Медный всадник - Дмитрий Вересов

Потом позвонила Наташа.

Накануне Вадим попытался разыскать Кирилла, который в очередной раз сменил место дислокации. Эти его разъезды по Европе, которые вызывали до сих пор у домоседа Вадима восхищение, теперь казались ему безумием. Сейчас, когда ему так нужна была его помощь, Марков куда-то запропастился. К счастью, Кирилл, словно почувствовав, что нужен старому товарищу, сам позвонил ему из какого-то заштатного немецкого городишки, куда они с Джейн заехали осмотреть достопримечательности.

Вадим сообщил ему о болезни дочери. Кирилл замолчал, чувствовалось, что он потрясен.

– Слушай, старик! – Кирилл подбирал слова. – Держись! – сказал он, наконец, словно все зависело от Домового. – Я что-нибудь тут придумаю…

– Нет, ты не понимаешь! – Иволгин слишком устал и на мгновение потерял над собой контроль. – Это не какая-нибудь ерунда!

Он давно не видел Кирилла, но почему-то был уверен, что тот теперь постоянно витает в эмпиреях, не спускаясь на грешную землю. Тем более, что и Джейн теперь с ним! Джейн – реалистка, она наверняка взяла на себя все бремя домашних дел. Домовой хорошо помнил, как подтрунивал над ним Марков, когда Верочке случалось хотя бы легко простудиться. Вадим в таких случаях начинал бегать в панике, рвать на себе волосы и биться головой о стену. Да, наверное, имел тогда место некоторого рода психоз, вполне простительный отцу-одиночке. Но сейчас-то все было более, чем серьезно.

– Я все понимаю. Успокойся, я скоро перезвоню… – пообещал Марков. – Подожди и не психуй!

Домовому стало стыдно. Он по пальцам мог пересчитать, сколько раз за свою жизнь выходил из себя. И вот, пожалуйста, сорвался на лучшем друге, который сейчас за тридевять земель, друге, каждого звонка которого ждал, как манны небесной. «Что ты за дурак? – горестно вопрошал он собственное отражение в зеркале. – Вот взять бы тебя, дурака, и надавать щелчков»…

Марков, должно быть, хорошо понимал, что сейчас творится на душе у Домового, потому что перезвонил тем же вечером. Иволгин принялся рассыпаться в извинениях.

– Старик, я уже все забыл! – сказал Кирилл так просто, что Вадим сразу понял, что друг и не думал на него сердиться.

И потому окончательно почувствовал себя негодяем.

– Я что-нибудь придумаю! – пообещал Марков. – Мы достанем денег…

Он не решился сказать сразу, что Джейн уже взяла ситуацию в свои руки и позвонила Наташе. Он боялся, что Домовой опять вспылит – нервы у Иволгина были, безусловно, на пределе. А ведь большая часть денег, которые Кирилл как бы от себя переслал за последние годы в помощь Домовому, были на самом деле деньгами Наташи. Просто по обоюдному с ней согласию, чтобы избежать проблем, было решено не говорить об этом Вадиму. Теперь Кирилл оказался в несколько щекотливой ситуации из-за этого невинного обмана. Домовой пребывал в уверенности, что старый друг располагает гораздо большими финансовыми возможностями, чем это было в действительности.

Так что, во избежание недоразумения, решено было обратиться к Наташе, но на этот раз ее участие не могло быть анонимным. Марков все еще не был до конца уверен, что это хорошая идея. Однако Джейн не желала слышать возражений.

– Во-первых, она должна знать – это ведь и ее дочь. И если она не захочет ничего предпринять, я не стану с ней больше никогда в жизни разговаривать… – бормотала она, дозваниваясь в Лондон. – А если Вадим станет упрямиться, сама поеду в Ленинград и вытрясу из него душу! Сейчас не время выяснять отношения!

Первый разговор Вадима с Наташей вышел коротким. На линии были помехи. Наташа сказала, что приедет. У Домового не хватило духу ей отказать, он вообще жутко растерялся, услышав ее голос в трубке. Голос показался чужим – с легким акцентом. Сначала подумалось, что это какая-то ошибка или глупая шутка.

– На тебе лица нет! – заметила мать, она решила, что звонили из больницы, что с Верочкой еще что-то случилось. – Кто это был?!

Вадим успокоил ее. О предстоящем визите Наташи решил пока не говорить. Успеется. Все равно мать узнает в свое время. Чувствовал себя неуютно – не привык лгать. Правда, сокрытая правда не есть ложь, но все равно неудобно. С другой стороны, утешал он себя, будет сюрприз. Сюр-прайз, как говорил Корнеев.

– Так, – ответил он матери, – один старый знакомый…

И пошел, как ни в чем не бывало, делать ремонт. Ремонт позволял ненадолго отвлечься от тревожных мыслей. Хорошо дзен-буддистам, считающим, что жизнь это сон – что-то там в этом роде они утверждают. Вадим намазал клеем полосу обоев, поднялся к потолку. Наклеил верх обоев, спустился вниз, разгладил нижнюю часть полосы, отошел и только тогда обнаружил, что обои не те, что куплены для гостиной – с цветочками, а другие, приготовленные для коридора – с ромбиками. К тому же приклеены вверх тормашками.

– Ну и что ты наделал?! – Гертруда Яковлевна всплеснула руками. – Снимай, пока не присохло!

Этой ночью он не мог заснуть. Ворочался в постели, думал обо всех сразу – о дочери, о Наташе и о том, почему судьба уготовила ему столько испытаний. Несмотря на его осторожность, мать о предстоящем визите невестки все-таки узнала – Наташа перезвонила на следующий день, когда Вадим был на работе. Перезвонила, чтобы назвать дату своего приезда.

Гертруда Яковлевна сразу же догадалась, кто был «старый знакомый», с которым сын говорил накануне. Догадалась и обиделась. Но ненадолго – как и ожидал Домовой, мама взялась обрабатывать его с удвоенной энергией – ей казалось, что это отличный шанс снова наладить отношения с Наташей. И напрасно Вадим пытался ее в этом разуверить.

– Она наверняка остановится в гостинице! – объяснял он матери, которая поторапливала его с ремонтом. – Сама видишь, у меня сейчас ничего не выходит путного, какие тут могут быть «темпы»! И зачем, скажи на милость?!

Смешно было представить себе, что замужняя миссис Курбатова позволит себе провести ночь в квартире бывшего мужа. Да и предоставить ей подходящие условия они не могли. Она там, в Лондоне, наверняка привыкла к комфорту, который Иволгины могли видеть только в кино.

– Глупости! – Гертруда Яковлевна решительно отметала сомнения Домового. – Все зависит от тебя самого!

Словно полководец перед генеральным сражением, она продумывала мельчайшие детали. Настояла, чтобы он оделся как можно лучше. Нельзя было ударить в грязь лицом перед преуспевающей женой, пусть даже бывшей.

– Мама, тебе надо было идти в свадебные распорядители! – сказал Вадим, которому происходящее совсем не казалось забавным.

Мать поджала губы.

– Смейся, смейся! – сказала она. – Ты мне еще спасибо скажешь!

* * *

Аэропорт Хитроу. «Хитров», как называла его про себя Наташа. Ей нравилось перекраивать английские названия на русский лад, как это сделала бы ее мать, окажись она здесь. Курбатова это злило – тем лучше. В аэропорту она долго разглядывала пару близнецов – девочек, гадая при этом, как выглядит ее собственная дочь. Они были так забавны, эти дети, которые старались подражать взрослым и явно впервые отправлялись в путешествие. Наташа вспомнила свои детские восторги. Все казалось прекрасным и удивительным… Странно, она так давно не вспоминала себя ребенком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});