Крестный отец - Марио Пьюзо

Майкл вышел из широких дверей на тротуар и закурил. Пальто он распахнул и встал под светлый круг уличного фонаря, чтобы его могли узнать. И его действительно сразу узнали: молодой человек в куртке от военной формы, появившийся со стороны Девятой авеню, направился прямо к больнице и остановился перед Майклом. Его лицо под копной черных волос показалось смутно знакомым младшему Корлеоне. Под мышкой у парня был пакет. Он переложил пакет в левую руку, а правую протянул Майклу:

— Вы, верно, не можете вспомнить меня? Я Энцо, помощник пекаря Назорини и его зять. Я всю жизнь буду благодарен вашему отцу — ведь он помог мне остаться в Америке.

Майкл пожал ему руку. Теперь он признал Энцо.

— Я пришел навестить Крестного отца и выразить ему свое уважение, — продолжал Энцо с сильным итальянским акцентом. — Но боюсь, что уже поздно. Меня, наверное, не пропустят?

Майкл с улыбкой покачал головой:

— Не пустят, но это неважно, дону будет приятно. Я передам ему, что ты приходил.

Шум мчавшейся на большой скорости машины заставил Майкла насторожиться. Он сказал Энцо:

— Ты шел бы отсюда поскорее, друг, — и обвел жестом двор и улицу. — Здесь того и гляди начнутся всякие безобразия. А тебе не стоит близко знакомиться с полицией.

Страх тенью скользнул по лицу молодого итальянца. Неприятности с полицией могли ему стоить американского гражданства и привести к высылке на родину. Но Энцо был мужчиной и сицилийцем. Он ответил по-итальянски:

— Если так, то я должен остаться. Я хочу быть полезен Крестному отцу.

Это тронуло Майкла. Он хотел было настоять, но передумал — может быть, два человека у входа в больницу спугнут людей Солоццо. Одного-то они явно не станут принимать в расчет. Майкл угостил Энцо сигаретой, щелкнул зажигалкой. Теперь они стояли вдвоем в свете фонаря под зябким небом декабрьской ночи, греясь огоньком сигареты. В окнах больницы мерцали светильники, украшенные хвоей.

Сигарета уже дотлевала, когда длинный черный автомобиль вывернул с Девятой авеню на Тринадцатую улицу и покатил, почти вплотную держась к тротуару, прямо на них. Приблизившись, машина сбавила ход, и Майкл постарался заглянуть внутрь, хотя ему очень не хотелось этого делать.

Водитель, совсем уже притормозив, вдруг резко рванул, и черная машина растворилась в ночи. По-видимому, Майкла узнали.

Он опять достал пачку и протянул сигарету Энцо. Руки у парня подрагивали от напряжения. А у самого Майкла — нет, чему он мысленно удивился.

Опять стояли, глотая горький дым.

Прошло минут десять. Тишину пустынной улицы вспорол резкий звук полицейской сирены. Визжа тормозами, с Девятой авеню на полной скорости выскочила полицейская «раковая шейка» и стопорнулась перед зданием больницы. Следом прикатили еще два патрульных автомобиля. Полицейские в форме и детективы в штатском буквально высыпали на мостовую. Майкл перевел дух. Молодец Санни, четко сработано. Он шагнул навстречу прибывшим. Два здоровяка в форме тут же схватили его за руки, а третий профессионально обхлопал, ища оружие. Что-то было не так. По ступенькам к Майклу поднимался бравый капитан с золотым шнуром на фуражке — остальные почтительно расступались, давая дорогу. Капитан выглядел отяжелевшим от спокойного образа жизни, виски его уже посеребрила седина, но здоровья, похоже, ему было не занимать. Лицо капитана побагровело от гнева, налившись кровью.

— Я-то надеялся, что мы убрали отсюда всю итальянскую сволочь, — прорычал он в лицо Майклу. — А ты кто такой и какого черта ошиваешься тут?

Один из полицейских, стоявших рядом, сказал:

— С ним все чисто, капитан.

Майкл не произнес ни звука, он только сдержанно, внимательно разглядывал капитана, стараясь поймать мысль за металлическим блеском холодных глаз. Детектив в штатском пояснил:

— Это Майкл Корлеоне, сын дона.

— Мне хотелось бы знать, куда делась охрана, — спокойно проговорил Майкл. — Кто забрал ее отсюда?

Лицо капитана заполыхало еще сильней:

— Уж не перед тобой ли мне отчитываться, вонючий макаронник? Захотел — и снял их отсюда, плевать мне на всех на вас. Чем больше гангстеров перебьют друг друга, тем легче будет наводить порядок. Было б это в моей власти, и пальцем бы не шевельнул, чтобы защитить твоего старика от пули. Так что катись подальше, пока цел, и чтоб ступить сюда не мечтал в неурочное время.

Майкл не двигался, продолжая внимательно разглядывать капитана. Ругательства словно отлетали от него. Волновало другое: неужели сам Солоццо сидел в той, первой машине, заметившей их с Энцо на боевом посту? Неужели у Солоццо достаточно сил, чтобы сейчас же выслать сюда полицейских, потребовав убрать от больницы всех, раз за то честно заплачено? Значит, Санни был прав, сказав, что «турок» действует по плану, готовя им подарочек. Все сходится.

Сохраняя невозмутимость, Майкл вежливо сказал капитану:

— Я не могу уйти отсюда, не удостоверившись, что вы опять выставили охрану у палаты отца.

Капитан не счел нужным ответить. Он обернулся к детективу, стоящему рядом с Майклом, и коротко скомандовал:

— Засади этого щенка под замок, Фил!

Тот засомневался:

— За парнем ничего не числится, капитан. Он герой войны и не ввязывается в семейные игры. Газеты поднимут шум.

Об щеки капитана можно было прикуривать. Он сказал:

— Сказано тебе: засади под замок!

Тогда Майкл произнес обдуманно и громко, так, чтобы все слышали. Он вполне понимал, что говорит и что за этим последует, но не видел иного выхода.

— Дорого ли заплатил вам «турок», капитан, за то, чтобы погубить моего отца?

Капитан немедленно дернулся и повернулся к Майклу.

— Подержите-ка его! — приказал он своим громилам-подручным. Те заломили ему руки, стиснули их. Он увидел, как тяжелый кулак капитана, будто взбесившийся маятник, приближается к лицу, и попробовал уклониться. Удар попал по скуле, разорвавшись гранатой где-то внутри черепной коробки. Рот наполнился кровью и мелким крошевом выбитых зубов. Мгновенно вся левая сторона лица стала раздуваться, словно в нее накачали воздух. Ноги ослабели. Майкл упал бы, хотя совсем не потерял сознания, но полицейские с двух сторон поддержали его. Кто-то из агентов в штатском прикрыл Майкла от второго удара.

— Господи Иисусе, — услышал Майкл. — Вы изуродовали его, капитан!

Капитан внятно проговорил:

— Я его пальцем не тронул. Он оказал сопротивление при аресте. Сам набросился на меня и упал. Всем ясно?

Вокруг Майкла стоял сплошной туман, багровый, как лицо капитана. Пробиваясь сквозь него сознанием, он увидел, что к больнице одна за другой подъезжают автомобили с людьми Клеменцы. Один из прибывших, в котором Майкл узнал адвоката Клеменцы, уверенно и с достоинством обратился к капитану:

— Семейство Корлеоне поручило охрану мистера Корлеоне частной сыскной компании. Все они имеют право на ношение оружия и на осуществление охранных функций. Если вы воспрепятствуете этому, капитан, объяснение будете давать на суде.

Потом перевел глаза на Майкла и спросил:

— Не хотите ли выдвинуть обвинение против того, кто так обошелся с вами?

Майкл ответил, с трудом ворочая непослушным языком:

— Я споткнулся. Споткнулся и упал.

Он поймал торжествующий взгляд капитана и постарался изобразить на своем лице улыбку, скрывая за ней ту ледяную решимость, которая зрела в нем, и ту лютую ненависть, которая до клеточки заполнила его тело. Майкл ни за что на свете не мог допустить, чтобы о волнующих его чувствах догадались посторонние, — как не допустил бы этого дон. Минуту спустя его уже укладывали на носилки, и осознав, что он в безопасности, Майкл позволил сознанию отключиться.

Утром на его челюсть были наложены шины. Майкл почувствовал это, проснувшись. С левой стороны десны были разворочены, четырех зубов не хватало.

Майкл встретился глазами с Хейгеном, сидевшим у его постели, и спросил:

— Меня что, усыпляли?

— Да, — ответил Хейген. — Надо было вынуть осколки зубов, а без наркоза это болезненно. Да ты и так был не в себе.

— Больше ничего не поломалось? — спросил Майкл.

— Все в норме, — ответил Хейген, — Санни жаждет видеть тебя дома, в Лонг-Бич, если ты, конечно, способен ехать.

— Конечно, — сказал Майкл. — А с доном все в порядке?

Хейген вспыхнул.

— С этой проблемой все. Наняли частных детективов, те стерегут каждый шаг любого, кто приблизится к больнице. Ну, по дороге поговорим. Поехали?

Машину вел Клеменца. Майкл и Хейген разместились сзади. Каждый ухаб отдавался у Майкла в голове.

— Так что там вчера стряслось? Объясните мне, черт побери!

Хейген неторопливо начал:

— У Санни в полиции есть свой человек, Филиппо, — тот самый детектив, который вступался за тебя. Он разъяснил нам кое-что. Оказывается, Макклоски, еще будучи патрульным, отличался любовью к взяткам. Наша семья тоже немало переплатила полиции, но с Макклоски связываться не имело смысла: жаден и ненадежен. Надо думать, он расколол Солоццо на огромный куш. Короче, вчера, как только прием посетителей прекратился, Макклоски арестовал всех людей Тессио снаружи и изнутри больницы. У многих было оружие, за это он и ухватился. Потом Макклоски по телефону отозвал детективов, сказав, что для них есть другое задание. А смену не прислал. Солоццо скупил его на корню, и Филиппо считает, что теперь этот тип так просто не уймется. Наверное, «турок» выдал ему целое состояние авансом, а на сладкое пообещал золотые горы.