Вся ваша ненависть - Энджи Томас

такое?

– Папа сказал, они на востоке, а у нас тут все норм. Плюс по новостям передавали, что утром все успокоилось.

А если народ в курсе, что я свидетель? Если знает, что копа не арестовали по моей вине? Да и вообще – что, если мы встретим копов, которые знают, кто я такая?

– Да нормально все будет, – отвечает Сэвен точно в ответ на мои мысли. – Обещаю. А теперь поднимай свою ленивую задницу, и пойдем, я уделаю тебя на площадке.

Если бараны бывают милыми, то Сэвен – один из них. Я встаю с постели, надеваю баскетбольные шорты, майку с номером Леброна[60] и «тринадцатые» кроссы, которые были на Джордане перед уходом из «Буллз»[61], а после завязываю волосы в хвостик. Сэвен ждет меня у выхода и крутит в руках мяч.

Я его выхватываю.

– Ой, только не делай вид, что умеешь играть, – смеюсь я.

– Поживем – увидим.

Я кричу маме с папой, что мы вернемся позже, и выхожу на улицу.

На первый взгляд, Садовый Перевал ничуть не изменился, но в нескольких кварталах от дома мимо нас на всей скорости проезжает пять полицейских машин. В воздухе стоит едкий дым, из-за которого все вокруг приобретает неясные очертания.

Мы доезжаем до Роуз-парка. На другой стороны улицы стоит «кадиллак эскалейд», в котором сидят несколько взрослых Королей, а на карусели в парке – еще несколько помоложе. Пока мы их не трогаем, они не тронут нас.

Роуз-парк, окруженный забором из рабицы, занимает целый квартал. Сомневаюсь, что забор этот призван что-либо охранять: баскетбольная площадка здесь вся в граффити, качели проржавели, на лавочках вечно кто-то обжимается, а газон усеян бутылками, окурками и прочим мусором.

Мы уже у баскетбольных площадок, однако вход располагается с противоположной стороны парка. Я бросаю мяч Сэвену и лезу через забор. Раньше я с него спрыгивала, но неудачное приземление и вывихнутое колено убедили меня больше так не делать.

Когда я оказываюсь на земле, Сэвен перебрасывает мне мяч и лезет следом. Мы с Халилем и Наташей часто срезали путь от школы до дома через парк: взбегали на горки, катались на каруселях до головокружения и пытались раскачаться один сильнее другого.

Я пытаюсь выкинуть это из головы и пасую Сэвену.

– До тридцати?

– До сорока, – говорит он, отлично зная, что и двадцать очков для него будут большой удачей. Он, как и папа, совсем не умеет играть.

Словно в подтверждение моим мыслям Сэвен принимается чеканить мячом, но делает это не пальцами, а ладонью. А потом, как дурачок, пытается забросить трехочковый. Мяч отскакивает от кольца. Само собой. Поймав его, я перевожу взгляд на брата.

– Слабовато! Знал же, что ничего не выйдет.

– Да пофиг. Играй давай.

За десять минут я набираю десять очков против двух очков Сэвена (которые он получил лишь потому, что я поддалась). И вот, сделав рывок вправо, я резко сворачиваю влево и бросаю трехочковый. Мяч залетает в корзину, как родной. Вот как играют девчонки.

Сэвен скрещивает руки буквой Т. Одышка у него тяжелее, а ведь астма в детстве была у меня.

– Тайм-аут. Надо воды попить.

Я утираю локтем лоб. Солнце уже прямо над площадкой.

– Может, все?

– Хрена с два. У меня еще есть запал, просто бросать нужно под правильным углом.

– Под правильным углом? Это баскетбол, Сэвен, а не селфи.

– Эй, йоу! – кричит какой-то мальчик.

Мы оборачиваемся, и у меня перехватывает дыхание.

– Черт.

Их двое. На вид лет тринадцать-четырнадцать, оба в изумрудных майках «Селтикс»[62]. Сто процентов Послушники из Сада. Они пересекают площадки и идут прямо к нам.

Тот, что повыше, подходит к Сэвену.

– Братишка, ты кто, Король?

У этого дурачка такой писклявый голос, что я даже не могу воспринимать его всерьез. Папа говорит, что отличить гангстеров старой школы от совсем зеленых можно не только по возрасту. Настоящие гангстеры разборок не начинают – они их заканчивают. Начинают всегда зеленые.

– Не-а, я нейтрал, – отвечает Сэвен.

– А разве Кинг не твой папочка? – спрашивает тот, что пониже.

– Нифига. Он просто мутит с моей мамой.

– Да плевать. – Тот, что повыше, достает из кармана нож. – Выкладывайте все, что есть. Кроссы, телефоны – все.

Правило Сада: если тебя дело не касается, проходи мимо, и точка. Короли в «кадиллаке» все видят, но, поскольку мы в их банде не состоим, нас для них просто не существует.

Однако парень с карусели подбегает к нам, отталкивает Послушников и задирает футболку, демонстрируя свою пушку.

– Че, какие-то проблемы?

Послушники отступают.

– Ага, проблемы, – говорит низкий.

– Уверен? Насколько мне известно, Роуз-парк – территория Королей.

Он смотрит на «кадиллак». Короли в машине кивают нам, пытаясь таким способом выяснить, все ли в порядке, и мы киваем в ответ.

– Лады, – говорит высокий. – Мы поняли.

Послушники уходят той же дорогой, какой пришли мы.

Молодой Король хлопает Сэвена по ладони.

– Все окей, братишка?

– Да. Спасибо за помощь, Ванте.

Не буду врать, он симпатичный. Ну да, у меня есть парень, но это ведь не значит, что на других мне смотреть нельзя. И пусть Крис только попробует разозлиться – особенно учитывая то, как он пускает слюну на Ники Минаж, Бейонсе и Эмбер Роуз. А вообще, у моего бойфренда явно есть типаж…

Этот Ванте примерно моего возраста: ростом чуть выше, с большим афро, стянутым в пучок, и еле заметными усиками. Губы у него тоже красивые – пухлые и мягкие.

Я слишком долго пялюсь на его губы. Он облизывает их и улыбается.

– Хотел убедиться, что у вас с красоткой все окей, – говорит он.

И этим все портит. Не надо давать мне прозвища, если совсем меня не знаешь.

– Ага, у нас все хорошо, – отвечаю я.

– А вообще, эти Послушники тебя спасли, – улыбается он Сэвену. – Она почти всухую тебя уделала.

– Заткнись, чувак, – отмахивается Сэвен. – Это моя сестра Старр.

– А, да, – кивает мне парень. – Ты же работаешь в магазине у Большого Мэва, верно?

Как я и говорила – так каждый раз.

– Угу.

– Старр, это Деванте, – говорит Сэвен. – Один из парней Кинга.

– Деванте? – Значит, это за него воевала Кения.

– Ага, он самый. – Он окидывает меня взглядом с ног до головы и снова облизывает губы. – Слыхала обо мне?

Мне не нравится то, как он облизывается.

– Ага, слыхала. К слову, тебе не помешает купить гигиеническую помаду, раз губы так сохнут, что ты все время их облизываешь.

– Черт, значит, вот как?

– Она хотела поблагодарить тебя за помощь, – встревает Сэвен, хотя ничего я не хотела. – Мы это ценим.

– Да без проблем. Эти