Ребус Галла - Вадим Панов

Повелитель Сокольников вздохнул:

— Передайте обер-воеводе, что я задержусь. Машину от подъезда не отгоняйте.

Дверь закрылась.

— Здорово! — Ратомир плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу.

— Привет.

— Слышал о Бериславе?

— Как раз собирался в Вешняки.

— Принести соболезнования?

— Считаешь, не нужно?

Ратомир покачал головой:

— Считаю, что в Вешняки мы в любом случае не опоздаем. Берислав уже погиб, похороны еще не назначены, теперь спешить нет смысла. Утешим вдову на двадцать минут позже.

Повелитель домена Марьино старался говорить легко, с веселым цинизмом, однако скрыть внутреннее напряжение не мог. Мечеслав прищурился и машинально потер змеящийся по шее старый шрам.

— Почему теперь нет смысла спешить? — поинтересовался повелитель Сокольников, выделив голосом слово «теперь».

— Потому что Берислав семьдесят лет водил человские тачки, вот почему, — резковато ответил Ратомир. — По-моему, этого факта вполне достаточно.

— Достаточно для чего? — нахмурился Мечеслав.

Возвращаться в свое кресло барон не хотел, в конце концов, Ратомир не посетитель, а друг, то есть — гость. Но и стоять посреди кабинета глупо, поэтому Мечеслав подошел к бару, открыл дверцу, но за бутылку или бокалы не взялся — не время. И еще непонятно, наступит ли оно.

— Моя жрица уже знает результаты расследования, — сообщил Ратомир. — Через час-полтора Милана объявит, что Берислав погиб в заурядной автокатастрофе. Семьдесят лет рулил, как какой-нибудь Сенна, а теперь поцеловался с деревом!

— Сенна плохо кончил, — припомнил Мечеслав.

— Значит, рулил, как Шумахер.

— Ты в ярости, — мягко произнес повелитель Сокольников.

— Да, — не стал скрывать повелитель Марьина. — В ярости, чтоб их всех Спящий заклевал!

— И, разумеется, не веришь результатам расследования.

— Почему — разумеется?

— Потому что ты всегда ставишь под сомнения слова жриц.

— А ты во всем с ними соглашаешься.

— Ты знаешь, что это не так.

Ратомир не выдержал жесткого взгляда Мечеслава, отвернулся и чуть тише признал:

— Я погорячился.

Признал искренне. И повелитель Сокольников слегка расслабился.

— Хотим мы этого или нет, Ратомир, но только маги способны точно расследовать смерть Берислава. Только они способны почуять чужое вмешательство. Нам остается доверять их выводам.

— Или не доверять.

— У тебя есть основания для подозрений?

Ратомир тяжело посмотрел на друга и поправил висящий на груди медальон с гербом домена — символ своего положения. Напускная веселость осталась позади.

— Мечеслав, я пришел, потому что полностью тебе доверяю. Несмотря на твое положение будущего принца-консорта.

— Которое автоматически назначает меня подпевалой жриц, — спокойно закончил повелитель Сокольников.

Ратомир оставил его слова без внимания и предельно серьезно продолжил:

— Я пришел, потому что твоего слова мне достаточно. Если ты скажешь, что о нашем разговоре никто не узнает. Я подчеркиваю — никто, мне будет этого достаточно. Если ты затянешь бодягу об интересах Великого Дома Людь, я уйду и унесу свои подозрения с собой.

— Просто уйдешь?

— Возможно, меня ждет автокатастрофа, — с нехорошей улыбкой ответил Ратомир. — Но ты не разделишь со мной эти проблемы, чтоб их Спящий заклевал.

Всем своим видом повелитель Марьина демонстрировал, что раскопал что-то очень серьезное. А значит, торопиться в Вешняки не следует.

Мечеслав достал из бара бутылку коньяка, плеснул в два бокала, добавил дольки лимона… и решился:

— У тебя есть мое слово.

Тянуть время Ратомир не стал. Он поднялся на ноги, вернулся к двери, приоткрыл ее и пропустил в кабинет высокого белокурого парня, чем-то смахивающего на молодого бычка.

— Это Избор, дружинник домена Вешняки.

Мог бы и не уточнять — выправка здоровяка говорила сама за себя.

— Барон. — Избор по-уставному склонил перед Мечеславом голову.

Повелитель Сокольников сухо кивнул в ответ и вопросительно посмотрел на Ратомира.

— Рассказывай, — приказал тот дружиннику.

Избор, который до сих пор стоял по стойке «смирно», послушно начал доклад:

— Я встречаюсь с фатой Вереей из дружины Дочерей Журавля. Мы знакомы семь лет, и дело идет к свадьбе. Наши семьи не против. Тем более меня ожидало повышение по службе: барон Берислав собирался назначить меня обер-воеводой дружины. Вчера вечером…

Слушать рассказ о личной жизни в военно-полевом исполнении было невыносимо.

— Избор, — оборвал дружинника Мечеслав, — мы не в штабе и не в казарме. У нас неофициальная встреча. Пожалуйста, забудь о том, что ты дружинник, а мы бароны. Рассказывай обычным образом. Как друзьям.

Парень посмотрел на Ратомира. Тот кивнул, едва заметно улыбнулся и наконец-то взял со стола свой коньяк. Избор же мгновенно опустил плечи и сменил уставное выражение лица на обычное, превратившись из бравого вояки в растерянного паренька.

— Вчера вечером Верея позвонила и сказала, что приедет поздно, возможно, под утро. И чтобы я ложился спать, не дожидаясь ее. Я так и сделал… — Голос дружинника дрогнул. — А она не приехала. Ни ночью, ни утром.

Беспомощный взгляд здоровяку совсем не шел, не вязался с удалой фигурой, однако именно таким взглядом он оглядел баронов.

— Верея пропала.

— Ты звонил?

— Телефон не отвечает.

— Что сказали в штабе Дочерей?

— Сначала со мной вообще никто не хотел говорить, — угрюмо ответил Избор. — Они там все на ушах стояли… потом я понял, что это из-за нашего барона… А два часа назад мне удалось переговорить с Радицей…

— Обер-воевода Дочерей, — тихо напомнил Ратомир.

— Спасибо, знаю, — отрезал Мечеслав.

— Так вот, Радица сказала, что Ярина отправила Верею на специальное задание за пределами Тайного Города, — закончил Избор. — Что Верея даст о себе знать, как только у нее появится такая возможность. Что с ней все в порядке.

— Полагаю, ответ обер-воеводы все объясняет, — спокойно произнес Мечеслав.

— Если ей предстояла долгая поездка, Верея всегда меня предупреждала, — насупился дружинник. — Всегда.

— Ты воин, Избор, — прежним тоном сказал Мечеслав. — Ты должен понимать, что иногда приходится действовать очень быстро. И тайно.

— Я понимаю. — Здоровяк опустил голову. — Но…

— Подожди за дверью, — приказал Ратомир, прекрасно понимающий, что при дружиннике у них с Мечеславом откровенного разговора не получится.

— Есть!

Избор щелкнул каблуками и вышел из кабинета.

Повелитель Сокольников прошелся по комнате и вновь остановился у бара, всем своим видом показывая, что следующий ход за Ратомиром. Повелитель Марьина не стал затягивать.

— Мы услышали все, что должны были услышать, друг. Фата Верея служила в «секретном» полку…

— Откуда ты знаешь?

— Избор сказал. Между ними не было тайн.

— Внутреннее расследование… — Мечеслав налил себе еще порцию коньяка.

— Барон Берислав погиб. Фата Верея исчезла. Я чувствую связь, друг. А ты?

— Есть разница между «чувствовать» и «знать».

— Согласен.

Но по тону Мечеслава Ратомир понял, что сумел заразить повелителя Сокольников своими подозрениями. Совпадение, конечно, возможно, однако бароны были слишком опытны и понимали, что его вероятность ничтожно мала. Барон погиб, фата из отдела внутренних расследований исчезла. Вывод очевиден: идет игра. И как это ни печально — игра внутри Великого Дома.

Ратомир видел, что информация стала для Мечеслава новостью, и это, в свою очередь, косвенно подтверждало его слова о непричастности королевы: Всеслава обязательно обратилась бы к Мечеславу за советом. Но не обратилась. А значит, с вероятностью девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента она об игре не знает. А этот вывод, в свою очередь, дает высокую вероятность того, что игра ведется против Всеславы. И повелителю Сокольников придется в нее вступить, чтобы защитить любимую.

Пауза неприлично затянулась, и Мечеслав решил поскорее продолжить разговор:

— Почему Избор пришел к тебе?

— Он знает, что я дружил с Бериславом, — тут же ответил повелитель Марьина. — И он мне доверяет.

— Больше, чем своим?

— Такие вещи лучше рассказывать тем, кто повыше, а в Вешняках проблема с бароном, — объяснил Ратомир и саркастически закончил: — Он вроде как погиб в автокатастрофе.

— И чего ты хочешь?

— Мы должны узнать правду.

— Как?

— Найти того, кто сумеет проверить результаты Миланы.

Независимая экспертиза. Логично.

— А если мы помешаем внутреннему расследованию?

Глаза Ратомира превратились в две мутно-зеленые льдинки.