Бабочка - Кэтрин Харви

Взяв бокал шампанского и запеченных устриц, Линда присела на стул около бассейна.

Она опять наблюдала за загорелым официантом. На нем был короткий красный пиджак и облегающие черные брюки. Вьющиеся светлые волосы падали на воротник накрахмаленной белой рубашки. Он двигался в толпе с грацией и легкостью кошки. Линда видела, как некоторые женщины бросали на него оценивающие взгляды.

Она вспомнила их свидания, потом опять переключилась на мысли о своем партнере в маске. Директор клуба заверила ее, что для членов было приемлемо заказывать все время одного и того же партнера. Устанавливались гармоничные сексуальные отношения, не влекущие никаких обязательств. Поэтому мало кто просил нового партнера каждую неделю.

Как было бы хорошо, подумала Линда с грустью, иметь такие отношения в реальной жизни. Вместе воспитывать детей, стареть, ждать ночи, чтобы провести ее вместе. Она не винила своих мужей за то, что они ушли. Линда знала, вина была целиком ее. Бесконечные предлоги — головная боль, операция рано утром, утомление после ночного дежурства — это было несправедливо по отношению к ним.

Вечер продолжался. Толпа колыхалась, как беспокойное море. Люди завязывали знакомства или избегали их, красовались или оставались в тени, как Линда, мысли которой были совсем в другом месте. Она взяла слоеный пирожок с сыром, семги, но с улыбкой отказалась от жирных десертов и ликеров. Она отпивала кофе маленькими глотками, наблюдала, как Барри Грин скользит от одного знакомого к другому, и думала, пригласит ли он ее второй раз. Пока их встречи носили профессиональный характер. Она приходила в студию, чтобы просмотреть сценарий для очередной серии его шоу. А потом он пригласил ее пойти с ним на сегодняшний вечер. После некоторых колебаний она согласилась.

Внезапно музыка прекратилась. Беверли Хайленд поднялась на небольшое возвышение для оркестра и подняла руки, прося тишины. Поразительно, но шум стих сразу.

Беверли говорила сдержанным и уверенным голосом. Она объяснила, почему его преподобие не смог присутствовать на сегодняшнем вечере, — он был в больнице у постели своего младшего ребенка, которому только что срочно вырезали аппендикс. Затем она вкратце остановилась на основных пунктах его предвыборной программы, убедив присутствующих, что они поддерживают достойнейшего человека.

— Мы очистим наши города, — сказала мисс Хайленд. — Выбрав этого человека президентом и заручившись поддержкой организации Благая весть, мы сотрем грязь с лица Америки.

Раздались аплодисменты, снова заиграла музыка. Рядом с Линдой возник Барри. Он извинился за то, что оставил ее, сказав:

— Это совсем не входило в мои намерения. — Когда потом они садились в роллс-ройс, он пригласил ее к себе что-нибудь выпить. Линда вежливо отказалась, сославшись на операцию рано утром.

— Еще один оглушительный успех, Бев, — сказала Мэгги Керн; поднимаясь за Беверли по огромной витой лестнице.

Ушли последние гости, музыканты упаковывали инструменты, служащие молча убирали столы под неусыпным взором службы безопасности. Женщины вошли в спальню Беверли. Горничная-француженка стелила атласные простыни и раскладывала шелковую с кружевами ночную рубашку Беверли. В облицованной мрамором ванной комнате другая горничная готовила для хозяйки горячую ванну, наполняя воздух ароматом экзотических масел.

Мэгги скинула туфли и прошла по толстому ковру к маленькому столику, на котором были сервированы закуски. Налив два стакана охлажденной минеральной воды, она подала один Беверли, а потом устало опустилась на стул, обитый бледно-голубым шелком.

— Да, результаты хорошие, — проговорила Беверли, отдавая норковую пелерину горничной. Затем она подошла к столу и взяла морковку с блюда, где лежали только что срезанные овощи. Она не ела весь вечер.

Мэгги тоже ничего не ела, поскольку наблюдала, чтобы на вечере не было срывов. Правда, в отличие от своего босса, которая усердно следила за весом, Мэгги себя ничем не стесняла.

— Через три недели, — сказала Беверли, подойдя к окну и глядя в холодную февральскую ночь, — первичные выборы в Нью-Гемпшире.

Мэгги подняла глаза, и мгновение они смотрели друг на друга. Потом Беверли опять повернулась к окну.

Обе чувствовали, как сжимается время, как нужно спешить.

Сорокашестилетняя Мэгги долго смотрела на свою хозяйку. Стройное тело Беверли было напряжено, выдавая беспокойство, которое она испытывала. Оно росло в обеих женщинах с того момента, как его преподобие сделал заявление, что, вероятно, будет участвовать в президентской кампании. Мэгги была личным секретарем Беверли двадцать лет. И все эти годы Беверли внимательно следила за жизнью его преподобия. Она никогда не пропускала программу Благая весть, она знала о каждом его шаге. А теперь, когда он стремился в Белый дом, Беверли была рядом с ним.

Это стало идеей фикс.

Куда это все приведет? — подумала Мэгги, поставила пустой стакан, тарелку и надела туфли.

Прежде чем выйти из спальни, она бросила еще один взгляд на Беверли. Та стояла с отсутствующим видом. Мэгги знала, что можно не прощаться, Беверли все равно не услышит. Потом Мэгги посмотрела на календарь, обведенную красным дату — 11 июня. Уже так близко.

Через несколько минут Беверли вышла из состояния глубокой задумчивости, отпустила горничных, закрыла дверь и медленно пошла по комнате со стаканом минеральной воды в руке.

Да, вечер удался. Беверли заручилась новыми голосами в поддержку его преподобия. Конечно, для империи Благая весть с миллионами сторонников — это капля в море. Но она добавила ему сторонников, и это еще одна ступенька на его дороге к власти.

Беверли Хайленд не остановится ни перед чем и поможет ему добраться до самого верха. Она посвятила себя этой цели. Сегодняшний вечер лишь ступенька лестницы, по которой она взбиралась с таким упорством. Одиннадцатое июня — до этой даты осталось меньше пяти месяцев. Результаты опросов общественного мнения были удовлетворительны и предполагали значительную поддержку избирателей, но тем не менее его преподобие не являлся бесспорной кандидатурой. Два других кандидата-республиканца все еще опережали его. Чтобы обеспечить ему победу в июне, Беверли следует активизировать свою кампанию. Ничто, абсолютно ничто не должно помешать достижению ее цели.

Она села на краешек кровати и взяла фотографию в золотой рамке, которая стояла на столе. Его обворожительная улыбка лучилась из-за стекла. Фотография была подписана. После подписи он добавил: Хвала Господу. Беверли пятьдесят один год. Даже если у нее уйдет на это еще пятьдесят один год, она достигнет цели.

На вершину. На самую вершину. С его преподобием Дэнни Маккеем.

Нью-Мексико, 1954 год

Дэнии Маккей, Дэнни Маккей, казалось, повторяли колеса поезда. Дэнни Маккей, Дэнни Маккей…

Послышался гудок, и Рэчел, вздрогнув, проснулась. Сначала она не могла понять, где находится потом вспомнила, неловко пошевелилась и посмотрела в окно.

Пустыня, сколько хватало глаз.

Два с половиной года назад она уже проделала этот путь. Но Рэчел Дуайер, которая теперь направлялась на запад из Техаса в Альбукерке, ничем не напоминала испуганную четырнадцатилетнюю девочку, которая перепутала автобус. Худенькая маленькая девочка понятия не имела, куда она направляется. Шестнадцатилетняя Рэчел, женщина, прожившая жизнь, точно знала, куда она едет.

Она добьется, чтобы в будущем Дэнни Маккей заплатил за свое преступление.

Когда на нее накатывалась волна боли, она сжимала руками живот и задерживала дыхание. Когда боль ослабевала, она смотрела на часы. После того, как она приняла последнюю таблетку, прошло всего два часа. Таблетка, кажется, совершенно не подействовала. Боль становилась все сильнее. А кроме того, сильнее становилось и кровотечение.

Рэчел бросила взгляд на остальных пассажиров в вагоне. Слава Богу, большинство из них дремали. Она встала и очень осторожно пробралась в туалет в конце вагона. Там ее беспокойство переросло в ужас, когда она увидела сколько крови она теряла.

Пытаясь побороть панику, она снова посмотрела на часы. Поезд прибудет в Альбукерке меньше чем через час. Она сойдет и разыщет аптеку. А потом найдет маму.

Это была первая задача, которую поставила перед собой Рэчел, покинув Сан-Антонио, — разыскать мать. Хотя родители уехали с трейлерной парковкой два года назад, Рэчел подозревала, что они могут оказаться где-нибудь неподалеку. Когда Дэйв Дуайер снимался с места и переезжал, он никогда не ехал далеко, просто перебирался в соседний городок, где был бар. Рэчел надеялась, что они еще в Нью-Мексико. Мама позаботится о ней.

Остальные планы Рэчел были весьма смутны, единственным конкретным желанием являлась месть Дэнни Маккею.