Шрифт:
Интервал:
Закладка:
приказал представиться командиру дивизиона. — Он сейчас на своем НП. — сказал подполковник.
"Чапай" взял трубку полевого телефона:
— "Березка"? Сейчас к тебе придет лейтенант Дружинин. Познакомься. Мы здесь чуток поиграли,
поиграй и ты. Даю тебе на это дюжину "гостинцев".
На НП дивизиона Дружинина вел молодой солдат из полковой разведки. Они довольно долго шли
по узкой снежной тропинке вдоль оврага. Тропинка привела к небольшой высотке. Оттуда по
глубокому ходу сообщения прошли к НП дивизиона. Это был небольшой трехнакатный блиндаж с
земляными лежаками по бокам. На одном из них, у топившейся печурки, примостились два солдата
— ординарец командира дивизиона и связной, в углу блиндажа на ящике сидела телефонистка. В
блиндаже было тепло несмотря на открытую узкую амбразуру, возле которой стояла стереотруба.
Виктора приветливо встретил молодой капитан с орденом Красной Звезды и гвардейским значком на
груди.
После знакомства он показывал ему передний край. Виктор впервые увидел наяву передовую.
Окопы, ходы, сообщения, проволочные заграждения издали казались игрушечными, как на большом
топографическом макете в училище. Но стоила поднести к глазам стереотрубу и картина резко
изменилась. Все придвинулось настолько близко, что Виктору на мгновение показалось возможным
дотянуться рукой до идущего по своему окопу немца. У него мелькнула мысль: "Это и есть лицом к
лицу. Впереди враг, а за спиной целая страна. Или я его, или он меня".
Капитан сказал:
— Видишь правее дороги посадку? Они там с утра что-то копают. . Надо им напомнить кто здесь
хозяин... — Он оторвался от стереотрубы и показал Виктору на карте свой НП, посадку и огневую
позицию батареи. — Подготовь-ка данные и командуй. Это будет твоя родная батарея. Комбат в
курсе...
Виктор понял: Это экзамен! Первый раз в жизни он должен открыть огонь по врагу! И хотя на
уроках в училище он "стрелял" не хуже других, сегодня, здесь на переднем крае ему предстояло
показать себя в настоящем боевом деле перед будущими боевыми товарищами. Он знал, что доверие,
как и жизнь, теряют один раз, поэтому его лоб покрылся испариной, пальцы предательски задрожали.
Но он быстро рассчитал данные и доложил: "Готово". Капитан мельком глянул в его блокнот и
приказал телефонистке:
— Передавай команду лейтенанта, — а сам приник к биноклю. Телефонистка вызвала "Ромашку".
Виктор скомандовал:
— Батарея к бою!
Назвал угломер, прицел, потом взглянул на капитана. Он кивнул головой. И Виктор скомандовал:
— Первому орудию, огонь!
Через несколько секунд где-то рядом справа над ними прошелестел снаряд. В окуляры
стереотрубы Виктор увидел, как за посадкой взвился фонтан земли. "Перелет". Немцы залегли.
Виктор внес поправку на отклонение и уменьшил прицел. Следующий снаряд разорвался перед
посадкой. "Порядок, вилка", — подумал он. И опять вопросительно посмотрел на капитана:
— Давай! — кивнул он головой. Виктор скомандовал: три снаряда беглый огонь! — Ему
показалось, что над ними прожужжали три огромных шмеля. Их звук быстро погас, а в посадке
выросли три разрыва.
— Стой! — негромко приказал капитан, — записать: цель — посадка! — Телефонистка передала
его команду на батарею. — А фрицы-то заметались, — улыбнулся капитан. — Молодец!
Трудно передать состояние Виктора. Ведь он запросто достал врага на расстоянии двух
километров. Он словно бил его своими кулаками по скулам! В те мгновенья Виктор испытывал
чувство величайшего удовлетворения. Такого момента он ожидал с первого дня войны.
Капитан подошел к телефонистке, взял у нее трубку и назвал позывные.
— Видел? — спросил он. — Принимаем в компанию, говоришь?
Капитан улыбнулся и посмотрел на Виктора.
— Ну добре! А сейчас я его отправлю на твое хозяйство, пусть примет баньку, отоспится с дороги,
а завтра — к тебе на НП. Он положил трубку:
— Слыхал?
В душе Виктор ликовал, но, сдерживая свои чувства, ответил строго по уставу:
— "Так точно, товарищ гвардии капитан!".
Огневая позиция батареи была у села Желтое. Село называлось так, очевидно, из-за больших
желтых песчаных отмелей на Северском Донце, который был здесь узкий и мелкий. На батарее
лейтенанта Дружинина уже ждали. Он познакомился с командирами взводов. Они построили личный
состав и представили нового командира взвода управления. Когда официальная часть была окончена,
его проводили в "баньку , слава о которой гремела на весь артполк.
* * *
Ранним утром лейтенант Дружинин представлялся на НП командиру батареи гвардии капитану
Крутокопу. Капитал был высоким широкоплечим брюнетом лет тридцати. На его гимнастерке
гвардейский значок соседствовал с орденом Красной Звезды. Из-под густых темных бровей на
Виктора внимательно глядели прищуренные карие глаза.
Он познакомил Виктора с обстановкой: показал в стереотрубу все находящиеся в створе батареи
цели и ориентиры, А после обеда, во время которого Виктор вкусил свои первые "боевые сто грамм",
начался у них душевный разговор. Виктор рассказал ему о себе, а капитан поведал ему свою судьбу.
Виктор узнал, что он бывший студент-историк Казанского университета, что в Казани у него мать и
невеста. Ее фотокарточка была приколота кнопками к деревянному стояку блиндажа.
Так началась фронтовая жизнь лейтенанта Дружинина.
На их участке фронта наступило время долгого противостояния. Потянулись дни, недели, месяцы.
Наступил апрель. Ждать всегда трудно, а в окопах — сущая пытка. Они, как свои пять пальцев,
изучили передний край, каждый его
кустик, бугор, лощину. И дальше, докуда доставала стереотруба — развилки дорог, мостики,
перелески, полуразрушенные полевые станы, деревушки, которые издалека были похожи на грибные
поляны. Иногда они посылали два-три снаряда по движущейся цели — группе солдат, машине или
обозу. Вели боевой журнал, проводили занятия на огневой, на НП, тренировали связистов и
разведчиков. Писали письма домой и даже сочиняли стихи. Праздником для них были письма из
дома. Виктору часто писала мать и Маша, регулярно, но реже — отец. Командиру батареи капитану
Крутокопу тоже часто писали мать и невеста. Капитан и Виктор за это время подружились, подолгу
беседовали на самые различные темы, от любви до Гитлера... Строили грандиозные планы разгрома
фашистских армий и программу вселенского праздника в честь будущей Победы...
Капитан любил пофилософствовать.
— Ты веришь в бессмертие? — спросил он однажды.
— Конечно, нет, — ответил Виктор, я — реалист.
— Это ты зря. Жил на свете один умный человек по фамилии Ломеннэ, который доказал, что
материя не пропадает, а видоизменяется. Значит мы с тобой сможем повториться в своих пра-пра-
правнуках. Понял?
— Но у нас ведь с тобой вроде и детей-то пока не предвидится, а ты о внуках..., — засмеялся
Виктор.
— Будут! — убежденно говорил он. — Будут! И внуки будут! У меня будет два внука. Одного буду
качать на левой коленке, другого — на правой. Одновременно. А потом посажу их на загривок и
поскачу с ними вокруг стола... Пусть хохочут до упаду. . Ты видел, как детишки хохочут до пузырей?
Лучшего зрелища, доложу тебе, в мире не сыщешь!
* * *
... В то утро капитан Крутокоп, как обычно, наблюдал за передовой, медленно передвигая окуляры
стереотрубы вдоль линии немецких окопов.
— А знаешь, — обратился он к Виктору, — это мерзкое затишье наверняка перед сильной бурей.
Где-то что-то затевается, не будь я Крутокопом.
Они, окопные офицеры, не могли, конечно, знать, что именно в это время в Ставке созревал план
великой Курской битвы. Они узнали об этом лишь когда битва загрохотала. А в то утро они знали
только задачу в границах своего сектора: слева развилка, справа полевой стан, в лучшем случае —
задачу дивизиона или полка. Но они понимали, что весь огромный фронт состоит из таких же
секторов-капилляров, каждый из которых играл свою маленькую, но незаменимую роль в организме
любого боя, кампании, а в конечном счете и всей войны.
Днем Крутокопа вызвал командир дивизиона. Вернувшись, он развернул карту, ткнул пальцем в
высоту 101,5 и хмуро сказал:
- Голубые горы - Владимир Санги - Советская классическая проза
- Алые всадники - Владимир Кораблинов - Советская классическая проза
- Том 4. Наша Маша. Литературные портреты - Л. Пантелеев - Советская классическая проза
- Папа на час - Павел Буташ - Классическая проза / Короткие любовные романы / Советская классическая проза
- Записки народного судьи Семена Бузыкина - Виктор Курочкин - Советская классическая проза
- Перехватчики - Лев Экономов - Советская классическая проза
- Третья ракета - Василий Быков - Советская классическая проза
- Товарищ Кисляков(Три пары шёлковых чулков) - Пантелеймон Романов - Советская классическая проза
- Огни в долине - Анатолий Иванович Дементьев - Советская классическая проза
- Разные судьбы - Михаил Фёдорович Колягин - Советская классическая проза