Рейтинговые книги
Читем онлайн Цифры - Мария Петровна Казакова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 33
батрачить угораздило именно меня!!

Ну уж нетушки, подонки, я вам ещё покажу! И кузькину мать, и петруськину, и володькину! Вы у меня ещё попляшете, скоты, поджарятся ещё ваши жопки, помёрзнут на ветру пиписьки. Я так этого не оставлю, вы мне ещё за это заплатите!

Слышите! Я заставлю вас молить о пощаде, вы ещё пожалеете! Так и знайте!!! Я очень в гневе страшна! Прямо скажем, ужасающа! Дрожь по коже! Жилы стынут! Спирает дух!

Ну что, испугались?

Вам стало страшно?

Вы слышите меня?

Эй?

__________

Аεί (аэй) по-древнегречески означает «всегда». Это вам не простецкое современное πάντα (панда). Аэй – звучит как дыхание. Ха – хэй, breathe – air, а-эй.

Я позвонила ему в 21:18. Он сказал, что сейчас доцелуется на прощание и придёт. Пришёл в 02:36. Он был – как мягкие сущности с картин Дали, а всё вокруг: шкафы, дверные ручки, стены – были его костылями. Он затих. Я пошла искать сына.

Сын забился в угол за комодом. Даже не думала, что он там может поместиться. «Мам, кто там?» – не признал. Не буду говорить правду. Сейчас уложу и подумает, что просто приснилось.

Распахнутая на тумбочке книга Крылова: «Каиб был одним из восточных государей. Имя его наполняло Вселенную». Может, почитать вслух, чтобы поскорее заснул?

Странный шум. Сажаю сына на кровать, иду в комнату, где гремело. На полу щепки. Стоит, как подбитый журавль. Выломал спинку детской кроватки, пытаясь опереться.

Его глаза мутнее, чем Нева. Кричу: «Скотина! Ты всё проебал!»

Слюной захлёбываясь вперемешку с лестью, он булькает в ответ: «Как много чести!

А что же здесь твоё? Ткни пальцем? Покажи?

Ведь, как никак, лишь волею моей позволено тебе здесь жить.

Хочешь уйти?

И городской квартал

Обшастать без гроша,

Чтобы свалиться там,

Где даже бомж б не спал?

Ну что ж, иди.

Твой выбор не велик», – потоком рвоты перервался его крик.

Аэй – вечность, дыхание, безграничность. А-эй, a-way, no way.

Глава 2

Ну что, дело сделано, её вздёрнули. Чисто, красиво, непыльно.

Прачкина дочка визжала, правда, мерзко – до сих пор в ушах звенит. Откуда у малявки только голос такой прорезался? Даже хрип задыхавшейся шалавы не настолько въелся, как этот блядский детский визг. А ведь они даже не были знакомы.

Ну ничего, скоро выветрится.

На улице уже тьма и звенят сверчки. Подышать бы ещё чуть-чуть, лишь бы внутрь не заходить. Но приходится.

Захожу и кричу – по привычке, со злости: «Дамиан!» С кухни выковыливает пожилая нянюшка, со второго этажа семенит жена. Сына нет. Опять кричу: «Дамиан!! Где ты, сукин ребёнок, отзовись! Отец твой пришёл!»

Конечно же, он не придёт, и я знаю это, но ярость не позволяет мне умолкнуть просто так. Не позволяет смириться. И я повторяю отвратный для всех ритуал – раз за разом, день за днём. Я противен сам себе, но не могу остановиться. Я слишком зол. «Дамиан!!!»

Жена спускается и спокойно говорит: «Ну что ты опять кричишь? Он у себя, занимается. Как сегодня прошло?»

Меня раздражает в ней всё. Даже её спокойствие. Хоть я всю глотку сорву, она никогда в ответ голос не повысит – то же мне, выискалась святоша. Даже её полное, дряблое тело. Щёки давно просели, руки бессильно провисли. Даже её причёска. Подкрашивает хной три свои волосинки, пытается скрыть тусклость и седину. Спрашивается, зачем? От кого? Для кого?

Как прошло! Да знала бы она, что я бы лучше всю ночь смачно трахал ту повешенную плоскую сучку, чем сейчас вот так вот стоял перед этой никчёмной обрыдлой брюзгой.

Все они шлюхи, просто каждая – по-своему. Может, и правда не стоило ту ворожею вешать. Никто ведь не знает, ведьма она или нет. Никто не знает, отчего, почему и как наши бабы начали рожать падаль. Это сейчас решили, что она виновата, а завтра вновь очередная шалава изрыгнёт очередное ничтожество – и всё, нам опять придётся искать очередную жертву-виновницу, чтобы успокоить народ. Как же я заебался. Почему нельзя просто рожать нормальных и не усложнять мне жизнь.

«Дамиан, гадёныш, иди сюда!!» Но он не придёт, и я поднимаюсь к нему сам.

Распахиваю дверь детской. Он сидит на ковре и строит замок из кубиков. Замечает движение, оборачивается на меня – и распахивает глаза до размеров солнца. Вскакивает, летит ко мне, с разбегу обнимает. Клянусь, если б он был щенком, его хвост бы отваливался от радости каждый раз, когда он меня видит. Я больше не в силах злиться. Хочу, но не могу. Не способен.

Сажусь на коленки и смотрю ему в глаза. Тык указательным пальцем в его грудь – мах по диагонали двумя вытянутыми пальцами – кулак – мах двумя пальцами снова – ввысь брови в знак вопроса: «Ты как?»

Он отклоняется от меня, чтобы ответить. Тык указательным пальцем в мою грудь – тык им же в пол – тык себе в грудь – хлоп-хлоп тремя пальцами: «Ты здесь – я счастлив».

Обнимаю его и утыкаюсь носом в маленькую шею. Мягкие русые кучеряшки ещё пахнут молоком.

Почему мой сын – урод? Ну почему?

Укладываю его в кроватку, сажусь рядом, беру за ручку. Он улыбается и засыпает.

Завтра я повешу новую блядь.

__________

Его имя – аР. В нём огонь, пожар, вечное пламя. Он горит изнутри, он сейчас – моё знамя. Выход в открытый космос, повелитель зверей и людей, мастер слов, чародей, дивный эльф венценосный. Кто он? Я не знаю, но вечное в нём меня манит.

__________

Вирус, вирус, вирус. Онлайн-трансляции, Медуза и Афиша: вирус, вирус, вирус. Мир: 10 000 смертей, Россия: 100 заболевших, ВОЗ: проводит первое тестирование вакцины. Мемы: про самоизоляцию, раскупленную гречку, туалетную бумагу и видеотрансляции. Главврач московской инфекционной больницы Денис Проценко: я за то, чтобы город закрыли.

А ты идёшь гулять.

По улицам Италии бродят кабаны с поросятами, в каналах Венеции кристально чистая вода, в фонтане Треви резвятся утки, у порта Кальяри играют дельфины. В Китае слоны, в отсутствие людей, напиваются кукурузного виски и безмятежно засыпают в полях. Знакомая из Греции строчит: у нас стал чище воздух. В Москве это также единственное значимое изменение – но всё же достаточный повод, чтобы сбежать из дома.

Небо – сине-голубой закатный градиент. В тишину пустынных улиц прокрадываются колокольчики – подрагивает звонок на велосипедах курьеров Яндекс.Еды. Их жёлтые спины проносятся вдоль по синему небу – κραςυβο.

На колёса испуганно оборачивается тёмный французский бульдог. Он сидит у несоразмерно массивного здания сталинских времён, и суровые собачьи черты меркнут в сравнении с исполинским гранитом. Пытается как можно сильнее поджать лапки, чтобы на стылой плитке не так зябко было сидеть, но получается не очень – и тонкий хвостик неестественно изгибается в судороге.

2

Над большеглазой мордашкой отсвечивают два

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 33
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Цифры - Мария Петровна Казакова бесплатно.
Похожие на Цифры - Мария Петровна Казакова книги

Оставить комментарий