Завтра будет лучше - Бетти Смит

чем те нуждались. Местный клуб закрылся бы, если бы кроме этих двух дам в нем не работали на общественных началах и другие люди. Мужчины и женщины из хороших семей, часто обеспеченные, помогали, не жалея денег и, главное, драгоценного времени. Мисс Друсилл и мисс Ланге много раз говорили друг другу, что не справлялись бы со своей задачей, если бы не безвозмездная помощь. Они умели быть благодарными.

Мисс Грейс многим от них отличалась. Постоянные сотрудницы клуба чувствовали, что общественная работа – не ее призвание, что она просто борется со скукой в пору между обручением и замужеством. На танцы она всегда привозила друзей, которые находили местных юношей и девушек «забавными». Мисс Друсилл и мисс Ланге это не нравилось; им не хотелось, чтобы к их подопечным относились снисходительно. Однако все разговоры о мисс Грейс заканчивались одинаково: постоянные сотрудницы признавали, что она пользуется у молодежи популярностью и что с ее стороны очень любезно уделять клубу время.

Свет зажегся, двери открылись, молодые парочки хлынули в вестибюль. Прежде чем все успели войти, подъехала машина: мисс Грейс наконец-то прибыла – на этот раз с женихом и его другом.

– О господи! – произнесла мисс Друсилл.

– Надо было подождать еще пять минут, – вздохнула мисс Ланге.

Марджи и Фрэнки видели, как приехали ньюйоркцы. Жених нес стопку новых танцевальных пластинок. Марджи эти люди показались гостями из другого мира – более гладкого и блестящего, знакомого ей только из книжек.

Едва зазвучала первая песня, сомнения Фрэнки относительно того, умеет ли его спутница танцевать, рассеялись. В детстве она, обладая, как все бруклинские девочки, врожденным чувством ритма, училась танцам на улицах Уильямсберга под музыку немецких бродячих оркестриков. Рини и другие подружки показывали ей новые движения, и они все вместе отрабатывали их каждый раз, когда дождь мешал послеобеденной прогулке по кварталу.

Сейчас Марджи легко подстроилась под шаг Фрэнки, позволив ему себя вести.

– Ты хорошо танцуешь, – застенчиво сказала она ему.

Он ответил на комплимент:

– Ты тоже ничего.

Мисс Грейс, предпочитавшая, чтобы танцующие меняли партнеров, подошла к Марджи и представила ее другому парню. Во-первых, эта леди считала, что если двое слишком долго танцуют, не разлучаясь, из этого ничего хорошего не выйдет. Во-вторых, одна из задач танцевального класса заключалась именно в том, чтобы научить молодых людей знакомиться.

– Мисс Шэннон, разрешите представить вам мистера Риччи, – пропела мисс Грейс как по нотам.

Марджи знала Кармине Риччи еще с начальной школы, но из симпатии к распорядительнице решила подыграть:

– Рада познакомиться, мистер Риччи.

– Взаимно, – ответил он.

Подыскав новую девушку для Фрэнки, мисс Грейс упорхнула разбивать другие пары. Потом объявила следующий танец – моррис[15].

– Марджи, давай пересидим, – сказал мистер Риччи. – В гробу я видал эти деревенские пляски. Моррис – с ума сойти можно! Дождемся чего-нибудь нормального.

– О'кей, Карми.

Они сели возле граммофона. Марджи окинула взглядом жизнерадостную сцену и отметила про себя, как это хорошо, когда есть куда прийти. Когда есть место, где тебе рады, где много таких, как ты.

Мисс Грейс вверила «Виктролу» заботам своего жениха. Меняя пластинки, он болтал со своим приятелем. Марджи рассеянно слушала, наслаждаясь мелодичными перепадами хорошо поставленных голосов. Вдруг ее слух вырвал из разговора предложение, от которого она невольно выпрямила спину.

– Человеку со стороны здесь трудно обходиться без переводчика, – сказал друг жениха мисс Грейс.

Как раз в этот момент, выполняя очередную фигуру танца, возле «Виктролы» очутился Фрэнки Мэлоун с партнершей. Тоже услышав последнее замечание, он резко повернул голову и уставился на ньюйоркцев. Жених улыбнулся и поприветствовал Фрэнки небрежным движением пальцев. Тот, проигнорировав и улыбку, и приветствие, двинулся дальше и, дойдя до того места, где сидели Марджи с Карми, вывел партнершу из танца, который все равно уже заканчивался. Мужчины тем временем продолжали разговаривать:

– Посмотри на Грейс! Она их прекрасно понимает. Уже схватила местный говорок! Ты бы слышал, как она недавно изображала парня, который жаловался на свою партнершу.

– Обидно, что я это пропустил.

Моррис закончился. Один из джентльменов любезно поставил танго. Как только зазвучали первые мечтательные звуки «На Аламо», Карми вскочил.

– Танец с наклонами! Вот это самое оно! Пошли, Мардж!

– Мне что-то не хочется танцевать танго, – сказала Марджи.

Тогда Карми повернулся к Фрэнки, стоявшему сзади.

– Ниче, если я позаимствую твою даму?

– Валяй, – согласился Фрэнки, и Карми пригласил его партнершу.

– Все надо когда-нибудь попробовать, – согласилась она.

Фрэнки сел рядом с Марджи. Оба стали молча слушать разговор двух джентльменов у «Виктролы». Один продолжал рассказывать другому о том, как мисс Грейс на днях повеселила компанию пародией на бруклинского паренька.

– Значит, жалуется молодой человек, или по-здешнему «пацан», на то, что у девушек слишком узкие платья…

– Платья́, – поправил жениха его приятель.

– Верно. Пародист из меня, конечно, так себе. Вот Грейс – другое дело. У нее это звучало примерно следующим образом: «Танцую я, это самое, с девчонкой, а юбка у ней щас прям треснет». – Жених сделал паузу, чтобы друг улыбнулся. – «И че будет, если она ногой маханет?»

Марджи слушала, как нью-йоркский джентльмен коверкает слова, имитируя своеобразное бруклинское произношение, и знакомый ей мир представлялся в незнакомом свете. В жизни иногда бывает так, что всего один момент приносит человеку мудрость, смирение или разочарование. Долю секунды он словно бы смотрит на вещи с космической высоты и, едва успев сделать прерывистый вдох, узнает все, что ему нужно знать. Он получает взаймы тот самый дар, о котором мечтал поэт[16], – способность видеть себя так, как видят его окружающие.

Слушая ньюйоркца, Марджи взглянула на людей своего круга глазами других. До сих пор ее мало интересовал мир, существовавший за пределами ее собственного. Она родилась в определенной среде и все, что с этой средой связано, считала само собой разумеющимся. Те, кого она знала, различались между собой в мелочах, но в главном были схожи. Одни были добродушнее, другие сварливее. Многие находились за чертой бедности, некоторые жили чуть лучше своих соседей. Кое у кого были амбиции, но большинство не загадывало дальше завтрашнего дня. Отдельные счастливые числом значительно уступали тем, кто постоянно жаловался на свои беды. Так или иначе, привычные Марджи рамки были для всех одинаково жесткие. Разница заключалась лишь в том, насколько сильно люди корчились, втиснутые в общую коробку.

О существовании других миров Марджи, конечно, знала. Она читала современные романы: «Черных быков»[17], «По эту сторону рая»[18] и другие. Их герои, безусловно, отличались от ее знакомых. Но она думала, что персонажи таких