Крайние меры - Дэвид Моррелл

— Припоминаю, как вы заботились о Джереми, — ответила Джилл. — Всякие мелочи. Вы смачивали полотенце в ледяной воде и обтирали его лицо, когда он метался в жару. Он к тому времени уже был в состоянии комы, но вы умывали его, разговаривали с ним так, будто он мог слышать каждое ваше слово.

Питтман поморщился от нахлынувших тяжких воспоминаний.

— Я был убежден, что он слышит. Думал, если мои слова проникнут глубоко в его мозг, он очнется и ответит.

Джилл понимающе кивнула и продолжила:

— Затем у него начались спазмы в ногах, и доктор рекомендовал вам массировать их, чтобы избежать атрофии.

— Да, — с трудом выдавил Питтман. Комок подступил к горлу. — А когда ступни сводила судорога, я натягивал на ноги ботинки на час, затем снимал и через час опять надевал. Хотел, чтобы Джереми нормально передвигался после того, как выйдет из комы и пойдет на поправку.

Когда Джилл заговорила, взгляд ее и тон выдавали сильнейшее эмоциональное напряжение.

— Я следила за вами каждую ночь, всю неделю. Восхищалась вашей преданностью. Два дня отгула провела у его постели. Когда у него начался кризис и случился инфаркт.

Питтману не хватало воздуха.

— Поэтому я не поверила газетам, не могла себе представить, что вы способны совершить убийство. И одержимы лишь одним желанием — покончить с собой из-за собственных проблем и утащить в могилу других. Целую неделю я наблюдала за вами в реанимационной палате и поняла, что вы человек мягкий и не способны нанести вред кому бы то ни было. Во всяком случае, намеренно. Себе — да. Но не другим.

— Вы, наверное, удивились, когда я появился в больнице?

— Скорее, растерялась и не могла понять, что происходит. Потенциальный самоубийца и к тому же убийца не явится в реанимационную палату. Не прикинется детективом и не станет задавать вопросы о Джонатане Миллгейте, ни за что не станет. Вы больше походили на человека, попавшего в ловушку и пытающегося любым способом доказать свою невиновность.

— Я так ценю ваше доверие.

— Не обольщайтесь. Я вовсе не доверчивая простушка. Но я видела, как вы страдали, когда погибал ваш сын. Мне не доводилось встречать такой глубокой любви. Казалось, ваша психика просто не выдержит.

— Итак, вы позволили мне сыграть роль детектива.

— Что еще мне оставалось? Допустим, я призналась бы, что знаю вас. Вы запаниковали бы и оказались за решеткой.

— Или стал бы покойником.

13

Кто-то постучал в дверь. Питтман, вздрогнув, посмотрел на Джилл:

— Вы кого-нибудь ждете?

Джилл удивленно вскинула брови:

— Нет, никого!

— Вы закрыли за мной дверь?

— Еще бы! Ведь мы в Нью-Йорке!

Стук повторился.

Питтман заставил себя подняться.

— Принесите мой плащ. Бинты суньте под раковину в кухне. Я спрячусь в стенном шкафу. Только не выдавайте меня.

В дверь забарабанили кулаками.

— Откройте. Полиция.

Джилл повернулась к Питтману.

— Полиция, — повторил тот. — Не исключено. А может, и нет. Не выдавайте меня, прошу вас. — Страх победил слабость. Питтман взял плащ у Джилл и добавил: — Притворитесь, что спали.

— А вдруг это полицейские? Они могут вас обнаружить.

— Скажете, что я заставил вас лгать под страхом смерти.

Дверь содрогалась от ударов.

— Минуточку! — крикнула Джилл и посмотрела на Питтмана.

Тот нежно коснулся ее руки и прошептал:

— Верьте мне. Умоляю. Не выдавайте меня.

Направляясь к стенному шкафу, Питтман незаметно вытащил из кармана плаща пистолет и с сильно бьющимся сердцем укрылся в темной духоте шкафа, между одеждой, плотно закрыв за собой дверь.

Через несколько секунд, которые Джилл, видимо, использовала, чтобы скрыть следы его пребывания в квартире, Питтман услышал, как она накидывает дверную цепочку. Затем послышался щелчок открываемого замка. Он представил, как девушка открыла дверь ровно настолько, насколько позволила длина цепочки, и глянула в образовавшуюся щель.

— Да? Чем могу быть полезной?

— Почему вы так долго не открывали?

— Спала. После ночного дежурства.

— Откройте же!

— Не раньше, чем вы предъявите ваши удостоверения.

К своему изумлению, Питтман услышал удар по двери, треск расколовшегося дерева и звон вырванной цепочки.

Потом тяжелый топот в прихожей. Дверь захлопнулась, в замке повернули ключ.

— Эй, что вы?..

— Где он, леди?

— Кто?

— Питтман.

— Кто?!

— Не прикидывайтесь невинной овечкой. Нам известно, что он поднялся сюда. За вашим домом ведется наблюдение. После того, как Питтман побывал у священника, мы сразу смекнули, что он обойдет всех, кто мог слышать слова Миллгейта перед смертью. И, как видите, не промахнулись.

— Не понимаю, о чем вы.

— Здесь никого нет, — донесся голос из спальни, — я проверил.

— Второй выход есть, леди?

— И в ванной никого, — раздался голос третьего бандита.

— Вы делаете мне больно.

— В кладовой его нет.

— Проверь стенной шкаф в холле.

— Так где же он, леди?

Джилл вскрикнула. Питтман услышал шаги рядом с собой.

Плотный мужчина распахнул дверь, коротко выдохнул при виде Питтмана и стал поднимать пистолет с глушителем, но Питтман выстрелил первым, и бандит рухнул.

В шкафу выстрел прозвучал так оглушительно, что у Питтмана зазвенело в ушах. Он выскочил из укрытия и направил кольт на двух типов, один из которых так выкрутил руку Джилл, что та упала на колени с искаженным от боли лицом.

Глянув на Питтмана с направленным на них пистолетом, бандиты замерли.

— Руки вверх! — взревел Питтман.

Убийцы, глядя на кольт, неохотно повиновались. Джилл в изнеможении опустилась на пол.

— Полегче, — произнес один из них. — У тебя так трясутся лапы, что пушка сама может выпалить.

— Верно, — подал голос второй. — Не осложняй своего положения. Мы из полиции.

— Это вам приснилось. Выше руки. Бросьте оружие за спину.

Бандиты заколебались, взвешивая свои шансы.

— Живо! — Палец на спусковом крючке кольта слегка напрягся.

Оружие с тяжелым стуком упало на пол.

Питтман обошел Джилл, преодолев дрожь, поднял пистолет с глушителем. После перестрелки в церкви в кольте оставался один патрон, и Питтман уложил им бандита, открывшего шкаф. И теперь блефовал, угрожая противникам незаряженным кольтом. Он, правда, успел бесшумно передернуть затвор, и пустой патронник таким образом не был виден.

Бандиты заперли дверь изнутри, и сейчас кто-то барабанил в нее.

— Джилл! Джилл! У вас все в порядке? — спрашивал кто-то тонким голоском.

— Кто это? — спросил Питтман у Джилл.

— Старик из соседней квартиры.

— Скажите, что вы раздеты, не можете открыть, что из-за телевизора не было слышно стука.

Джилл пошла к дверям, а Питтман скомандовал:

— Распахните и поднимите пиджаки.

Года два назад, когда он писал о тренировках в полицейской академии, инструктор пригласил его поучаствовать в семинаре по задержанию преступников. И сейчас Питтману очень пригодился этот опыт.

Бандиты подняли пиджаки, но оружия Питтман не обнаружил, хотя не был уверен, что его действительно нет.

— На колени!

— Послушайте, Питтман!

— Не бойтесь, я не пристрелю вас, как вашего дружка.

— Мы вам верим.

— В таком случае — на колени. Прекрасно. Теперь скрестите лодыжки и сомкните на затылках пальцы.

Пока бандиты выполняли приказ, вернулась Джилл.

— Сосед ничего не заподозрил?

— Думаю, нет.

— Отлично.

— Ничего хорошего. Он сказал, что позвонил в полицию, прежде чем постучаться ко мне.

— Господи, — простонал Питтман. — В таком случае поторопитесь. Мы свяжем этих типов и скроемся.

— Мы?!

— Да, и вы тоже! Они вычислили всех, с кем Миллгейт мог говорить перед смертью, в том числе и священника, у которого я побывал.

— Какого священника?

— Того, о котором вы мне сказали. Отца Дэндриджа. Послушайте, на объяснения нет времени. Священник мертв. Его застрелили. А теперь на очереди вы, потому что знаете по их мнению, слишком много.

— Полиция меня защитит.

— Но ведь и эти из полиции. Они сами сказали. — Глаза у Джилл округлились. Наконец-то до нее дошло, что происходит.

14

Пока Джилл одевалась, Питтман связал бандитов по рукам и ногам, использовав для этого бинты и пластырь. Внизу завыли полицейские сирены, и Джилл с Питтманом выскочили в коридор. Встревоженные выстрелом соседи выглядывали из своих квартир, но, едва заметив Питтмана, быстро захлопывали двери.

Питтман подбежал к лифту, но тут же передумал.

— Мы можем оказаться в ловушке, — бросил он и потянул Джилл за рукав к лестничной клетке. Какое-то мгновение она сопротивлялась, но потом заспешила вслед за ним. С пятого этажа они добежали до третьего, потом до второго, а на первом замерли, прислушиваясь к вою приближающихся сирен.

Питтман набрал в легкие воздух и, указывая в конец коридора за спиной, спросил: