и образованием маленького Александра. В этих видах отчасти она удалила обоих внуков, Александра и Константина, родившегося через полтора года после брата, от родителей, великого князя Павла Петровича и его супруги Марии Феодоровны, с коими государыня не сходилась во взглядах по многим общественным вопросам, в том числе и по вопросу о задачах воспитания детей.

Поэтому оба мальчика жили постоянно при бабушке, и к ним на первых порах детства были приставлены, по выбору самой императрицы, воспитательница и гувернантка — жена генерал-майора Бенкендорфа и англичанка Прасковья Ивановна Гесслер, женщина редких достоинств, сумевшая передать первые хорошие привычки и наклонности своему царственному питомцу. Он именно от неё приобрёл любовь к порядку, простоте и опрятности.

Иногда, раз или два в неделю, к своей державной матери приезжал из Гатчины великий князь Павел Петрович с супругой, и тогда только родители получали возможность, в присутствии посторонних лиц или под наблюдением самой Екатерины, видеться с детьми, приласкать их и сделать им скромные подарки. Редкая встреча с родителями внесла в сердца детей некоторое отчуждение, и последние дарили всю свою привязанность и любовь бабушке, находившейся при них неотлучно.

Внуки Екатерины значительно разнились между собою и внешним видом, и характерами. В то время как Константин был некрасив и крайне настойчив, Александр, в противоположность брату, представлял собою очаровательного ребёнка. Красивой наружности, стройный и ловкий, он умел располагать к себе сердца окружающих и сделался во дворце бабушки всеобщим маленьким кумиром. Приближенные к государыне, зная ее чувства к старшему внуку, наперерыв спешили угодить ее любимцу, заслужить его любовь и расположение. Это обстоятельство, несомненно, наложило отпечаток на складе характера маленького Александра Павловича: он слишком рано стал распознавать слабости людские, научился пользоваться этими слабостями и обращать их в свою пользу.

В обиходе внуков Екатерина требовала возможной простоты. Они всегда почивали под ситцевыми одеялами, и за ними строго следили, чтобы они не мучили и не истязали птиц и насекомых. Мальчики не любили игрушек и всему предпочитали книжки и лёгкие учебные занятия, поэтому, когда они чересчур расшалятся, у них отбирали любимые книги и заставляли забавляться именно игрушками.

Стремясь развить в детях, и главным образом в Александре, здравые понятия, вкус к изящному, Екатерина сама составила для них «Бабушкину азбуку», а также сочиняла, в тех же видах сказки, из коих до нас дошла сказка «Царевич Хлор». К такого рода работе государыню побуждало убеждение, что существовавшая тогда детская литература очень плоха и не удовлетворяет своему назначению.

Когда Александру Павловичу пошёл седьмой год, государыня решила, что уже наступила пора поручить его воспитание мужчинам и уже время отстранить от него влияние нянек и гувернанток.

Екатерина, находившаяся в то время под влиянием выдающихся европейских писателей, очень интересовалась вопросами воспитания. В области этих вопросов на неё оказали сильное впечатление сочинения французского философа Руссо «Эмиль» и английского учёного Локка «О человеческом разумении». Под влиянием, главным образом, названных учёных мыслителей она выражала и в своих письмах к знакомым европейским писателям, и в беседах с окружающими придворными, что в деле воспитания на первом плане должно стоять «знание людей и жизни, благоволение к роду человеческому, снисхождение к ближнему, познание вещей, как они должны быть и каковы они на самом деле».

По предмету воспитания внука Александра она постоянно сносилась с известным немецким писателем Гриммом. Она сообщала ему всякие подробности о своём любимце и ставила его в известность о всяком шаге и разговоре маленького великого князя.

Вот что писала государыня Гримму, когда Александру шёл всего второй год:

«Что касается будущего венценосца, я намерена держаться с ним одного плана: воспитывать его как можно проще; теперь ухаживают за его телом, не стесняя тела ни швами, ни теплом, ни холодом и ничем чопорным. Он делает, что хочет, но у него отнимают куклу, если он дурно с нею обращается. Зато, так как он всегда весел, то исполняет всё, что от него требуют; он очень здоров, силен и крепок, и почти гол; он начинает ходить и говорить. После семи лет мы пойдём дальше, но я буду очень заботиться, чтоб из него не сделали хорошенькой куклы, потому что не люблю их».

На следующий год Екатерина опять писала Гримму:

«Вот уже два месяца, как я, продолжая законодательствовать, начала составлять, для забавы и на пользу г. Александра, маленькую азбуку изречений, которая постоит за себя. Все, видевшее ее, отзываются о ней очень хорошо и прибавляют, что это полезно не для одних детей, но и для взрослых. Сначала ему говорится без обиняков, что он, малютка, родился на свет голый, как ладонь, что все так родятся, но потом познания и образование производят между людьми бесконечное различие, и затем, нанизывая одно правило за другим, как бисер, мы переходим от предмета к предмету. У меня только две цели впереди: одна — раскрыть ум для внешних впечатлений, другая — возвысить душу,