Дура LEX - Борис Палант

— Ладно, мы подойдем через пару часов, — сказал Рома.

Когда Хайми прочитал обстоятельства ареста, он прямо в суде прошипел:

— Какие пятьсот долларов?! Ты что, не видишь, на сколько это дело тянет?

Я объяснил Хайми, что он нужен всего лишь на одно слушание, что его и меня заменят, что заработать пятьсот долларов за час работы тоже не кисло, особенно когда нечего делать.

Первое слушание почти всегда посвящено одной теме — залогу. На слушании мы с Хайми рассказали, что наши клиенты добропорядочные бизнесмены и что, очевидно, вышло большое недоразумение, поскольку какой может быть киднеппинг человека, с которым у наших клиентов самые добрые отношения. Просто жена Армена (человека, которого якобы катали против своей воли Беслик и Леван в его же собственном автомобиле) разволновалась, когда ее муж не вернулся через два часа, и вызвала полицию, а наши клиенты не говорят ни слова по-английски, отсюда и досадное недоразумение.

Прокурор выслушал все это и сказал:

— Вполне возможно, ваша честь, перед вами люди, приехавшие совершить заказное убийство. Выпустить их было бы большой ошибкой. Давайте сперва разберемся, кто они такие, прежде чем принимать решение, выпускать ли их под залог, и определять сумму залога.

— Разумно, — подытожил судья и назначил следующее слушание через неделю.

* * *

Всю следующую неделю местная братва занималась поисками адвокатов. Я решил ни при каких обстоятельствах не принимать в этих поисках участия, понимая, что в случае успеха лавры мне достанутся небольшие, а вот в случае провала хлопот не оберешься. Провал казался вполне реальным. В течение недели я несколько раз заходил в тюрьму проведать Беслика и Левана. Моральное состояние моих подопечных было ужасным, особенно Беслика. У него была малоаппетитная привычка — давить прыщи на лице. За неделю его лицо превратилось в настоящий гнойник. Беслик громко ругался матом и доказывал мне свою невиновность. Я пытался объяснить Беслику, что верю ему на все сто, но беда в том, что я не судья и не прокурор. Я просил его рассказать, как было дело, но из Бесликовых криков ничего не мог понять. Что бы я ни спрашивал, Беслик орал, что не может больше сидеть. Во время третьего визита я сказал ему:

— Беслик, или ты начнешь сам себе помогать, или дело будет плохо. Ты понимаешь, в чем тебя обвиняют? Тебе шьют киднеппинг. Я знаю, что у вас не было никакого оружия, но даже без оружия за киднеппинг можно получить несколько лет тюрьмы.

— Какая, блин, тюрьма? Я же тебе ясно сказал, что ничего мы этому пидору не сделали, а он, сука, с Шихманом бабки украл. Выйду — урою. И Шихмана, и Армена, козла гребаного.

— Беслик, расскажи все по порядку. Кто такой Армен, кто такой Шихман? Кто у кого что украл?

— Они думают, что с общака можно бабки украсть и удрать в Африку? И в Африке достанем! Козел вонючий! Пидор долбаный! Не могу я здесь больше сидеть! Тут один русский пацан есть, он сказал мне, что менты удивляются, чего я здесь сижу.

Не один раз я слышал эту фразу — «сами менты удивляются, чего я сижу, ведь против меня ничего нет». Очевидно, «менты» используют этот прием для успокоения заключенных. Они делают вид, что солидаризуются с ними во время предварительного заключения, всячески поддерживая в заключенных мысль, что дело против них гнилое и рассыплется еще до суда. Потеряв бдительность, некоторые заключенные не только тише себя ведут, но и с адвокатами особенно не работают — чего бабки тратить, если все равно дела нет?

На одном из свиданий Леван попросил меня передать Буряту, что он сидит и чтобы Бурят подогнал кого-нибудь в помощь, потому что видит, что он никому «на хер не нужен». Он также попросил довести до сведения местной братвы, что, как только выйдет, пасть порвет каждому за то, что медленно вытаскивают его из тюрьмы. Я спросил Левана, через кого мне найти Бурята и кому передать про пасть. Он сказал, что Бурята можно найти через Веню, а для остального вполне сгодится хозяин ресторана «Прибой».

* * *

Веня пользовался большим авторитетом среди брайтонской братвы — он имел какие-то дела с итальянцами. Телефон Вени мне дал связной Рома. Когда я позвонил Вене и произнес слово «Бурят», он повесил трубку. Через некоторое время он мне перезвонил и сказал, что надо быть осторожным и не бросаться словами по телефону. К вечеру он заехал ко мне в офис.

Веня был крупный носатый парень, его запястье украшал массивный золотой «Роллекс», а лицо — большие, один к одному, вставные зубы. Выглядел Веня не как бандит, а как крупный жулик. Он не матерился, был вежлив, хотя и сразу перешел на «ты». Веня только что отмазался от большой неприятности, связанной с бензином. Ему грозило много лет тюрьмы, но адвокат его спас. Звали адвоката Джон Бэйкер. Ему теперь Веня молился и его именем клялся. Веня сказал, что Бэйкер будет защищать Беслика, а для Левана он найдет такого же сильного адвоката.

Джон Бэйкер жил на Ист-Сайде, в районе девяностых улиц. Как и Веня, Джон был обладателем золотого «роллекса» и больших протезных зубов. Он не курил, но говорил хриплым, прокуренным голосом. Был он невысокого роста, плотный, лет ему было примерно сорок пять. Даже у себя дома одет Джон был безукоризненно — дорогие брюки, рубашка в крупную синюю полоску, правда, без галстука, золотые запонки. До частной практики Джон в течение десяти лет работал помощником прокурора в Бронксе. Джон радушно принял меня, предложил кофе. Мы сели в гостиной. Из других комнат доносились голоса детей. Через несколько минут пришел коллега и друг Джона адвокат Барри Арнитц. Барри был одет скромнее, но зато элегантнее, чем Джон: на нем был серый костюм, белая сорочка и аккуратно завязанный темно-синий галстук в белую горошину.

Вскоре подтянулись Веня, Рома и Славик. Веня и Джон расцеловались. Потом несколько секунд постояли, похлопывая друг друга по плечам, глядя друг на друга и улыбаясь. Потом снова обнялись и расцеловались. Я позавидовал Джону: таких отношений с клиентами я еще не наработал.

С преувеличенным вниманием, вытащив блокноты и ручки, Джон и Барри выслушали десятисекундный отчет Вени о том, что произошло. Веня знал гораздо меньше, чем я, и я решил его дополнить. Я рассказал Джону и Барри, что Беслик и Леван явились к Армену в его коннектикутский дом, усадили в его же автомобиль и поехали кататься. Через два часа жена Армена позвонила в полицию и ФБР. Она дала номер и марку машины, и вскоре полицейские обнаружили соответствующий описанию автомобиль припаркованным недалеко от дома. Полицейские пристроились для наблюдения за углом, потушив огни. На всякий случай они вызвали подкрепление. Через несколько минут подъехали и фэбээровцы, а затем невдалеке зажужжал вертолет. Беслик и Леван не знали, что в Америке вертолет просто так над тобой не жужжит.

Очевидно, жена Армена не жалела красок, описывая Беслика и Левана, потому что брали их жестко. Как рассказывал Беслик, все двери машины были распахнуты одновременно, и он увидел «амбалов с автоматами и еще одного амбала, стоящего на капоте с прожектором в одной руке и автоматом в другой». «Амбалы» в одну секунду выдернули Беслика и Левана из машины и повалили их на землю, заломив руки за спину. Как следовало из протокола показаний потерпевшего, Армен успел сказать фэбээровцам:

— Спасибо, вы спасли мне жизнь.

Джон и Барри переглянулись и хором сказали:

— Аванс двадцать пять тысяч с каждого. Это гонорар до суда.

— Они стоят этих денег, — сказал Веня. — На моем суде Джон делал из прокурора что хотел.

— Вечером мы принесем бабки, — сказал Рома. — И чтоб завтра утром вы уже были у Беслика и Левана в тюрьме.

— Ну вот и хорошо, — обрадовался я. — Теперь я вам больше не нужен, дело в надежных руках специалистов.

— Как это не нужен?! — вскричал Рома. — Ты думаешь, Беслик и Леван поймут хоть слово из того, что эти двое будут им заливать?

— Ну, раз я нужен, тогда принесите и мне бабки, — сказал я. — Для начала десять штук, а там видно будет.

— Я же сказал, Беслик с тобой расплатится, — начал раздражаться Рома.

К тому времени я практиковал уже восемь лет, и любые уговоры подождать с оплатой у меня автоматически, как говорят американцы, «падали на глухие уши». Расклад мне стал понятен — дела Беслика и Левана плачевны, Исаак больше из Москвы не звонил, да он и не подписывался платить за мои юридические услуги. Я сказал Роме:

— Делайте что хотите, но без десяти тысяч вы меня больше не увидите. Я уже и так потратил кучу времени на походы в тюрьму, на судебное заседание, да и сейчас я здесь не ради своего удовольствия. Я проявил свою добрую волю, а вот вы еще нет. Я буду у Джона вечером, когда вы принесете деньги. Если вы заплатите, завтра я еду с Джоном в тюрьму, а нет — Джон поедет один, а вы потом с Бесликом сами объясняйтесь.

Все это я перевел Джону и Барри, которые быстро уловили, что без меня их миссия (а следовательно, и гонорар) были под угрозой. Джон посмотрел на Веню, Веня медленно моргнул, и Джон обратился к Роме и Славику.