Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

так называемые маршевые общества[28], которые толпами собираются на улице при любой погоде, — не более чем предлог для сборищ бандитов, чья главная забава — досаждать расквартированным здесь войскам.

По словам Хиггинса, из страха перед этими бандитами мужчины в мундирах не рискуют выходить на улицу поодиночке. Даже когда солдаты превосходят их числом, мятежные настроения среди людей вскорости заставляют их ретироваться назад в казармы, если только воинский долг не вынуждает к действиям.

Однажды вечером патруль из пяти солдат оказался буквально в западне. Их не только оскорбляли выражениями самого гнусного свойства, но швыряли в них камни, куски земли и навоза и разный другой мусор. Возбуждение и ажитация в толпе достигли такого уровня, что мужчины испугались за свою жизнь и достали оружие в надежде сбить спесь с мерзавцев и остановить такие настойчивые проявления внимания. Однако это решение спровоцировало прямо противоположный эффект — толпа пришла в ярость, и в какой-то момент выстрелило ружье. Теперь никто уже не может сказать, был ли то выстрел из толпы или стреляли солдаты, не говоря уже о том, было ли это сделано намеренно или случайно. События, вызванные этим происшествием, однако… что ж, в таких вопросах у тебя достаточно много опыта, чтобы представить неразбериху, начавшуюся следом.

В итоге пятеро из толпы оказались убиты, а солдаты, хотя и были основательно потрепаны, выбрались живыми — лишь затем, чтобы стать козлами отпущения в дешевых статейках, которые на следующий день начеркали лидеры маршевых обществ. Написаны они таким образом, чтобы представить случившееся как беспричинное и жестокое избиение невинных — вместо самообороны от толпы, распаленной алкоголем и громкими лозунгами.

Признаюсь, что мои симпатии на стороне солдат — уверен, об этом ты и сам уже догадался. Их привели в суд, где судья признал троих невиновными, однако, очевидно, лично для него было опасно освободить всех пятерых.

Хиггинс вместе с товарищем были обвинены в убийстве, но он испросил помилования по привилегии духовенства [29] , и его отпустили, заклеймив. Бедолагу, конечно, уволили из армии, он оказался предметом всеобщих насмешек, остался без всяких средств к существованию, так что положение его было бедственным. Он рассказывал мне, что вскоре после освобождения его избили в таверне, и от полученных травм он ослеп на один глаз, да и в целом после случившегося его жизнь не единожды подвергалась смертельной опасности. В поисках безопасности он нанялся матросом на шлюп под командованием моего друга, капитана Гилла. Я видел Хиггинса за этим занятием и уверяю тебя, что матрос из него никудышный.

Такое состояние дел вскоре стало известно капитану Гиллу, и он отказался от услуг Хиггинса в первом же порту. Я был в городе по делам и случайно встретил капитана, который поведал мне об отчаянном положении Хиггинса.

Я решил разыскать парня, ощутив сочувствие к солдату, который честно выполнял свой долг и теперь должен страдать за свою преданность. Я обнаружил, что он человек неглупый, покладистого нрава, и нанял на службу, которую он несет с величайшей преданностью.

Я отослал его к вам вместе с вином в надежде, что твоя супруга будет так добра и осмотрит его. Местный врач, доктор Потс, сказал, что глаз нельзя вылечить, и это, разумеется, может быть правдой. Как бы там ни было, испытав на себе умения твоей жены, я надеюсь, что она сможет найти средства для других травм Хиггинса. Доктор Потс едва ли оказался полезен в этом отношении. Прошу тебя, скажи ей, что я ее покорный слуга и остаюсь в неоплатном долгу перед ее умениями и добротой. Шлю самые теплые пожелания твоей дочери, которой я отправил небольшой подарок вместе с вином. Я надеюсь, что ее муж не примет мой жест за оскорбление, приняв во внимание мое долгое знакомство с вашей семьей, и позволит принять его.

Всегда твой покорный слуга,

Джон Грей

Глава 9

На пороге войны

Апрель 1773 года

Роберт Хиггинс оказался стройным молодым мужчиной, таким худым, что казалось, его скелет удерживается только одеждой, и таким бледным, что было легко вообразить, будто смотришь сквозь него. При этом природа наградила его большими и честными голубыми глазами и копной вьющихся темно-русых волос, держался он очень скромно. Все вышеперечисленное вызвало материнские чувства у миссис Баг, и она взяла его под свое крыло, выказав твердое намерение «откормить его как следует» до отъезда назад в Вирджинию.

Мне и самой нравился мистер Хиггинс. Он оказался славным, покладистым пареньком с мягким дорсетским акцентом. Временами я размышляла, была ли доброта лорда Джона Грея по отношению к нему так уж