Крестный отец - Марио Пьюзо

— Ну, а как же ты? — спросила Кей. — Что будешь делать ты в войне между гангстерами, о которой рыдают во всех газетах?

Майкл засмеялся, распахнул пиджак и продемонстрировал пояс:

— Поищи-ка здесь оружие, — сказал он, и Кей тоже засмеялась.

Время летело, и они заторопились наверх, в номер. Кей смешала коктейли и уселась на колени к Майклу. Его рука ощущала сквозь плотный шелк ее живое тепло. Они соединились друг с другом, не сбросив одежды, не отрывая губ.

Потом Кей съязвила:

— У вояк именно это именуется «молниеносной атакой»?

Майкл хмыкнул.

— Не так плохо, — авторитетно вывела Кей.

Несколько минут они лежали рядом, потом Майкл вдруг тревожно посмотрел на часы и вскочил:

— Черт, уже почти десять. Пора лететь в больницу.

Кей зашла следом за ним в ванную, где он приводил себя в порядок, прижалась сзади и спросила, уткнувшись носом в спину:

— А когда мы поженимся?

— Как только отдашь приказ, — ответил Майкл. — Вот дома немножко утрясется, старик выздоровеет и шум вокруг поутихнет. Но я считаю, что ты все-таки должна поговорить со своими родителями заранее, все объяснить им.

— Что — объяснить? — осторожно спросила Кей.

Майкл приглаживал волосы гребенкой.

— Ну, — сказал он, глядя на нее в зеркало, — скажи им, что встретила храброго и красивого итальянского парня, который отлично учится в Дартмурском университете, имеет кучу орденов за боевые заслуги и медаль «Пурпурное сердце» за отвагу. Парень честен и трудолюбив, но его отец — глава мафии, поэтому время от времени он кому-то дает взятки, кого-то убивает и кто-то, в свою очередь, норовит попасть в него. Что, тем не менее, никак не отражается на его честном и трудолюбивом сыне. Улавливаешь?

Кей опустила руки и отошла к дверному косяку.

— Это правда, Майк? — спросила она поникшим голосом. — Он действительно убивает людей?

Майкл отложил расческу.

— Откуда мне знать, Кей? Этого никто знать не может. Но и отвергать это я не решусь.

Провожая его, Кей спросила:

— Когда теперь увидимся?

Майкл поцеловал ее.

— Съездила бы ты к себе домой, да поразмыслила на досуге, — ответил он. — Вот уж чего я не хочу, так это чтоб ты хоть боком оказалась замешана. После рождественских каникул я вернусь в университет, так по встретимся в Гановере. Не возражаешь?

— О'кей, — сказала она.

Стоя у дверей, она смотрела, как Майкл подходит к лифту, машет ей рукой, входя в кабинку, уезжает. Сердце ее щемило от невысказанных чувств. Никогда раньше она не была так близка к нему, никогда не любила так сильно. Если бы кто-то сказал ей сейчас, что в следующий раз им предстоит увидеться только через три года, она не поверила бы, а поверив, не пережила бы разлуки.

Подъехав на такси к Французской больнице, Майкл удивился безмерно: улица зияла пустотой. Еще больше поразил его абсолютно безлюдный вестибюль в больнице. А где же охрана? — возмутился Майкл. Клеменца и Тессио должны были позаботиться о наружной охране. Для этого совсем не обязательно обучаться военному делу в Уэст-Пойнте, это азбука. По крайней мере, в вестибюле должны находиться постоянно двое-трое ребят, не меньше.

Посетителей уже не пропускали — приемный час давно закончился. Близилось к половине одиннадцатого. Майкл не стал обращаться в справочную, он знал и этаж, и номер палаты. Весь подобравшись, напрягшись, как струна, он вызвал служебный лифт. Никто не остановил его, как ни странно. На этаже, миновав столик дежурной, он толкнул дверь в палату отца. Дверь была не заперта и никем не охранялась. Проклятие, где же чертовы детективы, караулящие в коридоре, пока отец сможет давать показания? Где, черт их раздери, люди Тессио или Клеменцы? Может, кто-то внутри палаты?

Он вошел. Никого не было, кроме лежащего на кровати отца. Даже при бледном свете декабрьской луны его лицо выглядело бесстрастным и неизменным. Он ровно дышал: от установленной рядом капельницы тянулись тонкие стеклянные трубочки прямо к ноздрям отца. Другие трубки вели к стеклянной посудине, куда отводилось содержимое желудка.

Майкл постоял с минуту на пороге, присматриваясь, все ли в порядке с отцом. Потом вышел в коридор и направился к дежурной.

— Я Майкл Корлеоне, — представился он. — Пришел проведать отца. Почему он один? Куда делись полицейские, которые его охраняли?

Молоденькая и миловидная сестра очевидно еще не утратила веры в могущество медицинских правил.

— К вашему отцу приходило так много людей, — безапелляционно сказала она, — что просто невозможно работать. Поэтому полицейские распорядились всем уйти. Это было минут десять назад. А буквально только что детективов пригласили к телефону и срочно вызвали в комиссариат. Но вы не беспокойтесь, я рядом и мне слышен каждый звук из его палаты. Видите, и дверь открыта для этого.

— Спасибо, — сдержанно сказал Майкл. — Я побуду с ним пока. Вы не против?

Она улыбнулась:

— Только не долго, у нас очень строгие правила, так что и Вам придется уйти.

Майкл вернулся в палату к отцу и немедленно ухватился за телефонную трубку. Больничная телефонистка вызвала ему номер тайного телефона в кабинете отца в Лонг-Бич. Ответил Санни:

— Вас слушают.

— Санни, — громким шепотом сказал Майкл, прикрывая рукой трубку, — я в больнице, пришел сюда поздно и здесь никого, кроме меня, нет. Слышишь, Санни — ни людей Тессио, ни полицейских агентов. Ни одного поганого детектива у двери. Старик совершенно один, — голос Майкла сорвался.

В ответ Санни некоторое время молчал. Потом заговорил, сдерживая сумасшедшую ярость и буквально продавливая слова сквозь зубы:

— Вот это и есть, очевидно, сюрприз, который готовил Солоццо.

Майкл сказал;

— И я так понял. Но как ему удалось все это проделать? Убрать детективов? Избавиться от людей Тессио? Что с ними стряслось? Неужели, Господь милосердный, подлый подонок Солоццо управляет нью-йоркской полицией?

— Спокойней, малыш, — ласково сказал ему Санни. — Нам опять повезло. Судьба привела тебя так поздно в больницу к отцу. Побудь со стариком, запритесь изнутри. Мне надо минут пятнадцать, только дозвониться до ребят. Никуда не уходи и не нервничай понапрасну. Продержишься, малыш?

— Нервничать я не стану, — ответил Майкл, впервые с начала этой семейной драмы ощущая, как его охватывает лютая ненависть к врагам отца.

Опустив трубку на рычаг, он звонком вызвал сестру. Санни, возможно, прав, но ему здесь на месте виднее, как надо действовать.

— Вы только не пугайтесь, — сказал он вошедшей сестре, — но отца необходимо немедленно перевезти в другую палату. Лучше — на другой этаж. Помогите мне отсоединить эти трубки, чтобы ничего не повредить.

— Вы что, смеетесь? — возмутилась сестра. — Как же можно без разрешения лечащего врача?

Майкл не дал ей продолжить мысль. Он заговорил очень быстро:

— Вы же знаете из газет о моем отце. То, что всю охрану убрали, подстроено специально. Мне передали сейчас, что с минуты на минуту здесь объявятся убийцы. Поверьте мне, прошу вас, и помогите, — Майкл говорил очень убедительно. В случае необходимости, он мог воздействовать на кого угодно.

Сестра сдалась:

— Трубки можно не отсоединять, они передвигаются вместе с кроватью.

— А где есть свободная палата? — шепотом спросил Майкл.

— В конце коридора, — также шепотом ответила сестра.

Вдвоем они проделали все очень быстро и ловко, за какую-то минуту.

— Побудьте здесь с ним, — сказал Майкл сестре. — В коридоре у столика куда опаснее. Скоро подойдет помощь.

Голос отца, хрипловатый, но полный жизни, окликнул его:

— Это ты, Майкл? Что случилось?

Майкл наклонился к постели, взял руку отца в свою:

— Да, это я, отец. Не бойся. Только послушай меня — лежи тихо и не отзывайся, если кто-то позовет. За тобой охотятся, понимаешь? Они хотели бы убить тебя, но я здесь, и ты не бойся ничего.

Одурманенный транквилизаторами, дон Корлеоне не вполне осознавал, что происходит. Но преодолевая боль, он благодарно шевельнул губами, попытавшись сказать своему младшему сыну:

— Да чего мне бояться? С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, всегда находится кто-то, кто хотел бы меня убить.

ГЛАВА 10

Французская клиника, где лежал дон Корлеоне, была небольшая, частная, с одним-единственным входом. Майкл из окна осмотрелся. Улица по-прежнему была пустынной, ни прохожих, ни автомобилей. Попасть в здание можно было только поднявшись по центральной лестнице.

Понимая, что времени в обрез, Майкл стремительно выбежал из палаты и бегом пролетел все четыре пролета — до парадных дверей. Выглянул во двор. На стоянке тоже машин не было, даже санитарных.

Майкл вышел из широких дверей на тротуар и закурил. Пальто он распахнул и встал под светлый круг уличного фонаря, чтобы его могли узнать. И его действительно сразу узнали: молодой человек в куртке от военной формы, появившийся со стороны Девятой авеню, направился прямо к больнице и остановился перед Майклом. Его лицо под копной черных волос показалось смутно знакомым младшему Корлеоне. Под мышкой у парня был пакет. Он переложил пакет в левую руку, а правую протянул Майклу: