Сшитое сердце - Кароль Мартинез

людей притихнуть.

Пробудившись, деревенские иногда замечали бредущего мимо коня управляющего поместьем.

В час, когда стоящее в зените солнце жалит отвесными лучами, в этот лишенный теней час Человек с оливами пересекал пространство в одиночестве, которого не нарушал даже бестелесный двойник. Никто не заметил, как он потерял свою тень и она скиталась одна, пересчитывая оливы, с того печального вечера, когда ребенок вернулся без ответа.

Только проклятые скитаются так без спутников, только проклятым ведомо такое одиночество.

В один из дней в самый разгар лета, когда он вел коня в поводу по залитым солнцем узким улочкам, в час, когда свет проникает в самую глубину вещей, его одежду зацепила кованая решетка.

Встреча

Еще в те времена, когда старуха Караско надзирала за работой сына, он приделал к окнам решетки. У входа в логово Караско распускали железные перья кованые петухи. Их тени детей уже не пугали, но каждому случалось пораниться об острый клюв или шпору.

Один из этих крылатых стражей и ухватил за полу Человека с оливами.

Клюв разодрал его черную одежду.

Моя мать тотчас отозвалась на крик ткани.

Выглянув в окно, она поначалу увидела лишь пострадавшую материю. Не обратила внимания ни на прикрытое ею тело, ни на смуглое лицо над всем этим, ни даже на отсутствие тени. Вытащив иглу из подушечки, которую носила на запястье вместо браслета, она вдела в ушко черную нитку длиной в локоть, притянула к себе полу одежды и нацелилась в нее острием.

Ее правая рука грациозно порхала в раме окна.

Он покорился спокойной власти руки и нити. Взглянул в лицо той, что чинила его обтрепанное существо. Нить все глубже уходила в толщу ткани.

Но речь шла уже не о материи, игла проникала глубже. Ее острие щекотало уснувшего мальчика, она отыскала его спрятанную у подножия оливы тень и прочно их соединила. Фраскита сложила край в край желание и волю и сшила вместе. Затем закрепила нитку и перекусила этот мостик, переброшенный ею между ней и смотревшим на нее мужчиной. И он вдруг почувствовал себя осиротевшим.

На краткий миг губы швеи коснулись его одежды словно бы поцелуем. Лицо моей матери потерлось о черное сукно костюма и его подкладку из плоти. Затем губы, рука и игла молча удалились за железных петухов и занавески задернулись.

Улица вновь обрела призрачную неподвижность. Казалось, в доме все замерло. Видение растаяло, а зашитый человек остался приколотым к раскаленному небу, которое было ему велико.

В пыли у его ног начала отрастать маленькая тень.

С тех пор Человек с оливами думал только об одном.

Его воля взялась за его желание и неотступно над ним трудилась.

Красный петух

Кларе шел второй год, когда моя мать обнаружила красное яйцо.

Кларе был год, когда Человек с оливами разодрал свой костюм у окна той, что увяла в день своей свадьбы.

Любопытные куры кружили около несуразного предмета, снесенного одной из них.

Хосе прибежал в курятник на крики жены. Выхватив у нее из рук алое яйцо, он не позволил ей разбить его, как она хотела, убежденная, что из такой скорлупы ничего хорошего выйти не может.

– Ты сначала посмотри на цвет волос своего сына, а потом говори! – пожав плечами, проворчал он.

И вообще пусть помолчит, этой штукой он займется сам! Смастерит для нее коробочку и будет держать в тепле у себя в мастерской, поближе к кузнечному горну, пока не наклюнется. Мама сдалась и со вздохом проводила мужа взглядом.

Теперь Хосе целыми днями не отходил от красного яйца и, когда дети приносили ему поесть, всякий раз повторял:

– Вот увидите, из этого красного яйца вылупится красный цыпленок, огненно-красный, пунцовый цыпленок, и я сделаю его лучшим бойцовым петухом Испании. Это яйцо изменит нашу жизнь. Мне на роду не написано до конца своих дней оставаться колесником, и для моих дочек, сколько бы их ни было, найдутся хорошие мужья.

Никогда он так подолгу с ними не говорил.

Моя мама тревожилась из-за этой новой блажи: а что, если яйцо не оплодотворено? Сколько времени ее муж будет ждать, прежде чем признает, что оно пустое? А дети боялись, что из яйца вылупится какой-нибудь дракон и всех их проглотит. Ведь некоторые куры плодят змей, такое часто случается.

Пока Клара, протягивая руки к солнцу, делала первые шаги, колесник высиживал яйцо.

Однажды Хосе посреди дня выскочил из мастерской, размахивая руками. Он был охвачен таким возбуждением, что толком ничего объяснить не мог. “Сейчас же приведите Бланку, и согрейте воду, и позовите соседей: из красного яйца вот-вот вылупится цыпленок”.

Фраскита не стала ни с кем делиться этой новостью, она поставила кипятиться немного воды, подумывая утопить в ней то, что появится на свет, а дети следом за отцом ворвались в мастерскую, где уже подрагивала скорлупа цвета крови. Красный малыш, весь в слипшемся пуху, разбил клювом свое убежище и выбрался на волю, где на него уставились шесть пар вытаращенных глаз.

Из красного яйца вылупился красный цыпленок, и Хосе вырастит из него лучшего бойцового петуха Испании.

Потеряв от волнения дар речи, колесник смотрел, как его богатство встает на ноги и встряхивается.

Надо ли его искупать? Познакомить с сородичами? Может, ему жарко? Или холодно? Как его назвать?

Бланка, ежедневно заходившая поцеловать Анхелу, первым делом весело спросила, как дела у яйца, и ей рассказали, что Хосе дал красному цыпленку, который из него вылупился, свое имя. Моя мать, донельзя уставшая и сердитая, молча варила похлебку на завтра. Толстуха расхохоталась так, что стены затряслись, и ее смех выманил Хосе из его логова.

– Бланка, иди взгляни на мое сокровище! Роскошная птица! Настоящее чудо! Истинный дракон, свирепый и рычащий, как говорят дети! Ни один петух не осмелится задирать этого чемпиона, мы пойдем странствовать по дорогам Испании и сколотим состояние. Вот увидишь, этот петух для нас станет курицей, несущей золотые яйца!

– Ты уверен, что это в самом деле петушок, а не курочка? – спросила Бланка.

– Да-да, это парень! Я достаточно времени провел среди кур, чтобы отличать их от петухов! – смеясь, ответил Хосе. – Закончу начатую работу, а затем посвящу себя его подготовке. Гляди, он ходит за мной по пятам – наверное, думает, что я его мама!

– Вот, значит, твой крепыш! Перья у него и впрямь странного цвета. Ты, часом, не подшутил ли над нами, окунув его в кровь?

– Кровь не такого цвета! Этого оттенка красного в природе не существует! Мы