Фаворит. Американская легенда - Лаура Хилленбранд

Теперь, тридцать лет спустя, они повторяли тот самый маршрут, по которому молодой Ховард ехал на Запад. «Мы вернемся, – сказал бывший веломеханик своим друзьям. – И когда вернемся, вот тогда держитесь!»{229}

Глава 8

Пятнадцать скачков

Сухарь и Роузмонт вместе несутся к финишной черте на состязании за приз в 100 тысяч долларов. 1937 год

(© Bettmann / Corbis)

Шел ноябрь 1936 года. Однажды в среду прохладным утром поезд с пыхтением въехал в Танфоран. Звонко цокая копытами, Сухарь ступил на разгрузочную платформу и остановился, чтобы взглянуть на свое новое место жительства. Пейзаж глаз не радовал. Лучи калифорнийского солнца обнажали унылую картину, окрашенную в темно-серые тона уходящей осени. Несколько работников конюшни суетились на утоптанной земле, готовясь к отъезду. Вокруг недовольно фыркали лошади.

Поблизости стояла кучка репортеров, которые равнодушно разглядывали нового скакуна Ховарда. Они знали, что этот жеребец будет заявлен на участие в гандикапе Санта-Аниты 27 февраля, но посчитали, что у него слишком мало заслуг, чтобы придавать серьезное значение этому событию. Все их внимание было направлено на прославленных чемпионов, а именно мирового рекордсмена Индийского Ракитника и первоклассного скакуна Спецагента. Однако более всего их интересовал великолепный король Востока Роузмонт и, конечно же, победитель Тройной Короны 1935 года Омаха. В те дни лошади с Востока были редкими гостями на Западе, но внушительный размер призового фонда заставил Роузмонта перемахнуть через Скалистые горы. Зная, что в скачке будет участвовать сам Роузмонт, ни у кого и мысли не возникало, что лошадь, которую вел по платформе Том Смит, может составить ему хоть какую-то конкуренцию.

Репортеры набросали пару слов о прибытии Сухаря и удалились. Смит устроил коня в удобной конюшне и пошел отдыхать в свою комнатушку, расположенную как раз над жильем воспитанника.

Смит умел держать тайну. Во время поездки в Нью-Йорк он убедился, что в его конюшне находится прекрасный жеребец, но решил попридержать его до скачек с призовым фондом в 100 тысяч долларов. Тренер спрятал Сухаря на противоположной прямой ипподрома Танфорана. Даже работникам собственной конюшни он и словом не обмолвился, насколько хороша, по его мнению, была лошадь. Терпеливо и не спеша он обучал жеребца, усиленно откармливал и завоевывал его доверие. Благодаря заботливым рукам Смита Сухарь набрал больше 90 килограммов за три месяца{230}, ребра его уже не выпирали как прежде. Он приобрел хорошие манеры[5]. При выходе на трек он принимался энергично гарцевать, показывая, что готов начинать бег. Смит осознавал, что Сухарь очень быстро набирает силу и скорость. Однако во время тренировок на беговом круге перед хронометристами он пускал жеребца только в легкий галоп, скрывая его истинный потенциал. Никто не обращал на них никакого внимания.

Как-то днем Смит тайком привел Сухаря на пустовавший трек. Вместе с Поллардом они убрали все, что могло обуздать его темперамент. Пришло время посмотреть, на что способен жеребец. Том положил груз на спину лошади, помог берейтору сесть в седло и дал Сухарю волю.

Смит наблюдал, как жеребец вытягивался в струну, припадая ближе к земле, как наращивал скорость, и слышал его ровное дыхание над ограждением дорожки. В уме Том считал секунды. Происходило что-то невероятное. Как правило, скаковые лошади, долго не принимавшие участия в состязаниях, на тренировках редко развивали скорость, которую могли бы набрать в скачках. И Смиту никогда прежде не доводилось видеть, чтобы какая-то лошадь на тренировках или даже на скачках бежала настолько стремительно. Тому, наверное, показалось, что глаза его подводят либо хронометр в его голове дал сбой. Жеребец приближался, до него оставалось чуть более полукилометра. Смит вытащил из кармана хронометр и включил его в тот момент, когда Сухарь пронесся мимо разметки. Жеребец продолжал мчаться во весь опор. Его скорость неуклонно росла и уже превышала 15 метров в секунду. Тренер не отрывал глаз от воспитанника. Он был просто потрясен. Сухарь не сбавлял скорости. В голове у Смита назойливо крутилась лишь одна мысль: «Он будет чемпионом!»{231} При заходе на следующий круг жеребец описал удивительно плавную дугу, которую можно было сравнить с изгибом рыбы, плывущей против течения. Обычно лошади замедляются и даже сходят с дистанции на крутом повороте по внутренней бровке. А Сухарь не только с легкостью пробежал этот участок, но и резко ускорился. Никакая лошадь не могла столь эффектно преодолеть поворот.

Когда жеребец проскакал под финишной проволокой, Смит взглянул на хронометр. Оказалось, что Сухарь пробежал дистанцию со скоростью 1 километр в минуту, а рекорд скаковой дорожки ипподрома на тот момент равнялся 1 километр за 62 секунды. С такой скоростью Сухарь мог бы обогнать действующего рекордсмена на добрый десяток корпусов[6].

Смит знал, что будет делать дальше. Он шестьдесят лет провел среди лошадей, имел дело не с одной тысячей жеребцов и кобыл, но ничего подобного не видел. Это не могло быть простым совпадением. Том был уверен, что на следующей секретной тренировке жеребец побьет тридцатилетний мировой рекорд на дистанции 1500 метров, пробежав ее за 1 минуту 22 секунды{232}.

Смит отвел Сухаря в конюшню, прокручивая в уме увиденное. Впервые в жизни он должен был взять на себя огромную ответственность.

И старого ковбоя охватил страх{233}.

Смит не собирался никому рассказывать о том, что произошло на тренировке. Он хотел сохранить тайну до момента, когда состоятся скачки с призовым фондом в 100 тысяч долларов. Том решил оставить Сухаря в Сан-Франциско и потихоньку готовить его к гандикапу Санта-Аниты. Ховард намеревался похвастаться своим новым жеребцом в родном городе.

28 ноября 1936 года после почти месяца безмятежного пребывания в Танфоране Сухарю пришлось проехать 16 километров в вагоне по железной дороге, чтобы принять участие в забеге на 1,6 километра в гандикапе Бэй-Бридж на ипподроме Бэй-Медоуз. На эту дистанцию были заявлены лучшие из лучших скакунов, включая Резвого, бывшего рекордсмена в забеге на 1,6 километра, и кобылу Великолепную, единственную, кто смог превзойти результат Резвого. Несмотря на то что эти два главных соперника Сухаря прочно зарекомендовали себя в Бэй-Медоуз, он из-за победы в гандикапе Скарсдейл получил самый большой дополнительный вес в 53 килограмма, который на 900 граммов превысил назначенную нагрузку Великолепной и на 4 килограмма – нагрузку Резвого.

Проведя целый месяц вдали от трибун и скаковых дорожек, Сухарь просто ошалел. И на старте, услышав удар колокола, жеребец сделал такой мощный рывок, что из-под задних копыт взвился фонтан земли. Сухарь споткнулся и чуть было не упал на колени. Именно в этот момент он столкнулся с лошадью, бежавшей слева от него. Полларду чудом удалось удержаться в седле, пока жеребец восстанавливал равновесие. К тому времени они уже отставали на шесть корпусов.

В одиночку начав забег, Поллард попытался извлечь выгоду из незадавшегося старта. Он пустил Сухаря по внутренней бровке, чтобы сократить дистанцию, в то время как Резвый и Великолепная со значительным опережением мчались по внешней. Поллард сразу отпустил уздечку, предоставив свободу жеребцу, который уже вплотную приблизился к остальным участникам и пытался найти лазейку в плотной группе, чтобы вырваться вперед. По мере прохождения первого круга лошади отклонялись от заграждения к внутренней бровке, преграждая Сухарю путь. Протиснуться между ними было невозможно, поэтому Поллард выжидал. Когда они приблизились к противоположной прямой, он вдруг увидел узкий зазор между лошадьми и попробовал направить Сухаря туда. Но попытка не удалась, и жокею пришлось натянуть уздечку и рывком осадить жеребца, чтобы не оказаться зажатым между лошадьми, бегущими рядом и впереди него, и не зацепиться за их копыта. Оказавшись в ловушке, Поллард ждал, пока группа вытянется. В конце концов просвет появился, и Сухарь, направленный жокеем, буквально ворвался в него.

Сухарь стрелой промчался сквозь толпу собратьев, разогнался, обошел Великолепную и показал второе время. Оставалось догнать только Резвого. Дергая за правую уздечку, Поллард раззадоривал жеребца. И Сухарь с вцепившимся в него жокеем пулей пронесся мимо Резвого. Снова оставшись в одиночестве, но уже впереди всех, Поллард выпрямился и замедлил Сухаря на последних 45 метрах. Жеребец легким галопом завершил дистанцию и пересек финишную линию, выиграв пять корпусов.

Толпа ликовала. Сухарь подтвердил свое время на тренировке в Танфоране – 1 километр в минуту – и установил новый рекорд ипподрома. Два хронометриста, которые включили секундомеры в тот момент, когда Сухарь покинул стартовый бокс, в изумлении уставились на стрелки приборов. Они зафиксировали, что жеребец показал пятый результат в забеге на 1,6 километра за всю историю скачек и от мирового рекорда его отделяли только три пятых секунды.