Русский Сюжетъ - Людмила Третьякова

Он делал все, что от него зависело, чтобы замедлить этот уход. Недавнее долгое лечение жены за границей не дало никаких результатов, потому что у нее была цель не столько поправить здоровье, сколько показать дочерям Европу. Вместо тщательного выполнения всех предписаний врачей – поездки, экскурсии, развлечения для молодежи. Хватит! Теперь с женой поедет он сам и, безотлучно находясь возле нее, заставит серьезно лечиться.

Весной 1861 года Ланской на год попросил отпуск. Получив его, он увез Наталью Николаевну в Германию, которая славилась в то время и врачами, и курортами.

Однако состояние больной не улучшалось. Ланские переехали в Швейцарию, а зиму провели в Ницце. И вот здесь Наталья Николаевна стала поправляться. Врачи посоветовали закрепить успех и вместо русских холодов провести еще одну зиму в теплом климате.

Наталья Николаевна настаивала на возвращении в Россию. Причина состояла в том, что старшей дочери Ланских вот-вот должно было исполниться восемнадцать лет – ей предстояло выезжать в свет. И, как всегда, интересы дочери были поставлены на первый план. Никакие уговоры мужа не помогали.

По возвращении в Россию Наталья Николаевна продолжала чувствовать себя хорошо. Они с мужем устраивали новую квартиру в Петербурге. Девочки Ланские гостили у брата Саши в Бронницком уезде. И мать, скучая по ним, приезжала в усадьбу села Ивановское.

В этом селе сохранился пруд, заросший по берегам такими огромными кустами сирени, что к воде трудно подобраться. Над ним когда-то стоял помещичий дом. Место это до сих пор называется барщиной. Не исключено, что по здешнему приволью гуляла Наталья Николаевна, которая всем европейским красотам предпочитала тишину, безлюдье, чуть печальную прелесть родных краев.

Сашина жена Софья Александровна, Сонечка, ожидала четвертого ребенка. Первые трое были девочки. Счастливое известие о том, что наконец-то родился мальчик, застал Наталью Николаевну в Петербурге. Его в честь деда и отца его решено было назвать Александром. Сын написал матери, что очень хотел бы видеть ее на крестинах. Уже стоял октябрь, холодало, и Петр Петрович в который раз упрашивал жену поберечь себя, заочно крестить, малыша, но Наталья Николаевна уже видела себя с маленьким Александром Пушкиным на руках. Во время возвращения в Петербург она простудилась.

Снова врачи, постельный режим и такая слабость, что не хватало сил оторвать голову от подушки. Ночью больная хрипела, металась от жара. Ланской не отходил от постели жены. Так прошли шесть суток, пока врачи не сказали ему, что часы его жены сочтены. Александра Ланская писала, что «отец как-то весь содрогнулся, ужас надвигавшегося удара защемил его сердце».

Вызванные телеграммами все дети, кроме Таши, Натальи Александровны, собрались возле умиравшей матери. Наталья Николаевна была в полном сознании. Понимая, что времени у нее остается совсем немного, она попросила дочь Машу, которой, как старшей,'были завещаны письма Пушкина, передать их сестре Наташе. Образ несчастной дочери с тремя малышами на руках стоял перед Натальей Николаевной. Она понимала, что письма Пушкина – это большая ценность, в том числе и материальная, а потому хотела, чтобы на черный день у Таши было что продать.

  

«Прослужив трем государям, Ланской ничего не просил себе или своим», – писали о Петре Петровиче. Счастье его жизни состояло в возможности служить верой и правдой императору, жене, детям, внукам. Прямой и честный, он заслужил привязанность и благодарность всех знавших его. «Мой добрый Пьер», – обращалась к мужу Наталья Николаевна. И этим сказано все.

День 26 ноября выдался унылым и серым, когда кажется, что на земле больше не будет ни солнца, ни зелени, ни голубого неба. И этот день был последним в жизни Натальи Николаевны. Ей шел 52-й год...

Дети склонились над нею – ежеминутно уходившей от них все дальше и дальше – Пушкины, Ланские, ее дети. Слабым, но твердым голосом мать наставляла, как надобно жить, чтобы хоть там, откуда нет возврата, ее душа не болела за них.

А Ланской стоял рядом, не решаясь и на мгновение привлечь внимание умиравшей. Он всегда боялся лишь одного – стать причиной огорчения жены. И сейчас ничего не хотел менять, даже если ему хватит несколько мгновений, чтобы проститься с нею.

Но когда Наталья Николаевна, с усилием чуть повернув голову, нашла его глазами, он рванулся к ней благодарный, что она не забыла его и обратилась к нему последнему, чтобы унести его взгляд с собой.

– Наташа, Наташенька! Погоди... Да как же это так, Наташа?! А?!

– Спасибо, мой Пьер... Спасибо тебе... За все спасибо...

Еще она уже тихо прошептала: «Дети... Не оставь». Он понял, сжав губы, кивнул головой, с усов крупными каплями упали слезы. И, сдерживая плач, чтобы не расстраивать ее, каким-то изменившимся голосом повторял обычное: «Только не беспокойся. Все будет, как ты скажешь...»

  

Петр Петрович Ланской отказался от чести быть похороненным в престижном месте, предпочтя лечь в могилу рядом с обожаемой женой. Он и тут оказался верным ей.

Когда Наталья Николаевна умерла, Ланскому было 64 года. Об отставке он и не думал, поскольку требовались деньги и немалые: у него остались три дочери-барышни. Правда, довольно быстро они оставили родительский дом, выйдя замуж за офицеров-кавалергардов.

Уехала искать счастья за границу падчерица Ланского Наташа Пушкина, оставила Петру Петровичу двоих старших детей от брака с Дубельтом. Этим внукам Пушкина, девятилетней Наташе и восьмилетнему Леонтию, «дедушка Ланской» заменил родителей, которые в 1868 году развелись.

Леонтия Петр Петрович определил в Пажеский корпус, Наташу – в женское учебное заведение. Но все каникулы и праздники дети проводили дома у Ланского.

Неприятная, стоившая Петру Петровичу больших треволнений история, приключилась с Леонтием. Трудные характеры матери и уж тем более вспыльчивого, неуравновешенного отца – не назовешь благим наследством. Однажды поссорившись с товарищем по Пажескому корпусу, Леонтий в порыве ярости всадил ему в бок перочинный нож.

Решив, что стал убийцей, он покинул корпус и прибежал домой. К несчастью, «дедушки Ланского» не было. В его кабинете Леонтий нашел револьвер и выстрелил себе в грудь.

Рана оказалась не смертельной. Леонтия спасли, но извлечь пулю не удалось. С момента этого страшного случая у него начались эпилептические припадки. Разумеется, на Пажеском корпусе пришлось поставить крест. Ланской, однако, устроил его учиться в Морской корпус, по выходе из которого тот получил звание мичмана и дослужился до капитана 2 ранга.

Наташа Дубельт, окончив институт, стала жить у замужней дочери Ланских, своей тетки Елизаветы Петровны в провинции. Там в нее влюбился земский врач. Наташа отвечала ему взаимностью. Тогда Елизавета Петровна написала своей сводной сестре Наталье Александровне в Германию, прося разрешения племянницы на брак.

Но та, видимо, посчитав эту партию неподходящей для дочери, попросила прислать дочь к ней в Висбаден, где выдала замуж за отставного капитана.

Судьба самой Натальи Александровны, чьи жизненные перипетии, по общему мнению, окоротили жизнь ее матери, за границей сложилась в высшей степени удачно. Вот что значит энергия и вера в себя! В Германии на младшей дочери Пушкина женился немецкий принц Николай Насаусский. Наталья Александровна получила титул и фамилию графини Меренберг. Но, возможно, такому счастливому завершению всех треволнений послужило и то, что Наталья Александровна не была обременена детьми: все заботы о них пали на Ланского и родню Дубельтов, где воспитывалась младшая дочь Анна.

...Годы шли, чередуя радостные и печальные события. Праздники и невзгоды дети Пушкина и родные дети Петра Петровича переживали вместе, не на словах, а на деле приходя друг другу на помощь в тяжелые минуты жизни. Когда из-за ложного обвинения покончил жизнь самоубийством муж старшей Пушкиной Л.И.Гартунг, Мария Александровна нашла теплоту, понимание и приют у родни своего отчима. Здесь «тетю Машу» очень любили, и это скрасило жизнь одинокой и материально нуждавшейся Марии Александровне.

Сам Петр Петрович, когда он лечился от ревматизма, гостил в немецком семействе Натальи Александровны Пушкиной-Дубельт-Меренберг. Наташа, ставшая за границей матерью еще троих детей, по-прежнему оставалась для Ланского родной дочерью, один звук имени которой возвращал его к незабвенному, образу.

Наташа! Наталья Николаевна. Покинувшее его сокровище. Окруженный ее портретами, Ланской ложился спать, глядя на ее прекрасное, нестареющее лицо. И поутру, открыв глаза, снова встречался с ней взглядом.

Все годы вдовства Петр Петрович неизменно ездил к дорогой ему могиле в Александро-Невской лавре. Много лет назад он отказался от большой чести, предложенной ему императором когда-нибудь найти вечный покой в пределах построенного при нем Благовещенского собора. Командир Конного полка Ланской много сил отдал возведению этого храма. Но относительно того, где ему быть похороненным, у него сомнений не было – там, где покоится его жена.