Ранчо одиноких сердец - Лайла Сэйдж

хоть слово, с губ сорвется мышиный писк.

Брукс протянул мне руку. Я ухватилась за его ладонь и переплела наши пальцы, стараясь не думать о том, насколько мне нравилось это ощущение.

– Предупреждаю честно – вода чертовски холодная.

Без дальнейших разговоров Брукс, перейдя на легкий бег, потянул меня за собой к бассейну. И я засмеялась, наслаждаясь ощущением свободы.

Когда мы подбежали к краю бассейна, я без раздумий прыгнула в воду. Как и Брукс.

Он не соврал – было чертовски холодно.

Я погрузилась с головой, и все окружающие звуки словно исчезли. Осталось только ощущение воды вокруг и рука Брукса, сжимающая мою ладонь. После битвы, что я вела с самой собой после падения с лошади, впервые в мыслях царил покой.

Я рванулась вверх, к поверхности, и, когда голова показалась над водой, сделала глубокий вдох. Брукс вынырнул вслед за мной и, пользуясь тем, что все еще сжимал мою руку, притянул меня к себе. Я инстинктивно обвила ногами его талию.

И внутри все перевернулось.

Черт, какой же он притягательный.

По лицу Брукса стекала вода. Никогда еще на моей памяти он так широко не улыбался. Сейчас морщинки вокруг его глаз стали еще заметнее, и от этого зрелища у меня закружилась голова.

– Спасибо, что привез меня сюда, – искренне проговорила я.

Мы провели здесь всего пять минут, а я уже влюбилась в это место.

– Хорошо, что кто-то еще увидел эту красоту, – произнес он.

Я застыла в воде, обхватив Брукса ногами за талию. Постепенно мы приближались к черте, которую мне отчаянно хотелось пересечь. Но я старалась не слишком размышлять о том, как мое тело реагировало на его близость.

– Как ты покаталась в последние несколько дней?

– Хорошо. Хочу проехать по траектории, обычной для скачек вокруг бочек, но не знаю, выдержу ли. Мэйпл явно не терпится размяться; вопрос, готова ли я.

– Ты собираешься участвовать в соревнованиях в Мидоуларке?

Господи, сперва Уэст, теперь Брукс… Почему все знакомые мне мужчины читают местную газету?

– Я и не знала, что ты любитель прессы.

– Я местный предприниматель и должен быть в курсе событий, происходящих в Мидоуларке, – шутливо заметил он.

– Наверное, хотелось бы, – проговорила я. – Ну, поучаствовать в скачках.

Признаваясь в этом Бруксу, я в то же время признавалась самой себе. Я пока не знала, сумею ли прийти в форму, однако сама идея принять участие в соревнованиях в своем родном городе отчего-то весьма меня привлекала.

– Тогда обязательно соглашайся. У тебя получится, Эмми. Самое сложное – снова сесть на лошадь.

Нечто похожее родители обычно объясняли детям, упавшим с велосипеда. Сама я множество раз летала на землю и с «железного коня», и с обычного, однако последний случай не шел ни в какое сравнение со всеми предыдущими. Он потряс меня до глубины души.

– Я не просто хочу участвовать, – возразила я, понимая, что просто стать участницей скачек мне будет недостаточно. – Я хочу победить.

В том-то и проблема, что я вечно стремилась к победе.

– Так победи, – Брукс по-прежнему улыбался, но теперь уже более задумчиво.

– Думаешь, это раз плюнуть?

– Ты Клементина Райдер! В прошлогодних скачках ты преодолела дистанцию за пятнадцать секунд. Ничего сложного.

Он-то откуда об этом узнал?

– Ага. А сейчас на обычный круг у меня уходит в среднем около пяти минут, – возразила я. – Мизерная разница.

– Две недели назад ты вообще не могла сесть на лошадь, так что шансы неплохие. Но зачем тебе победа? Почему ты не хочешь участвовать просто ради удовольствия?

Сложный вопрос. Не потому, что я не знала на него ответа; напротив, он был мне отлично известен. Сомневалась я в другом. Чем подкупал меня этот мужчина, заставляя как на духу признаваться в том, что обычно я всегда держала в себе?.. Так или иначе, мне захотелось ему ответить.

– Мне нужна возможность попрощаться, – тихо проговорила я.

– Ты ее заслужила, – просто сказал Брукс.

– И ты не спросишь, почему я решила покончить с карьерой? Не будешь твердить, что я совершаю ошибку?

– Нет, – покачал головой Брукс. – Признаюсь, мне любопытно, но главное, чтобы ты сама была довольна принятым решением, Эмми. – Судя по выражению его лица, говорил он искренне.

– Если честно, пока мне трудно понять свои чувства. Я люблю ездить верхом, но больше не хочу, чтобы скачки для меня стали единственной целью в жизни.

– Ну, если тебе не нравится путь, по которому ты идешь, всегда можно проложить новый.

– Кто это сказал? Роберт Фрост[7]?

Брукс с улыбкой покачал головой.

– Долли Партон[8].

– Ах да, само божество, – со смехом произнесла я. – Это решение назревало уже давно. Мой психотерапевт в Денвере беспокоился, что я в любой момент могу перегореть.

– В самом деле?

– Да. Только не в том смысле, как ты подумал, – вздохнула я. Брукс чуть заметно кивнул, поощряя продолжать. – Несколько лет назад мне поставили диагноз СДВГ. Мне всегда казалось, что я делаю одновременно миллион дел, чувствуя при этом, что должна уделять им все внимание без остатка.

Этот диагноз многое изменил. Я наконец-то смогла понять, почему вела себя так, а не иначе. Для меня это стало сродни откровению. И ситуация поменялась, но вовсе не так, как мне того хотелось бы. Я надеялась, что диагноз расставит все по своим местам, и я перестану отчаянно стремиться постоянно все контролировать и принимать импульсивные решения, основанные на желании хоть на миг почувствовать ответственность за собственную жизнь.

И все же… Да, теперь я вроде бы знала подоплеку своих поступков – и тем не менее продолжала вести себя, как и раньше. Хваталась сразу за множество дел и заостряла внимание на том, что заставляло меня чувствовать себя сильной.

– Сперва все это порождало во мне невероятные ощущения. Казалось, будто я способна разобраться с миллионом дел и ни о чем не забыть. Я посвящала себя этому в старшей школе, в колледже и строя карьеру в скачках. Я трудилась слишком усердно, чрезмерно фиксируясь на том, что делала. В случае со скачками я действовала более последовательно, чем прежде, но, когда на тех соревнованиях я установила рекорд в пятнадцать секунд, мое отношение к верховой езде полностью изменилось, – рассказывала я. Брукс не сводил с меня глаз, внимательно слушая каждое слово. – Больше она не приносила мне никакой радости, но я все равно участвовала в состязаниях, потому что не могла остановиться. За несколько месяцев до несчастного случая я усердно тренировалась и много времени проводила в седле; что-то как будто гнало меня вперед. А за неделю