Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

бескорыстна.

После совместно перенесенной кори несколько лет назад и из-за его дружбы с Брианной, возникшей, когда Роджера взяли в заложники индейцы-ирокезы, я невольно прониклась к нему теплыми чувствами. Однако я ни на минуту не забывала о том, что лорду Грею нравились мужчины — в особенности Джейми, хотя, безусловно, и другие тоже.

— Бичем, — сказала я сама себе, раскладывая корни триллиума для просушки, — до чего же ты подозрительная.

— Ай, такая и есть, — раздался голос позади меня, звучал он очень довольно. — Кого и в чем ты подозреваешь?

Я дернулась от неожиданности, и триллиум полетел в разные стороны.

— Ох, это ты, — сердито сказала я. — Зачем, скажи на милость, ты так подкрадываешься ко мне?

— Практикуюсь, — ответил Джейми, целуя меня в лоб. — Не хотелось бы потерять навыки слежки. Почему ты разговариваешь сама с собой?

— Потому что уверена, что найду благодарного слушателя, — ответила я ворчливо, и он засмеялся, одновременно наклоняясь, чтобы помочь собрать корешки с пола.

— Кого ты подозреваешь, саксоночка?

Я замялась, но не смогла выдать ничего, кроме правды.

— Я размышляла, не уложил ли Джон Грей нашего мистера Хиггинса в свою постель, — сказала я напрямик. — Или нет ли у него такого намерения.

Он слегка моргнул, но не выглядел шокированным — это значило, что он и сам мог рассматривать подобную возможность.

— Почему это пришло тебе в голову?

— Во‑первых, он очень красивый молодой человек, — сказала я, забирая у него охапку кореньев и аккуратно раскладывая их на куске марли. — А во‑вторых, у него худший случай геморроя из тех, что мне приходилось видеть у мужчин его возраста.

— Он позволил тебе его осмотреть? — Джейми покраснел от упоминания гомосексуальных связей: ему не нравилось, когда я была такой прямолинейной — но ведь в этот раз он сам спросил.

— Ну, потребовалось его немного поуговаривать, — ответила я. — Он с готовностью рассказал мне о проблеме, но не был воодушевлен перспективой осмотра.

— Я бы тоже не был воодушевлен, — заверил меня Джейми. — А я женат на тебе. Почему кому-то вообще может захотеться на такое смотреть, если только не из нездорового любопытства? — Он бросил опасливый взгляд на мою большую черную тетрадь для записей, открытую на столе. — Ты же не зарисовала там задний проход бедолаги Бобби Хиггинса, я надеюсь?

— Нет нужды. Не могу представить себе врача, который бы не знал, как выглядит геморрой. Даже древние иудеи и египтяне страдали от этого недуга.

— Правда?

— Это есть в Библии. Спроси мистера Кристи, — посоветовала я.

Он искоса посмотрел на меня.

— Ты обсуждала Библию с Томом Кристи? Ты смелее меня, саксоночка.

Кристи был крайне набожным пресвитерианином. Величайшей радостью для него было вылить кому-нибудь на голову ушат Священного Писания.

— Не я. Герман спросил меня на прошлой неделе, какие такие «наросты» были у филистимлян.

— И какие же?

— Геморроидальные. «И сказали они: какую жертву повинности должны мы принести Ему? Те сказали: по числу владетелей Филистимских пять наростов золотых и пять мышей золотых»[30], — процитировала я. — Или что-то вроде того. Точнее я по памяти не повторю. Мистер Кристи заставил Германа выписывать строки из Библии в качестве наказания, и мальчик с его пытливым умом заинтересовался, что же такое он пишет.

— И он, конечно, не стал спрашивать мистера Кристи. — Джейми нахмурился и потер переносицу. — Мне стоит знать, что натворил Герман?

— Что-то мне подсказывает, что нет.

Том Кристи работал местным учителем в счет ренты за землю, и ему неплохо удавалось поддерживать дисциплину. На мой взгляд, имея в учениках Германа Фрэзера, он с лихвой отрабатывал всю сумму.

— Золотые наросты, — пробормотал Джейми со слегка мечтательным видом. — А это мысль.

Такой вид обычно предшествовал появлению очередной ужасающей идеи, способной повлечь за собой тяжкие телесные повреждения, смерть или пожизненное заключение. Меня это несколько встревожило, но на что бы ни вдохновили его золотые наросты, он пока что оставил эту идею, вдруг тряхнув головой.

— Что ж, ладно. Мы, кажется, говорили о заднице Бобби?

— А, да. Так вот, причина, по которой я хотела взглянуть на наросты мистера Хиггинса, — сказала я, возвращаясь к предыдущей теме разговора, — заключается в том, что мне нужно было выбрать тип лечения. Я пыталась понять, нужно ли их удалять.

Брови Джейми поползли вверх.

— Удалять? Как? Твоим маленьким ножичком? — Он взглянул на чемоданчик, где я хранила свои хирургические инструменты, и с отвращением передернул плечами.

— Я могла бы это сделать, да. Хотя, надо полагать, без анестезии процедура будет очень болезненной. Есть более простой метод, который только входил в широкую практику, когда я… ушла.

На краткий миг я почувствовала укол острой тоски по госпиталю. Я живо ощутила запах дезинфектора, услышала бормотание и топот медсестер и санитаров, коснулась глянцевых обложек медицинских журналов, распухающих от обилия информации. А потом все это исчезло, и мне осталось лишь размышлять, что предпочтительнее — пиявки или нить — по части достижения идеального анального здоровья мистера Хиггинса.

— Доктор Роулингс советует пиявок, — пояснила я. — Штук двадцать или тридцать в серьезных случаях.

Джейми кивнул: такая идея не вызывала у него особого удивления. Разумеется: ведь его самого несколько раз лечили пиявками, и он уверял меня, что это совсем не больно.

— Но, кажется, у тебя их почти не осталось. Мне собрать парнишек и устроить охоту?

Ничто не обрадовало бы Джемми и Германа сильнее, чем поход с дедом на болото, из которого можно вернуться назад по уши в грязи и гирляндах из пиявок, но я покачала головой.

— Нет. То есть да, — уточнила я. — Если тебе нетрудно. Но они не нужны мне срочно. Использование пиявок временно улучшит ситуацию, но у Бобби еще и тромбоз — сгустки засохшей крови в венах. Так что, я думаю, будет лучше, если я удалю их целиком. Можно было бы наложить лигатуру — завязать нитку очень туго вокруг каждого узла. Это лишит их притока крови, и со временем они засохнут и сами отпадут. Очень аккуратно.

— Очень аккуратно, — эхом отозвался Джейми. Взгляд у него был неодобрительный. — Ты раньше делала такое?

— Да, один или два раза.

— Хм. — Он поджал губы, очевидно представив себе процесс. — Как… эм, я имею в виду… думаешь, он сможет испражняться, пока это происходит? Это ведь займет какое-то время…

Я нахмурилась, барабаня пальцем по крышке стола.

— Его основная проблема в том, что он не испражняется, — сказала я. — То есть испражняется, конечно, но недостаточно часто и стул у него неправильной консистенции. Ужасная диета, — добавила я, обвинительно тыкая в Джейми пальцем. — Он рассказал мне. Хлеб, мясо и эль.