Лихая гастроль - Евгений Сухов

– Не переживайте, мне есть чем заняться. Можно вас на минутку?

Епифанцев вышел из каюты и плотно прикрыл за собой дверь.

– Что там у вас? Это так срочно? Вы же прекрасно знаете, что нам нужно держаться осторожнее, для нас этот купец настоящая золотая жила, у него сейчас в каюте находится двадцать тысяч рублей, и уверяю вас, что к концу нашего путешествия все его деньги перекочуют в наши карманы! Причем для этого совершенно не нужно будет взламывать его каюту или вскрывать чемодан, в котором он везет свои сбережения, – он отдаст нам их совершенно добровольно. Если вы, конечно, все не испортите.

– Слушайте меня, уважаемый граф, что я вам сейчас скажу, – едко проговорил Худородов. – Пока вы там любезничали с купцом, за вами наблюдали.

– Вот как? – искренне удивился Феоктист Евграфович. – И кто бы это мог быть? Возможно, это кто-то из любопытных, ведь в некотором роде я граф Демидов. А столь значительную величину не часто можно встретить на пароходе.

– Все куда серьезнее, чем вы думаете. Прислушайтесь ко мне, если не хотите закончить свои дни где-нибудь на каторге.

– Хорошо… Кто же это был, по-вашему?

– Филер! Я их чую за версту. Наверняка на следующей пристани нас будет дожидаться толпа полицейских. Не успеем мы ступить на берег, как на нас тотчас наденут наручники и спровадят куда-нибудь в кутузку.

– Хм, вполне может быть. Мне ведь тоже показалось, что за нами наблюдают в Чистополе. Возможно, что они направились за нами следом.

– Что же нам в таком случае делать?

– Признаюсь откровенно, даже не знаю… Хотя, – неожиданно лицо Феоктиста Евграфовича просветлело, – у меня есть некоторая идея. Сейчас ты, Аристарх, пойдешь к капитану и сделаешь вот что…

* * *

Капитаном «Колизея» был Антон Гаврилович Завьялов: мужчина лет сорока пяти с густой седеющей шевелюрой, что так нравятся молодым женщинам. На его мужественную внешность женщины слетались, как мотыльки на огонь, благо на пароходе для легкого флирта имелись все подходящие условия, включая отдельную капитанскую каюту. Арсенал обольщения был незатейлив: понравившуюся даму Антон Гаврилович засыпал многочисленными комплиментами, приглашал за капитанский столик, одаривал ее цветами, которые старпом прикупал на пристани. А уж если женщина оказывалась неприступной, тогда он клятвенно обещал, что от неразделенной любви может наскочить на мель, потопив при этом и себя и пассажиров. Так что, отдаваясь капитану, женщины были в полной уверенности, что совершают благое дело – спасают пассажиров от неминуемой погибели.

В этот раз предметом обожания он выбрал высокую породистую блондинку лет тридцати с хорошо развитой грудью. Раза три он ловил на себе ее заинтересованные взгляды, оставалось только пригласить за свой столик, произнести пару дежурных комплиментов, и можно было бы сказать, что женщина твоя. Однако подле нее все время крутился какой-то молодой недотепа, по всей видимости, провинциальный купец, следовало отыскать причину, чтобы задвинуть его куда-нибудь подалее.

Вчерашним вечером ему удалось перемолвиться с женщиной накоротке, когда невзначай столкнулся с ней в коридоре. Стараясь быть как можно более убедительным и не теряя время на второстепенные разговоры, он заявил о том, что она невероятно чудесная женщина, какие встречаются однажды в десятилетие, во всяком случае, на его пароходе таких барышень еще не бывало. Заметив, как расплылись в улыбке ее хорошенькие губки, предложил встретиться сегодняшним вечером у себя в каюте, где для нее приготовлено немало милых сюрпризов и где никто не помешает их обстоятельному разговору.

Улыбка женщины сделалась еще более обворожительной, и капитан не сомневался в том, что она постучится к нему в этот же вечер.

Предстоящую ночную вахту будет нести старший помощник, а потому ни за пароход, ни за тех, кто на нем находится, волноваться не стоило. Старший помощник с пониманием относился к слабостям капитана. Ему же самому оставалось только подготовить богатый стол с фруктами и встретить гостью. Для подобных случаев Завьялов всегда держал в каюте парочку спелых ананасов, которые должны были придать предстоящей встрече особую торжественность. Оставалось только правильно его порезать. Весьма кстати будут яблоки, желательно красные, – как-никак цвет любви! И непременно виноград!

Имелась даже соответствующая посуда: широкие блюда с золотой каймой и двумя орлами посередине. Помнится, их удалось купить у одного пропившегося купца за бесценок, хотя каждое из них стоило не менее десяти рублей за штуку.

Аккуратно разложив на золоченом блюде ананас, нарезанный на тонкие дольки, положив в вазу из темно-синего стекла гроздья винограда и крупные яблоки, установив в центре стола бутылку французского вина, капитан был готов к тому, чтобы принимать гостью. До назначенного времени оставалось каких-то двадцать минут: вполне достаточно, чтобы тщательнейшим образом побриться и облачиться в белую рубашку, весьма подходящую для предстоящего случая.

Неожиданно в дверь негромко постучали. Капитан нервно посмотрел на часы: кто бы мог подумать, что барышня окажется столь нетерпеливой, – ведь он даже не успел побрызгаться одеколоном!

Подошел к зеркалу, поправил воротник и отомкнул дверь. Его разочарованию не было предела, когда вместо ожидаемой дамы он увидел молодого высокого мужчину со впалой грудью; его соломенные волосы неприбранно торчали во все стороны. Предупредительно сняв шляпу в тот самый момент, когда дверь широко распахнулась, гость неловко улыбнулся. Наверняка лицо капитана, открывавшего дверь с благодушной физиономией, сменилось на постную гримасу. Перемена в настроении тотчас отразилась на нежданном госте – он заметно сконфузился и произнес то, что должен был выговорить в подобном случае:

– Прошу покорнейше меня извинить…

– Чего изволите? – не особенно любезно прервал капитан, надутым видом давая понять, что неизвестный вторгся в его личное пространство – ведь имеет же он право на интимное время!

В дальнем конце коридора мелькнул шлейф светлого платья. Эта была женщина, которую он столь долго дожидался. Заприметив у двери капитана неожиданного гостя, барышня решила повременить с визитом. Самое скверное, что она могла позабыть о своем обещании распить с ним наедине бутылочку «Шардонне». Планы расстраивались. Капитан все более хмурился и теперь смотрел на гостя с откровенной неприязнью. Тот уже справился со смущением и смотрел на капитана довольно уверенно, вот даже улыбнулся самую малость.

– Понимаете, я бы не стал вас беспокоить, если бы не крайняя нужда…

– Да не мямлите вы, наконец, в чем там дело! – возвысил голос капитан.

– Понимаете…. Тут одному из пассажиров занедужилось, – невесело продолжал незваный гость. – Я подозреваю, что с ним случился удар. Мое мнение такое, что он просто не дотянет до утра.

– А вы, собственно, откуда знаете? Кто вы такой? – невесело буркнул капитан.

Дела принимали сквернейший оборот.

– Ах, да, извините покорнейше, забыл представиться… Касатонов Лев Захарович, земский врач. В своей практике я насмотрелся на подобные случаи, а их было немало. Так что, по всем внешним признакам, пассажир чрезвычайно плох.

Капитан едва не крякнул от досады. Кого уж он действительно не переносил, так это покойников. В особенности тех, кому выпала участь преставиться во время его рейса. Река не море – в воду покойника не скинешь, а потому приходится плыть до ближайшей пристани и передавать его полиции, что подразумевает, в свою очередь, длительные задержки и хлопоты с оформлением покойника. Бумаги, дознание, свидетели и тому подобное. Да и одним своим видом мертвяк портит настроение как пассажирам, так и экипажу.

– И сколько же ему осталось? – в задумчивости потер подбородок Антон Гаврилович, на время позабыв даже о предстоящем свидании. Новость свалилась на него внезапно, подобно кровле обгоревшего здания.

– Полагаю, время идет на часы.

– Вот даже как, – капитан невольно вздохнул, понимая, что взваливает на свои плечи очередную проблему.

– Хотя…

– Что хотя? – ухватился капитан за крошечную надежду.

– Мне кажется, что улучшение может наступить, если его сейчас же отправить на берег. Знаете, в пяти километрах отсюда есть богатое село Коростылево. Наверняка там имеется лекарь, и можно проделать все имеющиеся процедуры, чтобы спасти больного. Я же со своей стороны постараюсь произвести все возможное, чтобы облегчить его положение.

Капитан призадумался. Сейчас пароход двигался по самому сложному участку. Фарватер постоянно менял свое направление: то резко прижимался к крутому берегу, то вдруг удалялся на середину реки. А у села Коростылево русло и вовсе описывало замысловатую дугу, убыстряя течение. Следовало проявлять невообразимую внимательность, чтобы не оказаться на мели, выпиравшей прямо из середины реки заросшими кустами. Впрочем, выход существовал: нужно было остановиться на якоре, погрузить больного в шлюпку и доставить в село. Возможно, в Нижний Новгород придется прибыть с трехчасовым опозданием, но уж это куда лучше, чем везти на борту покойника.