Песнь Ветра. Между Западом и Югом (СИ) - Целых Ольга

Встревоженные птицы взмыли в воздух, нелепо кружа над кладбищем, криками взбудоражив округу. Сирел отвлёкся, и не сразу понял, что за его спиной что-то происходит. Услышав странные хрипы, он нырнул поглубже в кусты и обернулся.

Наследник ошибся, думая, что мертвецу у скудельницы три дня, ошибся ровно на одни сутки. Теперь же, на четвёртый день, случилось то, чего так боялись жители империи: в проклятое тело вселялся чуждый дух из иного мира. Конвульсии всколыхнули труп, он выгнулся дугой, словно силясь вдохнуть, кожа его покрылась жёсткой щетиной отрастающей звериной шерсти. Лицо вытянулось, нос потемнел и принял собачью форму, зубы заострились, а в мёртвых глазах загорелся страшный, белый огонёк.

Абаас поднялся с земли, рванул на себе остатки одежды и выпрямился. От человека в нём мало что осталось, сменившись чертами непривычными: мощный загривок, неправильные, звериные суставы ног, острые когти, хвост. Чудище застыло, тяжело дыша. Абаас озирался, водя по округе мутным взглядом. Позади него выглянула из-за туч красная луна, обагрив его блестящую шерсть кровавым сиянием.

Неон и Артес не удержались и выглянули из укрытия, когда мощный, не звериный, но и не человеческий, вой пронёсся по округе. То, что они увидели, заставило их похолодеть от ужаса: на зов новоявленного духа сползались чёрные тени. Выходя к алтарю из дымки дождя, они приобретали очертания таких же уродливых тварей. Звериные, у кого медвежьи, у кого собачьи или кошачьи морды, озарённые красным светом Сиры, щерились, обнажая клыки.

— Артес, они не справятся! — Неон шептал, но даже шёпот выдавал ужас Второго. — Быстро, за подмогой!

— Я не брошу их! — насупился Первый, но у самого горло от страха пересохло.

— Ты наследник престола Империи, в драку ты не полезешь! — оборвал его Неон и потащил за собой. — Мы все там погибнем, если не позовём солдат! Шевели ногами!

Артес, ошарашенный увиденным, не сопротивлялся. Он видел, как западные твари выходили из тумана, нюхая воздух возле нового сородича, и надеялся, что его младший брат дождётся помощи.

Но Сирел, рассмотрев всех семерых абаасов у алтаря, отступать и не подумал. Третий знал, что Неон не пустит в драку Артеса, знал и то, что будущий казначей ринется за помощью. Но пока стража придёт… Тихий свист оповестил Третьего наследника, что его друг с ним, возле алтаря.

Сирел повёл плечами, поправляя ножны клинков за спиной, провёл рукой по волосам, мокрым от дождя, убирая их с лица. Наследник чувствовал гнев, но не удивление.

Этих тварей не видели целое столетие, однако Тейн предупреждал, что абаасы вернутся.

Мужчина сгруппировался и кувыркнулся головой вперёд, выкатившись точно под ноги тварям. Он молниеносно выпрямился, выхватив из ножен два коротких парных клинка — подарок Тейна. Сталь не блеснула в лунном свете: мечи его были из воронёной, матовой, стали, и лишь кромка отточенных лезвий слабо мерцала. Третий, немедля, широко рубанул с двух рук по первому же абаасу, распоров тому грудь и брюхо. Кровь брызнула, её едкий запах разлился по поляне, привёл в чувство остальных тварей и те напали, сразу, все. Сирел, не теряя темпа, развёл руки и окружил себя ореолом танцующих клинков, не дающим тварям приблизиться. Одна попыталась и осталась без лапы. Но наследник не мог держаться так вечно, и его друг, Бова, вовремя перекатившийся ему под ноги, обнажил длинный меч, положенный страже.

Белые глаза абаасов полыхнули жутким пламенем, смесью ярости и жажды крови. Новообращённый, не заметив стражника, пытался поднырнуть под мельницы наследника со спины, но вдруг завыл жалобно, когда Бова рассёк ему грудь.

Третий опустил клинки, ощерившись на самого массивного абааса. Тот ответил на вызов, прыгнув с места на наследника. Его сородичи незамедлительно ринулись следом. Бова размахнулся мечом и описал им широкий круг, метя по ногам тварей. Сирел же, двигаясь спина к спине с Бовой, двумя клинками вычертил в воздухе круг поменьше. Твари разлетелись по поляне, ужаленные смертоносным волчком. У вожака абаасов стражник отнял часть ноги, но злобная тварь словно не заметила потери стопы, опираясь на обрубок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Запах крови усиливался, у абаасов она пахла мертвечиной, тошнотворной и удушливой, к ней же примешивался тяжёлый душок, что издает мокрая, грязная, собачья шерсть. Дождь то усиливался, то затихал, соперники промокли насквозь, месиво под ногами не давало твёрдой опоры, а порывы ветра, налетающие со всех сторон, сбивали с ног.

Третий резко шагнул к двум ближайшим тварям, скрестив предплечья перед собой и заведя клинки за спину. Абаасы напали, рыча, но он молниеносно распрямил руки, широко разведя их по сторонам, и, не сбиваясь, развернулся обратно. Его соперники дёрнулись, словно не осознав произошедшего, а потом их головы свалились с плеч. Звериные тела осели наземь, а головы покатились по жиже.

Бова схватился с избежавшей серьёзных ранений тварью, но та оказалась слишком ловкой, и его меч не успевал за ней. Абаас подпрыгнула вверх и выпустила когти. Стражник откинул корпус назад, но бестия всё равно задела его по груди, распоров куртку и кожу под ней. Он вскрикнул, яростно, и наотмашь взмахнул мечом, промахнулся, потерял равновесие и поскользнулся в грязи. Мужчина попытался встать, но чувствовал, что не успеет — белоглазая тварь уже приземлилась и прыгнула снова.

Сирел в три шага преодолел расстояние меж алтарём, где прикончил абааса, и Бовой. Стражник сгруппировался и откатился под ноги летящей на него твари. Та припала к земле совсем рядом с ним, хотела развернуться, но Третий, на бегу, коротким и резким движением отделил её звериную голову от тела.

Вожак зарычал, яростно, казалось, в его рыке звучат нотки боли и тоски. Сирел сбавил шаг, восстанавливая дыхание, его парные клинки вычерчивали во влажном воздухе медленные восьмёрки. Он мягко ступал по грязи, обходя раненого вожака по кругу.

Оставшиеся абаасы подтягивались ближе. Новообращённый, зажав лапами раненое брюхо, тяжело дышал, неотрывно следя за наследником. Кошка, поджимая обрубок лапы, робко замерла за спинами сородичей. Вожак завыл снова, протяжно, надрывно. Он смотрел на тело обезглавленной Сирелом твари и скулил.

Бова, поднявшись с земли, нахмурился, и встал в стойку выжидая. Когда Сирел оказался сбоку от тварей, трибун закричал, подражая абаасам, и, вращая мечом, сделал резкий выпад. Пока твари отвлекались на него, Сирел влетел вихрем в их строй: кошка упала на землю, отползая в ужасе, новообращённый лишился головы, но вожак, хоть и дезориентированный, пригнулся. Абаас крутанулся на месте, уходя из-под ударов стражника и наследника, оцарапал плечо Сирела, но не удержался на раненой ноге и завалился на бок. Бова вонзил ему клинок в горло до того, как злой дух смог подняться.

Третий обернулся к кошке, стиснув зубы от боли в плече. Она пятилась, неловко поджимая больную лапу, к стене алтаря. В её белёсых глазах читался ужас и страх. Мужчина шёл к ней, перехватив липкие от дождя и крови рукояти клинков, в его взгляде милосердия не было. Тварь пошарила здоровой лапой по земле, схватила какой-то прутик и выставила его перед собой, тяжело и часто дыша. Сирел так удивился, что резко остановился.

— Добей её! — бросил ему Бова, через силу — его меч застрял в шее вожака абаасов и не шёл обратно.

Сирел вздрогнул и двинулся к своей жертве. Кошка, словно понимая, что её ждёт, смиренно опустила палку, и вдруг открыла звериную пасть:

— Ирай! — прошипела абаас, через силу выдавив из звериного горла человеческие слова, — Ирай!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Наследника как молнией ударило, он не верил, не хотел верить. Кошка потянулась к нему, продолжая шептать проклятое слово. Третий не стал её слушать: клинки сработали как острейшие ножницы, и кошачья голова укатилась в кусты. Холодный пот выступил на высоком лбу Сирела, сердце сбилось с ритма.

— Вот морока, пока башку не оторвёшь — не успокоятся! — ворчал Бова, вытащив, наконец, свой меч. Он абааса-кошку не слышал.