Рейтинговые книги
Читем онлайн Обратная сила. Том 3. 1983–1997 - Александра Маринина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 64

– Это тебе подарок от гражданочки, – ласково приговаривала продавщица, – кушай, моя хорошая, кушай, моя девочка.

С трудом удерживая в руках две сумки, открытую бутылку и бутерброды, Вера обошла павильон с намерением занять место на поваленном дереве, и чуть не чертыхнулась вслух от разочарования: место оказалось занято двумя мужиками, сидевшими к ней спиной и о чем-то разговаривавшими. Судя по тому, что они расположились лицом к остановке и никак не реагировали на свист подходившей в это время к платформе электрички в сторону Москвы, они ждали именно автобус, и это с неизбежностью означало, что в ближайший час вожделенное место вряд ли освободится. Мужчины потягивали пиво прямо из бутылок и, похоже, чувствовали себя вполне комфортно.

Вера близоруко прищурилась, всматриваясь в спины сидящих мужчин и пытаясь хотя бы приблизительно определить, не будут ли они против, если она присядет рядом, на самом краешке, и не начнут ли приставать с глупостями… И вдруг поняла, что один из них – Верещагин.

Она открыла было рот, чтоб окликнуть его, но почему-то не сделала этого. Пройдя несколько шагов вперед, остановилась, тихонько поставила на траву сумку с диссертацией, дамскую сумочку зажала под мышкой и начала жевать бутерброд, запивая сладкой зеленой газировкой. Четкий звучный голос Олега Семеновича, доставшийся ему от отца-адмирала, был отлично слышен.

– …Знаешь, откуда у людей все проблемы? От непонимания единства жизненного пространства, – говорил Верещагин.

– Поясни! – потребовал его собеседник хрипловатым тенорком.

– Все жизненное пространство человека организовано по одним и тем же законам. Нет такого, чтобы один закон был для войны, например, а для семьи он не действовал. Или чтобы в отношениях с детьми работал один закон, а в отношениях с руководством он не годился. Законы едины. Если они правильно сформулированы и правильно поняты, то годятся всегда и всюду.

– Ну, это ты хватил, – засомневался обладатель тенорка. – Как это может быть, чтобы законы войны в семейной жизни применялись? Не бывает такого. Семья это тебе не поле битвы, это же очаг, пристань тихая, понимать надо. А ты: война, война… Разве с бабами можно, как с солдатами?

– Не можно, а нужно. Только правильно, соблюдая законы. Вот смотри: есть закон, сформулированный Суворовым, помнишь?

– Про то, что каждый солдат должен знать свой маневр?

– Ну, именно! Золотые слова! Теперь смотри дальше: у меня было две жены, обе меня бросили. А знаешь, почему?

– И почему? – заинтересованно спросил тенорок. – Денег мало зарабатывал? Или, может, по этому делу?

Он выразительно щелкнул себя пальцем по горлу.

– Ни то и ни другое. Они своего маневра не знали. А я оказался плохим командиром и знания маневра не обеспечил. Я – человек военный, служба у меня государева, рабочий день ненормированный, никогда не знаю, в котором часу смогу прибыть в расположение части, то есть домой. Живу в военном городке, вольнонаемных должностей не так много, меньше, чем офицерских жен в полку. Если у жены офицера профессия подходящая, врач, например, или учитель, то она себе работу найдет, а если нет – так и будет сидеть дома и ждать мужа с обедами и ужинами. Не пришел муж вовремя – еда остыла, жена злится, то и дело подогревает, потом начинает истерики закатывать. Да и немудрено, посиди-ка целый день на хозяйстве, не зная, в котором часу драгоценный супруг соизволит явиться, а жене-то надо дома быть, и чтобы все было готово, горячее, свежее, с пылу с жару, подать, убрать, помыть. Она ничего планировать не может – ни время свое, ни занятия какие-то, даже к подружкам сходить потрепаться – и то боязно: а вдруг сейчас командир придет? Кто угодно взбесится от такой жизни. А все почему? Потому, что правило нарушено, и солдат своего маневра не знал. Моя первая жена была технологом на текстильном комбинате, в военном городке ей делать было нечего, а я, дурак, в голову тогда не взял, решил, что любовь же – это не война. Вот и получил по самое не балуйся.

– А вторая жена? – с горячим любопытством спросил собеседник Верещагина.

– Так со второй то же самое получилось, я же про единство жизненного пространства тогда еще не понял, – охотно поделился Олег Семенович. – Вторая вообще работать не хотела, мечтала жить жизнью жены комполка, почему-то ей казалось, что такая жизнь – сплошная малина. Ну, года через три я, конечно, уже начал кое-как соображать, что к чему, и советовал ей найти себе занятие для души. Пусть бы хоть крестиком вышивала, хоть картины писала, хоть лобзиком выпиливала, или в полковом клубе музыкой занималась бы, там у нас отличный рояль стоял. Язык иностранный могла начать учить, взяла бы в библиотеке самоучитель. Да мало ли всяких интересных занятий и хобби! Займись, говорю, делом, не жди ты меня с этими рассольниками и котлетами, свари – и свободна, я сам разогрею, не безрукий же, и со стола уберу, и посуду вымою, труд невелик. Только не просиживай часами в тупом ожидании и не устраивай мне истерик за то, что котлеты потеряли вкус, потому что пять раз гретые. Я – командир, я отвечаю за каждого бойца, за каждого человека в своем полку, и я не приду домой, пока не буду уверен, что с каждым из них все в порядке.

Обладатель тенорка, возраст которого Вера, как ни силилась, определить не сумела, задумчиво покачал головой, сделал последний глоток и бросил пустую бутылку в кусты.

– Ишь как, – проговорил он участливым тоном. – А в третий-то раз не пробовал жениться? Чтоб с учетом, как говорится, прежних ошибок? А то разговаривать ты силен, теории там всякие двигать, а на практике-то не проверил. Может, оно все и неправильно.

– Какие наши годы! – рассмеялся Олег. – Может, еще и проверю. Только в этот раз непременно выберу жену, у которой дело есть, занятие какое-нибудь, а лучше – несколько, чтобы она мне плешь не проедала своими пустыми ожиданиями у окна.

– Угу, – согласно промычал мужичок. – А эта, которую сейчас ждешь? Не годится в жены?

– А я откуда знаю? – весело откликнулся Верещагин. – Я ее в качестве жены не рассматривал. Подруга моей сестренки, одноклассница, просто помогаю по старой дружбе. У нее сегодня сумка тяжелая должна быть, если автобусом поедет – ничего, а если пешком пойдет, так надо помочь.

Вера дожевала третий бутерброд и с трудом проглотила: в горле стоял ком. Судорожно сделала несколько глотков газировки, показавшейся почему-то необыкновенно противной. Странно: такой длинный разговор – а Алька только один раз употребил свои излюбленные военные словечки. Когда он разговаривает с Верой, этих словечек бывает на три порядка больше. «Надо будет обязательно спросить об этом», – некстати подумала она.

– Следующая электричка из Москвы в двадцать полста шесть, – продолжал Олег озабоченно. – Задерживается моя красавица.

– Может, ты ее проглядел, и она уже давно дома?

– Не мог. Плацдарм занят правильно, и остановка, и дорога просматриваются отлично. Никак она не могла мимо меня пройти, чтобы я не увидел.

– Может, еще по паре пива взять, пока Ильинична палатку не закрыла?

– Мне достаточно, а себе возьми, если хочется, отчего ж нет?

Мужичок, кряхтя, поднялся и начал растирать поясницу, после чего полез в кусты за выброшенной бутылкой: если сдать продавщице пустую тару, то за пиво придется платить на двенадцать копеек меньше. Следом за ним легко, словно на пружинах, встал Олег Семенович, пробормотав себе под нос что-то вроде «ноги разомну». Одним прыжком перескочив через толстенный ствол, он оказался лицом к лицу с Верой.

– Ты как здесь? – изумленно спросил он. – Какой электричкой? Двадцать ноль пять давно прошла, а следующая только через полчаса.

Потом заметил пустую бутылку и смятую бумажку из-под бутербродов у нее в руке, матерчатую сумку на траве, у ее ног, что-то прикинул и прищурился.

– Давно стоишь?

– Давно, – честно призналась Вера.

– Подслушивала?

– Нет, просто стояла. Но было слышно, это правда.

– И много успела наслушать? – осведомился Верещагин, ничуть, по-видимому, не смутившись.

– Только про знание маневра и про то, что ты назвал меня своей красавицей.

– Так ты и есть красавица, – рассмеялся Олег.

Притяжательное местоимение он комментировать не стал. Поднял лежащую на траве сумку, окинул взглядом туфли на каблуках и кивнул:

– Иди присядь, в такой обуви ты на марш-бросок не способна, будем ждать транспорт.

Ловким движением он вытащил диссертацию из сумки, расправил ткань и положил на ствол.

– Садись на сумку, а то юбку испачкаешь.

Такое простое решение Вере даже в голову не приходило. А Олег тем временем достал из кармана шоколадку и протянул ей:

– Держи, погрызи. Шоколад для бойца – главное спасение, чтобы силы поддержать.

Благодарность горячей волной поднялась в ней, затопила и стала выливаться наружу слезами, смывавшими всю горечь от недавней встречи с Завгородними.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 64
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Обратная сила. Том 3. 1983–1997 - Александра Маринина бесплатно.

Оставить комментарий