Крестный отец - Марио Пьюзо

— Считай, что перешел на следующую ступеньку в своей карьере. И получать будешь с завтрашнего дня не в пример против прежнего. Но об этом позднее. Сам понимаешь, сейчас у всех нас другие заботы.

Лампеоне жестом показал, что готов ждать сколько угодно и не сомневается в щедрости своих покровителей.

Клеменца достал из стенного сейфа пистолет и передал Рокко Лампеоне.

— Возьми, — сказал он. — Пушка чистая, ни в чем не замешана. Бросишь потом в машине рядом с Паоло. Потом забери жену и детей и поезжай во Флориду, отдохнете немного, позагораете. Деньги не экономь — все тебе потом возместят. Остановитесь в нашем отеле на Майями-Бич, чтоб я мог тебя сразу найти, если понадобишься.

Жена Клеменцы, постучав в дверь, сказала, не входя, что подошел Паоло Гатто. Машину он поставил перед домом. Клеменца прямо из гаража пошел к автомобилю и бухнулся на переднее сиденье рядом с Гатто. Лампеоне сел сзади. С Паоло Клеменца поздоровался сквозь зубы и даже придирчиво посмотрел на ручные часы, проверяя, не опоздал ли он. Смахивающее на хорька личико Паоло Гатто вытянулось от внутреннего напряжения. Он почуял угрозу, но еще не понимал, откуда она исходит. Покосившись на устроившегося за спиной Лампеоне, телохранитель дона досадливо поморщился и сказал, проверяя ситуацию:

— Ты пересядь в другую сторону, Рокко. Сквозь тебя в зеркале ничего не увидишь, такой дуб вымахал.

Лампеоне с готовностью передвинулся, словно не замечая в словах Паоло ничего необычного.

Клеменца, чтобы снять подозрительность Гатто, кисло произнес:

— Черт бы побрал Санни — он совсем взбесился от злобы. Похоже, нам всем придется залечь на матрасы. Так что нам с вами предстоит подыскать квартиру на Западном побережье и все наладить до последней мелочи, чтобы можно было залечь, как только он подаст сигнал. Может, кто-нибудь знает подходящее местечка?

Как и ожидал Клеменца, глаза Паоло вспыхнули жадным любопытством, которое пересилило осторожность. Парень, как рыба, заглотил наживку и забыл думать об опасности. Прикидывал, видно, сколько можно взять с Солоццо за столь важные сведения.

Лампеоне вел себя превосходно: сидел, развалясь, на сиденье, поглядывая в окно на безразличный пейзаж. Клеменца еще раз поздравил себя с правильным выбором.

— Надо подумать, — сказал, наконец, Гатто.

Клеменца проворчал:

— В таком случае, думай дорогой. Я планирую успеть вернуться в Нью-Йорк сегодня же вечером.

Паоло умело вел машину, движение за городом было не очень интенсивным, так что они прибыли, когда еще только смеркалось. Ехали молча. Клеменца велел Паоло свернуть к району Вашингтон-Хайтс, осмотрел там несколько домов. Потом они остановились на Артур-авеню, и Клеменца приказал ждать. Рокко Лампеоне тоже остался на месте. Клеменца пообедал в ресторане Веры Марио, взяв что полегче — телятину с салатом. Там многие были знакомы ему, он здоровался, перебрасывался ни к чему не обязывающими словами. К машине вернулся обходным путем примерно через час. Гатто и Лампеоне тихо сидели каждый на своем месте и ждали.

— Черт-те что, — проворчал Клеменца недовольно. — Требуют обратно в Лонг-Бич. Что-то у них срочное. Санни сказал, матрасы могут подождать, потом продолжим. Рокко, ты же живешь здесь, куда тебя подвести?

Рокко ответил спокойно:

— Мая машина осталась у вас во дворе, а жене она понадобится рано утром.

— Тогда поехали, — приказал Клеменца водителю.

На обратном пути они опять молчали. На одном из наворотов шоссе, уже за городской чертой, Клеменца вдруг сказал:

— Притормози-ка, Паоло. Мне надо.

Гатто не удивился, за многие годы работы с Клеменцей он знал его слабости. Долгая дорога Клеменце была не по силам. Гатто свернул с автострады на ухабистую грунтовую дорожку, ведущую в сторону болота.

Клеменца вышел из машины и скрылся в кустах. Там он и вправду облегчился. Потом огляделся. На шоссе не маячило ни одного огонька. В полной темноте он вернулся к автомобилю, открыл переднюю дверцу и коротко сказал:

— Давай!

В ту же секунду автомобиль подбросило от выстрела. Паоло Гатто, словно бы подпрыгнув, ударился грудью о рулевое колесо. Потом его отбросило на подушку, и он сполз по сиденью вниз.

Клеменца аккуратно отстранился, чтобы не испачкаться. Рокко Лампеоне выбрался с заднего сиденья, все еще сжимая пистолет. Отшвырнув оружие и болото, новый телохранитель следом за Клеменцей торопливо проследовал к спрятанной неподалеку машине. Лампеоне пошарил под сиденьем и нашел приготовленный для них ключ зажигания. Они тронулись с места и скора были далеко от места происшествия. Рокко довез Клеменцу до дому, и чтобы не ехать тай же дорогой, выбрал дальний кружной путь до Лонг-Айленда, через Уотстон-Бридж и через Бронкс — домой, в Манхэттен.

ГЛАВА 7

В ночь, предшествовавшую покушению на дона Корлеоне, его самый преданный друг и самый опасный для недругов сторонник готовился к важной встрече. Несколько месяцев назад Люка Брази по поручению дона Корлеоне вышел на контакт с людьми Солоццо. Как и было задумано, он стал активно посещать ночные клубы семейства Таталья, познакомился там с одной из самых дорогих девиц и, лежа с ней в постели, Высказывался время от времени в том смысле, что Корлеоне ценят его недостаточна и что хватит ему быть мальчикам на посылках.

Примерно неделей позже с Люкой Брази стал заговаривать Бруно Таталья, хозяин ночного клуба. Бруно был младшим В семействе Таталья и, как считалось, не занимался фамильным бизнесом — торговлей проститутками. Но его почти приличный ночной клуб с длинноногими красотками на эстраде для многих красоток стал школой, пройдя через которую они сходили с эстрады непосредственно на панель.

Первый разговор с Люкой не представлял делового интереса, Таталья предложил Люке поглядывать за порядком в зале, пообещав крупное вознаграждение. Флирт с девицей длился уже около месяца. Люка старательно изображал человека, впервые в жизни потерявшего голову из-за красивой девчонки. Бруно Таталья, в свою очередь, играл роль предприимчивого дельца, сманивающего у соперничающей фирмы отличного работника. Люка поддавался медленно, но все-таки поддавался. Он сказал как-то:

— Вы должны иметь в виду: против своего Крестного отца я не пойду никогда. Я безмерно уважаю дона Корлеоне и вполне понимаю, что родные сыновья для него важнее, чем я.

Бруно Таталья относился к поколению молодых дельцов, считавших всех приверженцев традиций, вроде Люки Брази, дона Корлеоне или собственного родителя, просто старыми смешными хрычами. Его пренебрежение выражалось подчеркнутой вежливостью:

— Семья Таталья никогда и не предложила бы вам ничего, что пошло бы во вред дону Корлеоне. Зачем это моему отцу? Мы все живем в мире, не то что в старые времена. Но такого ценного работника, как вы, я с удовольствием рекомендовал бы нашему семейству, если у вас есть желание. В нашем нелегком деле нужны серьезные дельные люди. Так что только скажите — мы будем рады.

— Да я и так не пропадаю, — ответил на это Люка Брази.

На этом разговор иссяк.

Поручение дона Корлеоне Люке Брази сводилось к выходу на наркотики. Таталья должны были поверить, что Люка по собственному почину решил заняться наркотиками как многообещающим бизнесом. Внедрившись, он мог бы разузнать планы «турка», ежели таковые имелись, особенно если тот намерен мешаться под ногами у семейства Корлеоне.

Два месяца все пребывало в равновесии. Как сообщил Люка дону Корлеоне, похоже, Солоццо проглотил свое поражение и сейчас переваривает. Дон наказал продолжать игру, но не пережимать, не торопить событий.

Вечером накануне покушения на дона Корлеоне Люка по обыкновению зашел в ночной клуб. Почти тотчас же к нему за столик подсел Бруно Таталья.

— С вами хотел бы переговорить один мой приятель, — сказал он.

— Давай сюда приятеля, — согласился Люка. — Отчего бы и не поговорить?

— Нет, — сказал Бруно. — Разговор не для чужих ушей.

— А кто это?

— Ну, один близкий знакомый, — уклонился Бруно, — с предложением для вас лично. Может, встретитесь попозднее?

— Ладно, — сказал Люка. — Когда и где?

Таталья сдержанно посоветовал:

— Проще всего — прямо здесь. Клуб закрывается в четыре часа утра. Почему бы вам не пообщаться, пока в зале наводят порядок?

«Видно, знают мои привычки», — подумал Люка. Обычно он спал до трех-четырех часов дня, потом, если не было работы, играл в кости со стариками или развлекался с девицами, ходил в кино или выпивал рюмку-другую в одном из клубов. До рассвета никогда не ложился спать, так что ночная встреча не была для Люки чем-то странным.

— Годится, — сказал он. — Вернусь сюда часа в четыре.

Выйдя из клуба, Люка взял такси и поехал к себе в меблирашку, которую снимал у одной итальянской семьи. С хозяевами своими он был в дальнем родстве. Вход в комнаты, которые он занимал, отделялся от прочих коридором. Это устраивало Люку, создавая иллюзию семейного существования и вместе с тем ничем не стесняя его свободы.