Родишь мне сына (СИ) - Яблонская Альбина

Тот день был как в бреду. Мы примчались в клинику, Марлу у меня забрали и сказали, чтобы я не нервничала. Но как я могла не нервничать? Это просто невозможно. Я и дня не прожила, чтобы не думать о том, что жизнь собаки слишком коротка. И однажды нам придется с ней расстаться. Вот только я не подозревала, что все произойдет так быстро. Так скоро. Ведь я утратила надежду, мне было страшно.  

Мы просидели в коридорах много часов. Я несколько раз засыпала, опять просыпалась. Спала небольшими кусочками. Порой мне казалось, что я слышу ее лай. Но когда приходила в себя, то слышала лишь тишину. Голоса людей. И звук шагов по кафельному полу. 

Марата где-то не было. Он то приходил, то опять отлучался. Приносил мне кофе, что-то поесть. Но мне ничего в горло не лезло. Только думала о ней. Только слушала шаги. И вот вдруг... я снова слышала этот звук. Слышала его тяжелые шаги. 

Но только в этот раз шаги были будто тяжелее обычного. Словно Марат что-то нес. 

— Лана, — сказал он.  

И я поднялась. Мне было страшно что-то спрашивать. Ведь я прекрасно знала — он ее принес. Я чувствовала этот запах. Его не перепутаешь ни с чем на свете. Он был необычным, странным. Отличался от того, к чему я привыкла. Пахло спиртом, медикаментами. Пахло больницей. И это мешало мне понять — передо мной моя родная Марла или же все кончено. 

— Они... — стоял у меня ком в горле, — они уже закончили? Все кончено? 

Я тянула руку, но боялась. Что меня там ждет? Она меня лизнет, как это было раньше, или же просто... просто не сделает ничего? Я должна была понять, жива ли она. Или ее больше нет. 

— Врач сказал, они сделали все, что могли. 

Эти слова звучали словно приговор. Услышав их, я опустила руку. Она меня не слушалась — мне не хотелось знать наверняка. Ведь если она умерла, то... Лучше я не буду. Просто не буду. 

— Что... — вытирала я слезы, — что у тебя... в руках? Ты что-то принес? Или кого-то? 

Я очень надеялась, что он выберет второе. Выбери второе — пожалуйста. Пусть это будет второе, не первое. Я так этого хотела, но боялась узнать правду. 

— Директор клиники сказал, что Марла сильная.  

— Да, это так... — плакала я. — Она всегда была сильной. 

Марат стоял передо мной, а я глупо ревела. Так было страшно ступить в настоящее. Я столько часов прождала, а теперь была готова еще прождать столько же — только бы не услышать страшные вещи. 

— Все прошло хорошо, — сказал вдруг Марат.  

И я как будто потеряла дар речи. Ноги подгибались в коленях. Хотелось снова вернуться на твердый диванчик. Казалось, что он меня обманывает. Или скажет пресловутое "но". 

— Она выжила? Просто скажи мне честно, прошу. Марла жива? Я боюсь ее трогать. Просто боюсь.  

А он стоял и молчал. Ничего не говорил. Моя рука опять тянулась вперед. Даже если она погибла, то я должна найти в себе силы это сделать — прикоснуться к ней. 

— Дотронься. 

Пальцы коснулись ткани — это были бинты. Затем шерсти. Она была грязной, местами слипшейся. Неприятной. Будто чужой. Потом я дошла до шеи, ушек. Они были холодными. Голова... Лоб... Глаза закрыты... Морда. Длинная собачья морда. А на конце сухой шершавый нос.  

— Сухой, — произнесла я по инерции. — У нее сухой нос. 

Это был плохой знак. Всегда плохой. Если у собаки сухой нос, то это обычно говорит о том, что... 

— Зато теплый, — сказал Марат. 

 И я кивнула с нервным смешком: 

— Да. 

Я склонила голову и прижалась к этому сухому, но теплому носу. Если он все еще теплый, то она жива. Это было главное. Я стояла над ней и плакала как дура. Плакала прямо на Марлу. Ревела, понимая, что худшее позади — они ее спасли. А я уже мысленно с ней попрощалась.  

Прижимала собачью голову к лицу и так несдержанно ревела. Была рада ее снова ощущать живой. Слышать это слабое, но все же дыхание. Совсем рядом, возле самых глаз, возле самого лица.  

И она облизнулась. Медленно, вяло, но высунула язык, чтобы слизать с моей щеки излишки влаги. Соленые, вымученные, но не напрасные — она выжила. И я была счастлива.  

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Все благодаря ему. Мы обе были обязаны Марату. Только он не позволил нам расстаться — только он. Человек, который не хотел впускать в свой дом мою собаку и держал ее под дулом пистолета. А в итоге сделал все ради того, чтобы Марла жила.  

Я никогда этого не забуду. Никогда. Что бы он сам ни говорил, кем бы ни хотел казаться в своей сложной жизни на грани фола. Для меня он прежде всего человек, спасший моего поводыря. А не аудитор.  

В тот день мне показалось, что наша жизнь начинается заново. И моя, и его.  

Впрочем, у Марата еще были незаконченные дела. Ему очень хотелось решить один вопрос. 

*** 

(Прошло несколько дней) 

— Привет, — вошел он в дом и снял пиджак.  

Он аккуратно повесил его на спинку кухонного стула, на котором я сидела. Одежда пахла алкоголем. Пахла порохом, причем довольно сильно. Перед уходом он сказал, что должен кое-что выяснить. И я боялась, что с ним что-то может случиться. 

Но вот он здесь, снова со мной. Снова дома. Спокойный и родной. Целует меня в макушку, дает что-то Марле. Она с азартом это грызет. Вот только звук не похож на обувь или еду. Тогда что это? 

— Где ты был? 

— Привез гостинец для Марлы, — сказал он как бы с улыбкой. В его голосе была ирония.  

— Что за гостинец?  

Меня это беспокоило. Ветеринар нам разрешил забрать Марлу домой, но она по-прежнему была слаба. Марат делал ей уколы против воспаления. Я давала ей витаминную смесь. Но ходить или даже нормально стоять она пока не могла. Пройдет еще несколько недель, прежде чем моя верная спутница сможет меня сопровождать на улице. А потому Марат сказал, что не отойдет теперь ни на шаг.  

Вот только в этот раз он сам куда-то съездил, а мне не говорил ни слова. 

— Вкусная косточка, — сказал он.  

И я буквально вскочила. 

— Но ведь ей нельзя! — Подойдя к собаке, я нащупала "гостинец". Им и правда оказалась кость — большая, толстая, длинная. Весьма напоминало человеческую. — Боже... — одернула я руку. — Марат, что это?! Скажи мне, что это не то, что я думаю! 

— А что ты думаешь?  

Он обнял меня и прижал к себе. Я была испугана, пыталась соотнести его желание "решить проблему" и появление в миске Марлы странной кости.  

— Скажи мне честно, откуда эта кость? Ты ведь не сделал ничего ужасного? Правда? Только не ври мне. Ты же обещал, что больше этого не будет... — Я взяла его ладонями за лицо, нежно гладила по шраму. И надеялась услышать правду. Он ведь поклялся. — Ты ведь никого не убил? Чья это кость? 

— Хм... — хмыкнул Марат и поднял меня на руки. Он был немного не в себе. Но не просто пьяный — было нечто еще. Только что? Будто он что-то узнал, и это изменило его жизнь в самом корне. — Эта кость не человеческая, малыш. Она из прессованной кожи — в зоомагазине взял. Ветеринар посоветовал как зубочистку. Полезно для десен и самих зубов. Ну и туфли воровать не будет больше. 

— О господи... — выдохнула я и вжалась носом в его шею. 

Это всего лишь собачья игрушка. Просто жевалка в виде косточки. Ничего ужасного. Значит, все хорошо. Все отлично. Мне нечего бояться. Он ничего не натворил из-за меня — я очень не хотела этого. Мне не нужна никакая месть. Только бы он был рядом, просто живой и родной. Истинный подарок для меня как для женщины. С ним мне хорошо и спокойно. Больше ничего не надо. 

Но потом Марат сел на стул, усадив меня на колени.  

И загадочно произнес: 

— Насчет тех людей, что это сделали... можешь быть спокойна. Они тебя больше не тронут. Ни тебя, ни Марлу. Теперь вы в полной безопасности. 

13

Марат 

(Двумя часами ранее) 

Хорошо все то, что хорошо кончается.  

Я был очень рад, что собака выжила. Я понял, как она важна для нас обоих — не только для Ланы, но и для меня. Моя работа чуть не угробила Марлу, она чуть не погибла из-за того заказа. Но просить прощения у Шварца я не стану. Для меня приоритеты изменились. Пусть сосет теперь хуй — я отправляюсь в это змеиное гнездо с ответным визитом...