На дальних воздушных дорогах - Эндель Пусэп

Нас выручил профсоюзный комитет посольства, где нам выделили некоторое количество талонов. Заодно нам подсказали, что прежде всего следует купить газеты. В связи с острой нехваткой бумаги в магазинах оберточной бумаги нет. Каждый покупатель должен позаботиться об этом еам. Для этой цели превосходно подошла «Таймс», имевшая солидный объем.

Из передовой статьи этой влиятельной газеты мы поняли, что кто-то добивается у правительства разрешения женщинам носить на работе мужские брюки. Эта проблема возникла в связи с дефицитом женских шелковых чулок…

С моими покупками произошел курьез. Я попросил продавщицу положить вместе с другими сувенирами флакон хороших духов. Я не был тонким ценителем парфюмерии, положился на вкус продавщицы. И только в гостинице, развернув пакет, я с удивлением обнаружил, что духи эти были московские — на этикетке красовалось знакомое и известное «тэжэ»!

День клонился к вечеру. Надо было быстро побриться, привести в порядок одежду, закончить остальные приготовления и поспешить в посольство на торжественное собрание, посвященное 1 Мая.

После короткого доклада с приветствием к сотрудникам посольства от нашего имени выступил Штепенко. Затем всех пригласили к праздничному столу.

Я сидел за столом с тревогой в сердце. Асямов обещал к вечеру обязательно вернуться, но его все еще не было…

Настроение было плохое. Оно не улучшилось даже тогда, когда из зала донеслись звуки музыки, извещавшие о начале бала. Я сел в углу зала и наблюдал за танцующими, а беспокойство в душе все росло. Я вздрогнул, когда ко мне подошел один из работников посольства, и тихо сказал:

— Вас приглашает к себе товарищ Майский.

Я вмиг оказался па втором этаже. Войдя в кабинет посла, я увидел его беспокойно шагающим из одного угла комнаты в другой.

— Товарищ Пусэп, с Асямовым случилось несчастье…

— Простите, как? Что случилось? — почти закричал я.

— Весь день англичане держали нас в неведении относительно того, что произошло. Сначала они передали, что самолет совершил вынужденную посадку. Затем сообщили, что произошла авария. И только теперь, несколько минут назад, в ответ на мое настоятельное требование, они признали, что произошла катастрофа… Все — и экипаж, и пассажиры — погибли…

Посол удрученно умолк. Я стоял остолбенев, пораженный этим известием.

— Из Москвы вам пришел приказ завтра вылетать обратно. Но как вы сможете это сделать, если командир самолета погиб… — продолжал посол.

— Товарищ Майский, я смогу повести самолет обратно и один. На самолете было два экипажа: два пилота, два штурмана и два радиста. Конечно, будет немного тяжелее, но мы справимся. Приказ выполним точно!

— Хорошо! — протянул мне руку посол. — Значит, завтра вечером вы вылетаете. Перед этим зайдите ко мне.

Я молча пожал ему руку и вышел из кабинета. Горе и скорбь легли на сердце тяжким грузом.

Нет больше Сережи Аеямова… Никогда больше мы не увидим его — веселого, жизнерадостного товарища, славного летчика и мужественного воина…

Войдя в зал, я заметил, что многие смотрят на меня вопросительно. Я сел между Штепенко и Романовым. Они узнали всю горькую правду… Для нас праздника больше не было. Мы извинились перед присутствующими и покинули зал, сославшись на предстоявший нам на следующий день полет.

…В эти горестные для нас часы генерал Голованов находился в Москве у Главнокомандующего и доложил о гибели Асямова. Сталин был крайне удручен этим трагическим событием. Он долго молчал. Наконец спросил:

— И что мы сейчас предпримем? Встреча с Рузвельтом должна обязательно состояться! Есть у вас еще какие-нибудь предложения?

— Есть, товарищ Сталин. В Англии сейчас находится пилот Пусэп, командир экипажа. Он, как бывший полярный летчик, привык к дальним беспосадочным полетам, да и в военное время он провел в воздухе немало часов. Он один и приведет самолет обратно. Тогда пополним экипаж, и можно отправляться в путь.

— Вы в этом полностью уверены?

— Да, уверен, товарищ Сталин!

— Ну что ж, действуйте!

…Утром, как и было договорено, мы появились у посла. В конце короткого разговора он сказал:

— Мне надо послать в Москву дипломатическую почту. Сможете ли вы ее доставить по всем правилам? Понимаете, она не должна попасть в руки посторонним!

— Товарищ Майский! — поспешил ответить Штепенко. — Обещаем вам, что отвезем все как положено! А если случится что-нибудь неожиданное, мы уничтожим почту в первую очередь!

— Хорошо, — улыбнулся посол, — верю вам. Счастливого пути! Когда прилетите в Москву, передайте Родине наш привет!

После завтрака мы взяли в секретариате запечатанные мешки с почтой и поспешили на аэродром. Из-за маленького происшествия в пути мы чуть не опоздали. Под нашу машину попала собака. Тотчас вокруг нашего несчастного шофера собралась негодующая толпа. У меня возникло уже опасение, что шофера тут же поколотят. Провожавшему нас представителю посольства с большим трудом удалось упросить полицейских и владельца собаки отложить разбирательство дела. Следует сказать, что по английским законам за наезд на собаку шофер может подвергнуться более тяжелому наказанию, чем за наезд на человека. Человек, дескать, должен знать правила движения, а пес их не может знать… Это, конечно, правда. Но нам все же после этого случая и того, что мы видели раньше, трудно было отделаться от назойливой мысли: странный все-таки народ эти наши союзники, англичане, — идет жестокая война, а они занимаются какими-то пустяками…

Развив бешеную скорость, мы все же прибыли на аэродром вовремя. Английский пассажирский самолет ждал нас. Из прибывших одновременно с нами машин выгрузили огромную груду различных ящиков и ящичков, мешков и мешочков — патриотический подарок работников посольства Красной Армии.

От этого стало тепло на душе, но… Англичане тщательно взвесили всю эту груду, вес оказался внушительным. Наш-то самолет возьмет все это на борт, но вот английский самолет, который должен был доставить нас в Шотландию, с таким грузом не справится. Пришлось довольно долго ждать, пока подготовили к полету самолет помощнее и побольше.

Все эти хлопоты требовали времени. Вряд ли мы успели бы в Шотландию вовремя, если бы, повинуясь какому-то внутреннему чувству, я не назначил вылет из Англии на час раньше, чем это было действительно необходимо. Этот запас времени пришелся теперь кстати!

На этот раз нас попросили пристегнуть парашюты. На мой вопрос, почему экипаж самолета не сделал того же самого, переводчик ответил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});