Русский Сюжетъ - Людмила Третьякова

Все годы вдовства Петр Петрович неизменно ездил к дорогой ему могиле в Александро-Невской лавре. Много лет назад он отказался от большой чести, предложенной ему императором когда-нибудь найти вечный покой в пределах построенного при нем Благовещенского собора. Командир Конного полка Ланской много сил отдал возведению этого храма. Но относительно того, где ему быть похороненным, у него сомнений не было – там, где покоится его жена.

Смерти Ланской не боялся. Близкие слышали, как он, отходя ко сну, с облегченным вздохом говорил:

– Одним днем ближе к моей драгоценной Наташе!

Там, за гранью земного бытия, он мог смело явиться перед ней и по-солдатски четко заявить: все завещанное ею он по мере своих сил выполнил. Ей не в чем упрекнуть его. Уж она-то знает, как он любил ее. Поверят ли другие? Пусть судят как хотят.

И что они знают о любви?..

IV. Похититель драгоценностей

Великая княгиня Александра Иосифовна по нескольку раз на день становилась на колени перед иконами. Что было делать оставленной жене? В тиши спальни она молила милостивого Господа уж если не вернуть ей мужа, то хотя бы послать смирение своему сердцу, кипевшему обидой.

А ведь она хорошо помнит себя не только обожаемой женой, но и счастливой невестой. Считалось, что ей, восемнадцатилетней принцессе Саксен-Альтенбургской, сказочно повезло: она из своего маленького княжества едет в блистательный Петербург, чтобы выйти замуж за одного из молодых Романовых.

Великий князь Константин, сын российского самодержца Николая I, оставался влюбленным в свою маленькую жену и спустя годы после венчания. Царственное семейство даже посмеивалось, то и дело слыша от него: «Жинка меня порадовала», «были с женой в концерте», «у жинки флюс», «жинка поправилась». Он, кого родня считала самым умным и образованным среди них, казалось, не мыслил и дня вне общения с женщиной, как говорили, очень обыкновенной.

...В Петербурге молодая семья поселилась в знаменитом Мраморном дворце, после Зимнего наиболее роскошном и поместительном.

Константин Николаевич вообще слыл самым богатым из детей императора Николая. Ему в наследство досталась чудесная крымская Ореанда. Кроме того, четырехлетнему Костеньке отец-самодержец когда-то подарил императорское имение Стрельна, созданием которого Петр Великий хотел в свое время перещеголять Версаль. Но и это еще не все. Счастливец получил еще одно сокровище – Павловск с его уникальными художественными коллекциями и неповторимым по красоте парковым ансамблем.

И вот когда в молодом семействе в 1850 году появился первенец, радостный отец, Константин Николаевич, воодушевленный тем, что это был мальчик, решил, в свою очередь, подарить эти три главные жемчужины из великокняжеской короны новорожденному сыну.

Крошку назвали в честь деда Николаем. Тот и крестил его. Маленький пискун еще пачкал пеленки, а во всех дворцовых бумагах уже именовался Его Императорским Высочеством Великим князем Николаем Константиновичем.

Отец и все остальные называли первенца Николой. Вслед за ним в семье родилось еще пятеро детей. Итого, шестеро за десять лет – это оказалось чересчур для некрепкого здоровья и тонких нервов Александры Иосифовны. Каждая новая беременность протекала тяжелее предыдущей. Для того чтобы восстановить силы, «жинке» приходилось то и дело оставлять семью: великая княгиня предпочитала лечиться за границей.

И вот мало-помалу в отношениях супругов стала наблюдаться «мертвая зыбь». Александра Иосифовна чувствовала полную потерю интереса к себе со стороны мужа. Куда исчезла та дивная упоительная жизнь, которая текла в из стрельненском дворце? Сколько было впечатлений, удовольствия, музыки! Сюда приезжал Штраус, который посвятил хозяйке вальс «Александра», а хозяин, отменный виолончелист, играл с великим маэстро в оркестре. Где радость? Где опьянение любовью и молодостью? Все затихло, сошло на нет. В романовской родне супругу Константина Николаевича считали похожей на Марию Стюарт. Александра Иосифовна гордилась этим сходством. Но к сорока годам от всех семейных неприятностей она поседела как лунь и подурнела. Ее характер, и так неспокойный от природы, вовсе испортился.

  

Хорошенькая немецкая принцесса Александра Саксен-Альтенбургская приехала в Россию за счастьем. Поначалу ее супружеская жизнь с великим князем Константином Николаевичем была безоблачной. Александра Иосифовна наслаждалась ролью любимой супруги, рожала детей, музицировала и не знала, что гроза не за горами.

В комнатах великой княгини сильно пахло лекарством, сновали вещуньи и знахарки. От бессонницы являлись видения, грезилась всякая чертовщина. Александра Иосифовна сделалась ярой поклонницей модного тогда «магнетизма».

Какое-то время муж покорно выслушивал долгие рассуждения жены на эти темы. Пожалуй, теперь он не стал бы опровергать то, что говорили об альтенбургском семействе: мол, им всем присуща «безграничная брезгливость, пустота и приверженность к новостям, не стоящим никакого внимания».

У великого князя от капризов и причуд жены голова шла кругом. Он все более отдалялся от нее, тосковал. Разочарованные мужья имеют на этот случай верное лекарство, и Константин Николаевич не приминул воспользоваться им. Самочувствие великого князя самым опасным для «жинки» образом стало улучшаться. Бедняжка, как водится, путала причину со следствием и в измене мужа видела происки балерины Анны Кузнецовой.

Поначалу Александра Иосифовна не придала значения, казалось бы, заурядной интрижке. Со времен ее незабвенного свекра Николая I сильфиды императорской сцены, бесплотные тени на подмостках и весьма энергичные в жизни, неотступно маячили за спинами великих князей. С этим было так же бесполезно бороться, как с ветряной оспой или осенними дождями. Но «балетные» романы обычно кончались выздоровлением. Исключения были редкостью. Однако именно такой вариант выпал на долю Александры Иосифовны. Она даже хотела пожаловаться на мужа и Кузнецову Александру II, но вовремя одумалась. Это могло показаться бестактным: у императора был в разгаре роман пусть и не с балериной, но тоже с достаточно легкомысленным созданием – княжной Екатериной Долгоруковой.

Приходилось терпеть и в одиночку переживать возмутительные слухи о поведении в высшей степени приободрившегося Константина Николаевича. Кузнецова бросила сцену и стала рожать сиятельному любовнику детей. Один из очевидцев великокняжеского романа свидетельствовал, что муж Александры Иосифовны «гулял в Крыму и, встречая знакомых, старался знакомить их со своей танцовщицей Кузнецовой и при встрече говорил: «В Петербурге у меня казенная жена, а здесь собственная».

Дело дошло до того, что великий князь купил любовнице, которая лишь тремя годами была старше Николы, роскошный особняк неподалеку от Мраморного дворца. Пройдет время, и это здание с его уникальным убранством перейдет к другой балерине – Матильде Ксешинской в качестве подарка от цесаревича Николая Александровича, будущего Николая II.

Несмотря на все бури, разразившиеся в России, этот приют любви, свободной и счастливой, дожил до наших дней. Правда, с исторической точки зрения здесь была бы более уместна табличка с надписью: «Дом балерин Их Императорских Высочеств».

...От неурядиц между родителями в первую очередь страдают дети. Семья великого князя не стала исключением. Домашний врач впоследствии писал, что старшего, Николу, от природы впечатлительного и импульсивного, сознание того, что мать и отец превратились в чужих людей, терзало неимоверно. Самолюбие не позволяло мальчику поделиться хоть с кем-нибудь одолевавшими его мыслями. Он предпочитал переживать родительский разлад молча, и дело доходило до нервных припадков.

Сам Никола, когда вырос, описывал противоречивое чувство, которое охватывало его всякий раз, когда ему случалось оказаться в семьях своих сверстников. Обычно по праздникам княжеских детей вывозили в гости в Царское Село. Никола, с удовольствием веселясь, играя со сверстниками, очень завидовал тем, у кого в семье царили мир и любовь. Казалось бы, в памяти должны остаться огни рождественской елки, подарки, обычная радостная кутерьма, но нет: ревнивый взгляд мальчика следил за теми счастливцами, у которых отец был в ладу с матерью. От этого сознание собственной обделенности становилось особенно болезненным. В конце концов Никола возненавидел детские праздники и отказывался принимать в них участие. Как? Почему? Его ругали за упрямство, желание поступить всем назло. И не было ни одного человека, которому мальчик мог бы рассказать о том, что творилось в его душе.

  

Великий князь Константин Николаевич, обнимающий «дитя любви» – дочь от балерины А.В.Кузнецовой, которую он в пику оставленной им великой княгине Александре Иосифовне называл своей истинной женой.