Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

что он проиграет, но он не просто проиграл, он получил разгром.

— Не то чтобы мы этого не предвидели, — ответил Кэйлеб так философски, как только мог.

— Есть ли у нас что-нибудь получше о вероятной политике Хиджинса после того, как он будет приведен к присяге, Нарман? — спросила Шарлиэн.

Она сидела в теплом солнечном свете со своими пяльцами для вышивания, игла отражала солнце, в то время как Доминик Мейкел серьезно рисовал мелом довольно кривого дракона на каменных плитах у ее ног. Никто никогда на самом деле не видел ярко-фиолетового дракона, но это, похоже, ничуть не беспокоило почти семилетнего ребенка.

— Нет, не в подробностях, — ответил Нарман. — Ниниэн, Сова и я рассматривали это, но думаю, что он сам все еще пытается наверстать упущенное. До краха он не ожидал выиграть больше, чем мы ожидали от него, поэтому он был в полной безопасности, говоря в общих чертах. Сейчас?

Его аватар пожал плечами.

— Честно говоря, он действительно пытается наверстать упущенное, — отметила Ниниэн. — И у него есть время до февраля, чтобы сделать это. Я была бы счастлива, если бы он обратился к более квалифицированным — и более честным — советникам, и не думаю, что он работает так эффективно, как мог бы, но он определенно не позволяет траве расти у него под ногами. Просто у него еще не было времени изложить какие-либо подробности.

— Нет, не там, где речь идет о долгосрочной политике, — согласился Нарман. — Однако кое-что мы знаем. Во-первых, Гадарду, Эшфирду и Бригсу в день инаугурации с неприличной поспешностью укажут на дверь. И я буду чертовски удивлен, если Дариус не последует за ними. — Он покачал головой. — Я знаю, что сенешаль должен быть утвержден или уволен только с согласия палаты делегатов, но на этот раз это может быть не более чем формальностью.

Шарлиэн кивнула, продолжая накладывать аккуратные стежки. Кэйлеб был в своем кабинете, якобы читая последние донесения от Малкима Прескита. Никому не нужно было знать, что у него есть гораздо более свежие данные о республике, чем мог предоставить их посол. Теперь он поморщился, отодвинул свое удобное кресло и встал, чтобы сердито расхаживать по тихому кабинету, потому что Нарман был прав. Хиджинс не просто выиграл выборы за пост протектора. Его союзники также получили небольшое, но решающее преимущество в палате представителей. Хуже того, немало других делегатов, переживших кровопролитие, знали, что лучше не перечить ему и его союзникам. По крайней мере, в течение первых нескольких месяцев его протекторства практически все, что он хотел, проходило через палату с легкостью.

Включая увольнение Дариуса Паркейра. Резкий сенешаль слишком ясно выразил свое презрение к генералу Хиджинсу во время военной службы Хиджинса — и был слишком верным слугой как Хенрея Мейдина, так и Климинта Миллира. На самом деле, он был слугой республики, но кто-то вроде Хиджинса никогда бы не признал этого различия. И вот, после тридцати с лишним лет командования вооруженными силами республики Сиддармарк, Паркейр обнаружил, что его вышвырнул на обочину кто-то, кто не был достоин носить его шлем.

— Честно говоря, меня больше всего беспокоит Фирнандиз, — сказала Ниниэн. — Этот человек слишком хорошо скрывает свои следы, и не думаю, что Хиджинс даже начинает подозревать, сколько ниточек связало его с «хорошим другом Фирнандизом».

— Ему придется быть осторожным в том, как он дергает за эти ниточки, если он не хочет, чтобы Хиджинс догадался об этом, — сказал Делтак.

— До сих пор он был довольно успешным, — парировала Ниниэн. — И он и его друзья — такие как Микгрэйди — уже начинают поворачивать кран, чтобы перекачивать больше денег в свои кошельки. Как только Хиджинс официально вступит в должность, ручеек, который они получают сейчас, превратится в наводнение.

— И, несмотря на все обещания Хиджинса, он не собирается в ближайшее время менять экономику, — мрачно сказал Кэйлеб. Он остановился так резко, что покачнулся на каблуках, и уставился в окно на дворцовые сады. — Конечно, это не значит, что свиньям не будет хватать помоев. На самом деле, вероятно, для взяточничества будет еще больше возможностей, благодаря программам помощи.

Несколько человек кивнули в ответ на это.

Климинт Миллир организовал крупнейшую со времен «Меча Шулера» операцию по оказанию помощи гражданскому населению. Церковь также принимала активное участие, но это выходило за рамки церковных ресурсов в Сиддармарке, и пройдет не так уж много пятидневок, прежде чем на оба Хейвена начнет надвигаться зима. Миллир осознал это и уже разработал программы субсидирования топлива и продуктов питания, особенно для семей с детьми. Учитывая человеческую природу, было почти неизбежно, что за эти программы получит похвалу Хиджинс, поскольку он был осторожен, протестуя против их неадекватности во время заключительных пятидневок своей кампании. Ближайшее окружение могло рассчитывать на то, что он выделит на это еще больше средств, как только вступит в должность, а затем заявит, что отвернулся от «провальных, неэффективных мер Миллира». И с таким же успехом они могли рассчитывать на таких людей, как Фирнандиз и Микгрэйди, которые справятся с наводнением. На самом деле Микгрэйди скупил десятки дополнительных бакалейных лавок у отчаявшихся владельцев малого бизнеса по всему Сиддар-Сити, чтобы пополнить свою и без того большую империю. Он также очень конфиденциально пускал слюни по поводу возможностей, которые откроются, когда придет время закупать и распределять чрезвычайную продовольственную помощь, и Фирнандиз уже снабжал Хиджинса именами «лояльных» бизнесменов, которые могли бы заменить «сторонников Чариса», управляющих этими программами помощи.

Внутренний круг тоже был не единственным, кто мог прочесть надпись на стене. Их снарки могли бы дать им огромное преимущество, но частные чарисийские инвесторы в Сиддармарке с абсолютной ясностью видели, что происходит. Они ликвидировали свои инвестиции, часто со значительными потерями, и спасались бегством от ухудшающейся экономической ситуации в республике. И, как и следовало ожидать, Хиджинс использовал это как